— Ну почему же? Быть может, я смогу очаровать их, и меня полюбят все — от стариков до малых детей.
— Сомневаюсь. — Фыркнула Милит.
— Я всегда боролся за справедливость. — Прибавил маг, — Я полжизни был узником монастыря. Мне надоело скрываться. Теперь я хочу быть на виду.
— Для этого есть другой путь. Ты можешь стать… ну… национальным героем? — Предположил я.
Солз рассмеялся:
— То-то я и вижу — ты стал, Цареубийца!
Я отвернулся, чтобы не видеть его насмешливый взгляд. Если Солз хотел уязвить меня побольнее, ему это удалось.
— Когда ты хочешь воплотить свой план в жизнь? — Внезапно заговорила Милит. Я с удивлением посмотрел на нее, подмечая, что девушка больше не дрожит, как осиновый лист, не отводит взгляд и прекрасно справляется со своими чувствами. Должно быть, ей и вправду стало намного легче. А вот я чувствовал себя разорванным на куски или сваренным заживо.
Ради счастья Милит я мог это потерпеть.
— Ты хочешь согласиться? — Выпалил я, с опозданием понимая, что у нас нет другого выхода.
«Свобода» — пел мне сладкий голос в голове. «Ты наконец получишь ее. Ты не будешь обязан никому».
— А разве нам остается что-то другое? — Милит пронзила меня взглядом.
— Нет. — Признал я, — Нет.
— Похоже, ты еще не до конца утратила свою соображалку. — Солз потыкал себе пальцем в висок, поглядывая на девушку, — Ратер, смирись с неизбежным. Вы оба — в моем распоряжении, и я отпущу вас только тогда, когда это будет угодно мне.
— Мы не твои рабы. — Прохрипел я.
— Ты и сам прекрасно знаешь, что это не так. Ты должен быть благодарен мне за спасение Милит.
Я бы набросился на него и попробовал разукрасить эту самодовольную физиономию синяками, но у меня сейчас едва хватало сил, чтобы говорить и выглядеть собранным. Поэтому я лишь сердито зыркнул на него, что Солз намеренно проигнорировал:
— Послезавтра. Я хочу приступить послезавтра. До этого дня никто из вас не перешагнет порог этой комнаты. Но, как мне кажется, вы даже рады этому — два месяца разлуки, должно быть, только усилили ваши чувства.
— Почему нельзя отпустить нас? — Бросил я.
— Чтобы вы не вздумали затеять какую-нибудь игру против меня. Разум Милит под моим контролем, но вот о чем думаешь ты, Ратер, мне неизвестно. Поэтому ты не свяжешься ни с кем, кроме своей благоверной. Я же должен хоть как-то предостеречь себя, верно?
Мои мысли тревожно заворошились в глубине разума. Больше всего на свете мне сейчас хотелось поговорить с Милит о том, что мы можем сделать, чтобы не пустить Солза к трону, но то, что он сказал о разуме девушки, подозрительно походило на правду. Как только я заговорю о своем замысле, маг тотчас узнает об этом через эту странную, непонятную для меня связь между ними. Я не понимал ее, не представлял, на что она способна и как ее нейтрализовать.
— Я принесу вам еды. Я же не изверг какой-нибудь… — Маг выскользнул в коридор и тут же закрыл за собой дверь.
На миг в комнате повисла тишина, лишь треск пламени в камине нарушал ее и возвращал мне чувство реальности. Этой секунды Милит хватило, чтобы опомниться и броситься на меня с объятиями.
— Бейв, неужели это не сон!? Ты живой, ты здесь! — Она захлебывалась от собственных вздохов, отстранившись от меня так, чтобы смотреть мне в глаза.
— Скажи, тебе лучше? — Вспомнил я, чувствуя, что ей явно полегчало.
— Голова все еще болит, но я хотя бы… могу не думать о том, что мне нужен… ты понял. — Она опустила глаза, — Я хотя бы могу терпеть эту боль, она ослабла.
— Я обещаю, что я вылечу тебя. — Я тронул ее висок, — Без этого чертового наркотика.
Милит тут же отпрянула от моего прикосновения, неотрывно смотря мне в глаза:
— Вылечишь. Обязательно. Но не сейчас. Я видела, к чему это тебя привело.
Ее брови сурово сошлись к переносице, но я все же позволил себе рассмеяться.
— Перестань, — Я покачал головой, — Со мной ничего не случилось — вот он я, живой и здоровый!
— Ты потерял сознание, исцеляя меня. Я видела. — Милит скривилась так, словно в этом была ее вина, — И ты плохо выглядишь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Эй, я могу обидеться! — Хмыкнул я, пытаясь унять ее мрачное настроение.
— Бейв, прекрати эту браваду. — Абсолютно серьезно заявила девушка, хватая меня за руку, — Ты болен, и серьезно, не думай, что я этого не заметила. Ты весь дрожишь, у тебя жар.
— Пустяки! — Я накрыл ее ладонь своей, — Тадар дал мне какое-то свое зелье, вот увидишь, через пару дней я буду как новенький.
Милит, кажется, даже не слушала меня. Она смотрела на меня таким пронзительным взглядом, что я даже засмущался.
— Боги, как же ты похудел…! Я удивляюсь, что узнала тебя так быстро. Ты выглядишь так, словно готов умереть в любую минуту.
— Ну Милит… — Застонал я.
— Я не хочу потерять тебя теперь. Я не переживу, если ты доведешь себя, и причиной твоей смерти станет какая-нибудь болезнь, вроде простуды. Бейв, если не хочешь думать о себе, подумай обо мне. Я устала быть без тебя…
Казалось, она готова была разрыдаться. Я прижал Милит к себе, поглаживая ее по голове, словно ребенка.
— Я больше не смогу быть без тебя. — Прошептала она в ткань моей рубашки.
— Ты и не будешь. — Пообещал я, — Теперь я всегда с тобой. Навечно.
— Поэтому ты не станешь лечить меня, пока не поправишься сам. — В голосе девушки прозвучали забытые нотки приказного тона.
— Хорошо. Не стану.
Милит удобно пристроилась головой на моей руке и безмятежно уснула, повернувшись ко мне лицом. Она настояла на том, чтобы Солз дал мне одеяло, потому что заметила, что моя кожа покрылась мурашками даже в жаркой от каминного отопления комнате.
Должно быть, ей было даже хуже, чем мне, но девушка умела держать себя в руках и не показывать свою слабость. Я же ничего не мог поделать со своим жалким видом, после чего Милит кормила меня едва ли не с ложки, настаивая, что еда нужна мне сейчас едва ли не больше лекарств.
Рядом с ней мне наконец-то удалось согреться и даже ощутить какое-то предательское чувство счастья. Еще три дня назад я и подумать не мог, что буду сыт, согрет и лежать рядом со спящей Милит, пусть и в каком-то неизвестном доме, пусть и в плену у Солза. Я отдал бы жизнь за это.
Но сейчас я понимал, что могу побороться за кое-что еще.
Если Солз и сделал хоть что-то хорошее в этой жизни, то это произошло случайно и в итоге удовлетворило его корыстные цели. Именно так он спас Милит от рук какого-то ублюдка, сделав нас обоих своими заложниками.
Он все еще был моим главным врагом. Из-за него я стал похож на мумию, покрытую шрамами, едва не потерял Милит и чуть не умер сам. По его вине я получил прозвище Цареубийца и стал ненавистен каждому жителю империи.
Я должен отомстить.
И план моей мести, который я вынужден был скрывать от единственного по-настоящему дорогого мне человека, уже созрел в моей голове. Быть может, я сошел с ума или попросту поддался заманчивой идее, разожженной лихорадкой, что владела моим телом, но чувствовал, что уже не смогу отказаться от нее.
Еще ни разу в своей жизни я так не рисковал.
Послезавтра мне придется поставить на карту все, иначе такой шанс не выпадет больше никогда.
Сейчас, в эту самую минуту, я был счастлив рядом с Милит, но безо всяких раздумий выбрался из постели, пробираясь по темной комнате так тихо, как только мог, и, надеясь только на то, что девушка не проснется раньше, чем я вернусь, открыл одно из окон, чтобы выпрыгнуть в ночную тьму.
Глава 23
Мне всегда нравились рассветы. Даже когда я знал, что предстоящий день не принесет мне ничего хорошего, я все равно наслаждался рассветом.
Но сегодняшнего я боялся.
Мы с Милит не спали уже несколько часов, готовясь к исполнению замысла Солза. Девушка заметно нервничала, и каждый раз, когда я видел страх в ее глазах, мне хотелось заверить ее, что я придумал кое-что…
