Тут появились два охранника «Фем» — фрейсхоффен. Они волокли Алекса Пирсона. Вид его был ужасен: избитый, весь в крови и, похоже, не спал ни минуты со времени вылета из Нью-Йорка.
— Алекс! — воскликнула Эйприл. Бешено забилась, пытаясь освободиться от пут, потом вдруг затихла.
— Что происходит? — спросил Август. Но гадать долго не пришлось. Стражники протащили мимо него Алекса. При этом инвалидной коляски при нем не было. Он шел!
— Погодите! — воскликнул Алекс и выразительно взмахнул руками. — Прежде чем суд объявит свое решение, позвольте мне поговорить с Эйприл.
Доктор Ротшильд раздумывал недолго.
— Ладно, давайте тащите ее сюда! — И сделал знак охранникам. Те послушно развязали Эйприл.
Она вскочила, подбежала к Алексу. Собралась что-то сказать, но не находила слов.
— Так ты… можешь ходить? — после паузы прошептала она.
— Мне следовало сказать тебе об этом раньше. — В голосе Алекса звучали нотки сожаления. — Примерно с полгода тому назад, во время реабилитации я вдруг почувствовал боль в ногах. Для большинства людей ничего приятного в том нет, но я обрадовался. Верный признак того, что, возможно, начну ходить снова. Хотел сразу же поделиться с тобой этой новостью, но доктор посоветовал с этим не спешить.
— Почему?
— Чтобы не обнадеживать понапрасну. Врач знал немало случаев, когда люди, пошедшие вроде бы на поправку, первым делом сообщали об этом близким, а потом вдруг наступало резкое ухудшение. Вот и посоветовал мне подождать, посмотреть, не временный ли характер носят эти симптомы. Уж не знаю, правильно ли поступил, но я послушался его. А улучшение продолжалось. Я много занимался на тренажерах и через несколько месяцев снова пошел.
— Но тогда-то ты почему мне не сказал?
— Потому что у меня был план, — ответил Алекс. — Я хотел выждать… до свадьбы. Просто видел эту картину: я иду по проходу церкви к тебе, и лицо твое так и озаряется радостью. Собирался сделать такой вот свадебный подарок.
Глаза Эйприл наполнились слезами.
— Ах, Алекс! Ты должен был просто сказать мне…
— Теперь понимаю, — пробормотал он.
— Ты и в других вещах мне тоже лгал.
— Просто кое-чего недоговаривал, — объяснил Алекс. — На протяжении долгого времени я был членом «Черных Фем». Но мне не хотелось говорить тебе об этом до тех пор, пока я не объявлю себя новым Штульгерром.
Тут в беседу вмешался доктор Ротшильд:
— Видите ли, Эйприл, ваш жених хотел отобрать у меня контроль над «Черными Фемами». И, надо сказать, почти преуспел в этом. Сначала застрелил самого верного моего союзника, Кристофера Валодрина. Затем убил его жену, тоже близкого и дорогого мне друга. А потом сорвал одну из наших операций здесь, в Антарктиде. Ну и так далее, в том же духе. Да у нас уйдут недели на то, чтобы исследовать всю глубину его падения и предательства!
Он взглянул на статую Девы Марии.
— К счастью, наказание для предателей предусмотрено весьма строгое. Остальных же, кто стал частью этого подлого плана, тоже ждет суд, строгий, но справедливый. Но прежде всего мне хотелось бы, чтобы перед судом предстал именно Алекс. И получил приговор, которого заслуживает.
Эйприл схватила Алекса за руки.
— Ты и меня тоже пытался убить? Ну говори!
— Конечно, нет, — ответил он. — Напротив. Я пытался тебя спасти.
— Спасти? И это называется спасти?
— Мне казалось, что ты воспримешь мою идею, даже одобришь ее, — пробормотал Алекс. — А потом пришла другая мысль. Скорее всего, у нас ничего не получилось бы.
— Ты это о чем?
— Нельзя любить двух мужчин одновременно.
— Двух мужчин? О ком ты говоришь, Алекс? Об Августе?
— Не притворяйся, что не понимаешь. Да достаточно послушать, как ты иногда говоришь о нем. Или увидеть, сколько времени тратишь, прихорашиваясь, надеясь, что он может зайти. Ты все еще любишь его! Я надеялся, что это чувство рано или поздно пройдет, но оно не проходит. И что-то подсказывает мне, что никогда не пройдет.
Эйприл еще крепче сжала его руки.
— Ты ошибаешься, — сказала она. — Да, возможно, Август мне не безразличен, но я не люблю его.
— Теперь это уже не имеет значения, — заметил Алекс, и тут фрейсхоффен начали оттаскивать его от Эйприл.
— Нет! — закричала она.
Доктор Ротшильд поднял руку и обернулся лицом К суду.
— Пришло время Святой Деве вынести свое суждение!
Фрейсхоффен заставили Алекса опуститься на колени. Он поцеловал ступни статуи. Пол задрожал. Затем Алекс поднял голову и увидел, как передняя часть статуи расходится на две половинки, открывая взорам смертоносные свои внутренности.
— Пожалуйста! — взмолилась Эйприл. — Вы не можете так с ним поступить!
Доктор Ротшильд указал на Алекса.
— Он предатель. Но он также является истинным членом «Черных Фем». А потому принимает это наказание с радостью!
— Алекс! — вскрикнула Эйприл.
Фрейсхоффен рывком поставили Алекса на ноги.
Казалось, он смирился с неизбежным концом. Он даже не сопротивлялся, когда стражи втолкнули его в ужасную машину и захлопнули дверцы.
Эйприл упала в обморок.
— Братья мои! — начал доктор Ротшильд. — В наши ряды затесался дракон, но Дева забрала его к себе!
Дверцы распахнулись снова. Алекс исчез. От него осталось лишь кровавое пятно.
Фрейсхоффен пересекли помещение и начали развязывать веревки на Кливленде.
— Оставьте его! — воскликнул Август. — Теперь мой черед.
Никто не обратил на эти слова ни малейшего внимания.
— Все нормально, сынок, — сказал Августу Кливленд. — Я сам подготовил себе это ложе. Теперь самое время на нем уснуть.
Фрейсхоффен оттащили его в сторону. Августу оставалось лишь наблюдать за тем, как они повели отца к позолоченной статуе.
Глава сорок седьмая
Кливленда заставили встать на колени.
— Целуй ноги Девы, — приказал доктор Ротшильд.
Кливленд прекрасно знал, что последует за этим.
— Зачем ты так со мной? — спросил он. — Мы ведь знакомы бог знает сколько лет.
— У меня нет выбора. Ты сам встал на опасную дорожку.
— Но разве наша дружба значит для тебя меньше, чем «Черные Фемы»?
— Дружба? — насмешливо переспросил Ротшильд, точно выплюнул это слово. — «Черные Фемы» для меня семья.
Кливленд обернулся, взглянул на Августа, Эйприл, Чарли и Айви.
— Нет, это не так, — сказал он. — Это у меня есть семья. Жаль, что я не понимал этого раньше.
Фрейсхоффен схватили его за плечи.
— Штульгерр!
Все присутствующие обернулись на этот крик.
