– Почти достаточно, – жестко сказала Хармана, пуская кровь из второго запястья. – Теперь ты.
Герфегест уже успел привыкнуть к тому, что Хармана знает толк в магии. Похожее, он помнил, совершал Горхла над Киммерин, когда готовился разговор Герфегеста и Ганфалы. Похожее, но не совсем то.
Герфегест в точности повторил вслед за Харманой ее действия. На полу мешалась кровь Гамелинов и Конгетларов. Хармана тем временем безжалостно оторвала рукава от своего халата.
– Давай сюда руки, – приказала она властно. Вскоре их руки были связаны так, что соприкасались надрезами. Теперь кровь мешалась не только на полу, но и в их жилах.
– Семь лет назад, Конгетлар, – начала Хармана, пристально глядя в глаза Герфегесту, – Сильнейшие подняли мятеж против девочки Харманы, которая тогда лишь называлась Хозяйкой Дома. Стагевд, мой кровный брат, тогда был моим опекуном. Смерть грозила всем, находящимся в Наг-Нараоне. Люди Сильнейших пошли на приступ. Они взбирались по северным склонам горы, и ничто не могло остановить их. Тогда Стагевд привел меня сюда и растлил на этом самом месте.
Говоря это, Хармана медленно увлекала Герфегеста за собой, пока ее обнаженная спина не соприкоснулась с южной стеной комнаты.
– Ибо сказанЬ: «Лишь неистовство кровосмесительной связи в Лоне Игольчатой Башни потрясет стены Наг-Нараона и лишь соитие кровных родственников тронет с места безмолвные камни и недвижные утесы».
Слова Харманы возбудили в нем ревность, и Гер-фегест почувствовал бешеное желание, которое – он знал – могут утолить только лоно Харманы или смерть.
Ворота содрогнулись в последний раз и с грохотом рухнули. Механические лебеди с печальным звоном раскололись. «Черепаха» Пелнов, встретив падение ворот дружным ревом, в котором выделялись громкие выкрики «Смерть Гамелинам!» и «Помни Лорнуом!», ворвалась внутрь крепости. Там их ждал ощетинившийся копьями строй Гамелинов.
Шаль-Кевр был спокоен. Его люди с легкостью одолеют немногочисленных Гамелинов, разленившихся в пору могущества Стагевда, на которое они привыкли уповать при любом удобном случае. Что же касается Лорчей…
Как только лучники отстрелялись, корабли Пелнов начали сниматься с якорей и выстраиваться в три плотных ряда поперек Веселой Бухты. Теперь перестроение было закончено. Флот Пелнов являл сейчас собой зрелище неприступной стены, готовой встретить любого врага градом «скорпионовых» стрел.
Показались первые полуторные галеры Лорчей, выходящие из Ледовой Бухты.
Шаль-Кевр ухмыльнулся в пышные усы, представляя, как волны этих голых варваров в бессилии разобьются о гордые башни его четырехъярусных файе-лантов.
И в этот момент над Наг-Нараоном прокатился рокот, похожий на очень далекий гром. Шаль-Кевр обратил взор к небесам. Там не было ни малейших признаков ненастья. Безучастно мерцал Намарн, взирая на объятую кровопролитием землю.
Рокот повторился. На этот раз он был громче, и Шаль-Кевру показалось, что доносится он со стороны суши, где высятся утесы Наг-Нараона. Это был точно не гром. Маленький камешек с тихим плеском упал в воду близ берега. За ним – еще пара, поувесистей. «А утесы над бухтой очень высокие, – поежился Шаль-Кевр. – Как здесь только Гамелины живут? Одно небольшое землетрясение…» При этой мысли глаза повелителя Пелнов округлились от ужаса. Он наконец догадался, отчего их корабли не перемешали на равных с Лорчами, что было бы лучшей гарантией от мятежа. Потому что мятежа Пелнов Гамелины не боялись. Потому что его ожидали.
Гора пророкотала в третий раз. Звонкое эхо раскатилось над Веселой Бухтой, и вместе с ним утесы, такие устойчивые и несокрушимые на первый взгляд, расстались со своим вековечным покоем.
Первая скала высотой под двести локтей врезалась в воду за флотом Пелнов, и огромная волна бесповоротно разрушила строй.
Вслед за ней содрогнулась гряда острых утесов, которую Гамелины прозывали Кузнечным Пламенем, и камни обрушились на правое крыло Пелнов. Они разили файеланты насмерть. Отрывали носы кораблей, проламывали по нескольку ярусов весел, пробивали навылет палубу и днище.
Цепенея перед неотвратимой гибелью, Шаль-Кевр видел, как темная, едва различимая громада круглого обветренного валуна размером с хорошую галеру покачнулась и, завалившись вниз, устремилась к Веселой Бухте. Валун увлек за собой тысячи камней поменьше, и грохочущая лавина, врезавшись в воду, подняла такую волну, что на левом крыле не осталось ни одного целого корабля. Многие из них лишились мачт, многие изувечили друг друга веслами.
Сам валун-погубитель врезался в скалу, торчащую из воды у самого берега, и раскололся на сотни безжалостных осколков. И это стало последним, что увидел Шаль-Кевр в своей жизни, потому что спустя мгновение его тело было расплющено между дубовых стен боевой башенки, сокрушенной одним из каменных осколков.
Многие Пелны из числа штурмующих Наг-Нараон оборачивались на грохот и видели катастрофу своего флота. Видели ее и наблюдатели Гамелинов.
– Сила хозяев с нами! – проревел Артагевд и врубился в толпу завороженных ужасной вестью Пелнов.
Корабли Лорчей, окружив широким полукольцом Веселую Бухту, ждали, когда окончится последнее содрогание каменной стихии. Тогда, пожалуй, можно будет сразиться. Если только найдется с кем, потому что среди хаоса, в который погрузился флот Пелнов, невозможно было разглядеть ни одного человеческого существа. Все тонуло в реве разгневанных вод и грохоте сокрушающихся скал. б
Хозяева Гамелинов вышли из Игольчатой Башни. Хармана тяжело ступала, всем телом повиснув на плече Герфегеста. Последний из Конгетларов тоже чувствовал себя выжатым, как спелая виноградная гроздь под аютским давильным прессом. Они многое отдали друг другу, чтобы остановить Пелнов. Страсть, кровь и нежность.
Они стояли на площадке за разрушенными Лебедиными воротами среди сотен Гамелинов, и Герфе-гест впервые видел улыбки на суровых лицах северян. Теперь он ощущал себя истинным Хозяином Дома.
Над Наг-Нараоном занимался рассвет. Внизу, в гавани, больше не было флота Пелнов. От него остались лишь изуродованные тела и многочисленные обломки, среди которых неторопливо проходили низкие корабли Лорчей. Артагевд строго приказал не чинить зла уцелевшим – пусть все видят великодушие Дома Гамелинов. Лорчи выуживали из воды незадачливых бунтарей, и последним не оставалось ничего, кроме как с благодарностью принимать из рук «варваров» чаши, полные до краев горячащего сельха.
Герфегест видел, как по лицу Харманы разливается мертвенная бледность. «То же и со мной; все-таки очень много крови не вошло в наши жилы, оставшись на полу и стенах Игольчатой Башни», – подумал Хозяин Гамелинов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
