никак не получалось. Вычисленная цифра не сходилась с ответом. Раньше он прямиком бы отправился к дяде Валере за помощью, но теперь мальчик не захотел обращаться к нему. Митя сопел и грыз карандаш, перечитывая условия задачи. Дверь скрипнула, и он увидел виноватое лицо мамы.
— Митя, ты обиделся на дядю Валеру?
Мальчик опустил глаза и, надув губы, ответил:
— А почему он запретил папе приходить к нам?
— Он не запретил, — ответила мама, присаживаясь рядом с ним. — Он попросил его предупреждать о своем визите. Это не всегда удобно. У нас в доме маленький ребенок…
— А почему он тогда сказал: «Оставьте мою жену в покое»?
— Он так сказал? — удивилась Даша.
— Да. Я сам слышал.
— Митя! Ты подслушивал?
— Ничего я не подслушивал, — заелозил мальчик, но тут же устыдился собственного вранья и, покраснев, сознался: — Ну да, подслушивал.
— Никогда так больше не делай, — покачала головой мама. — Мне даже стыдно представить, что ты мог подслушивать.
— Мамочка, прости меня! — Митя расплакался и бросился в ее объятия. — Давай вернемся домой, раз папе сюда нельзя.
— Как вернемся? Здесь же у тебя гимназия, друзья, бассейн. Неужели тебе не жалко все бросить?
— Жалко, — согласился Митя, шмыгнув носом. — Я еще в театральную студию записался.
— Ну вот видишь! А на дядю Валеру ты не сердись.
— Зачем он ругал папу?
Даша привлекла сына к себе и стала гладить его по голове:
— Мужчины… — неопределенно сказала она, — они такие. Помнишь, мы смотрели передачу про животных? Там показывали, как тигр охраняет свою территорию. Вот так и мужчины. У них те же инстинкты. Валерий просто охраняет свою территорию.
— Но папа же не охраняет?
— Кто тебе сказал? Если кто-то придет без предупреждения в его дом, думаешь, ему это понравится? Дядя Валера — здесь хозяин. А папа — хозяин у себя дома. Вот если бы дядя Валера взял и пришел просто так к ним, папа бы тоже рассердился. Мы с Валерой поженились, так что теперь мы — семья. Ты, я, Катя и дядя Валера. Понимаешь?
— Да, — шмыгнул носом сын. — А у меня задачка с ответом не сходится.
Валерия Даша нашла на кухне. Он стоял в полной темноте у окна, сложив руки на груди, и смотрел на заснеженный двор. Она подошла и посмотрела снизу вверх на его лицо. Выражение его было почти таким же, как у Митьки: упрямым и обиженным. Она с трудом сдержала улыбку. Мужчины, по сути дела, те же мальчишки, каждый со своими амбициями. Но она чувствовала себя обязанной ему. Сегодня она обнаружила свои чувства, и Валера понял это. А потом еще и Митя…
Она положила руку ему на плечо.
— Ну в чем дело?
Он качнулся, пытаясь уклониться от ее руки, но она не убрала ее.
— Даша, — глухо сказал он, — почему ты вышла за меня замуж?
— Потому что ты позвал, — улыбнулась она.
— А ты всегда соглашаешься, когда зовут?
— Да. Только меня почему-то раньше не брали. Ты — первый.
Он повернулся и посмотрел ей в лицо. Выражение глаз в темноте ей было не видно, но лицо его при этом было таким несчастным, что волна жалости к нему накрыла ее.
Секунда — и они крепко обнялись.
— Я так стараюсь, — прошептал он ей в волосы, — а ничего не получается. Митя меня не любит. И ты…
— Что — я?
— Мне кажется, что ты до сих пор любишь его.
— Тебе кажется, — ровно ответила она.
Валерий молчал, а Даша подбирала слова. Ей предстоит жить с этим мужчиной, строить семью. Для нее было очень важно, чтобы он поверил ей и перестал сердиться на ее сына.
— Я очень хорошо к тебе отношусь и ценю то, что ты делаешь. Не только для меня, для нас всех: для Мити, для Кати. Митя тебя уважает, ему с тобой интересно. Только он мальчик с характером. Да и детство у него получилось очень непростое…
— Я понимаю.
— Но, Валера, нельзя же так… — мягко укорила она его.
— Я всегда готов извиниться, если не прав, но подслушивать…
— Я не об этом. Насчет подслушивания я согласна с тобой. Это нужно пресекать сразу. Я о другом… Ты мне муж или нет? Сколько еще ты будешь спать на диване?
Валерий всмотрелся в темноте в лицо жены. Казалось, он не может поверить ее словам.
— Даша? Ты правда… не против?
— Ну ты даешь! — преувеличенно сердито возмутилась она. — А зачем тогда я замуж вышла?
Он крепко обнял ее. И столько было в этом жесте благодарности, что Даша растрогалась.
— Родная моя, — прошептал он. — Я все время думаю, что ты за меня пошла от безвыходности. Какая уж тут любовь! Я хотел дать тебе время привыкнуть ко мне…
— Как же я привыкну, если ты — на диване…
* * *
С Митей Дмитрий теперь встречался только на улице. К сыну он был очень привязан — так уж вышло, что все его самые первые отцовские чувства были связаны с ним. Теплое отношение к Даше выросло из любви к сыну. Ради него он был готов жениться на его матери. Сын был похож на него гораздо больше, чем его дочки. Все привычки и ухватки у него были отцовские. Это делало Митю самым близким ему человеком, но… все же после Жанны.
Несмотря ни на что, Дима знал, что в этом мире есть одно непреходящее чувство — его любовь к жене. Это и радовало его, но иногда и расстраивало, поскольку он не умел относиться к Жанне с той легкостью и небрежностью, как другие мужья относятся к своим женам. Правда, однажды у него появилось подобное чувство, но, как только оно возникло, жена тут же удивила его своим внезапным превращением из домашней девочки в успешную бизнес-леди. И теперь к его любви примешивалось восхищение и уважение — чувства, которых не хватало в первые годы их брака.
Тогда он восхищался мужеством Даши, Жанна же будила в нем только чувственные восторги. Дашу он уважал больше жены. Она была умной и собранной, оказалась толковым юристом, не побоялась самостоятельно родить ребенка. Жанна тогда росла как цветок в оранжерее, привлекая его своей красотой, но была эдаким мотыльком, беззаботным и глупым.
Но потом все изменилось. Мать его сына уже не восхищала его. Она оказалась обыкновенной женщиной — слабой, противоречивой, недальновидной и слишком эмоциональной. То она готова была ждать его всю жизнь, то морочила голову его брату, а в результате вышла замуж за какого-то книжного червя, который теперь читал морали его сыну. Удивительное дело, но в Митьке Дима не замечал
