Харриет страстно застонала и, словно не желая отпускать его, с силой прижалась к бедрам Чейза. Он вновь вошел в нее, а затем еще раз, и еще... От его мощных толчков Харриет громко вскрикивала, ее тело конвульсивно извивалось, и от этого Чейз распалялся еще больше. Он чувствовал, что волна возбуждения внутри готова взорваться экстазом, и изо всех сил пытался контролировать себя. Но чем больше он старался, тем хуже это ему удавалось.
Внезапно Харриет, задохнувшись, выкрикнула его имя. Ее голос, хриплый от наслаждения, пробил защиту Чейза, и пучина страсти захлестнула его с головой, принеся долгожданное освобождение и блаженство.
Глава 24
Если мы ввяжемся во все эти передряги, а в результате найдем Чейза в постели очередной красотки, я сам, лично, выволоку его наружу и задам ему такую трепку, которую он не забудет до конца дней своих.
Маркус Сент-Джон, маркиз Треймонт, – мистеру Девону Сент-Джону, когда они садились в карету маркиза.
Чейз задыхался, крепко сжимая Харриет в объятиях и с трудом пытаясь обрести способность мыслить. За всю свою жизнь он еще не встречал столь чувственной и пылкой женщины.
Запечатлев поцелуй на ее шее, он перевернул Харриет лицом к себе. Ее глаза были плотно закрыты, дыхание с хрипом вырывалось из сомкнутых губ.
– Дорогая? – прошептал он. Легкая дрожь пробежала по ее телу.
Чейз взял ее за руку, и их пальцы переплелись. Наклонившись, он нежно поцеловал ее в уголок рта.
– Ты просто великолепна!
При этих словах ее глаза открылись и, к его облегчению, легкая улыбка тронула уголки ее губ.
Он тоже улыбнулся и снова поцеловал ее чуть ниже уха.
– Мне кажется, что я люблю...
Чейз замер. Нет, это невозможно! Какого черта он едва не произнес это!
Харриет широко распахнула глаза:
– Что... что ты сказал?
– Ничего. – Он сел и запустил руку в ее волосы, не желая признаться самому себе, как его потрясло едва не сорвавшееся с губ признание. – Я хотел сказать, что мне... нравится, как ты целуешься.
Харриет недоверчиво подняла брови:
– В моих поцелуях нет ничего особенного.
– Есть. – Он откинул прядь волос у нее со лба и, заметив, что солнечные лучи оставили на ее щеках еще больше веснушек, стал задумчиво водить кончиком пальца от одной веснушки к другой. Ему скоро придется уехать, а Харриет будет продолжать сражаться за то, чтобы превратить Гаррет-Парк в процветающее имение для своих братьев и сестер. – Я беспокоюсь о тебе.
– Обо мне? С какой это стати?
– Ты слишком много работаешь.
– Не делай из меня святую, Чейз. Я работаю не больше других. К тому же у меня много недостатков, свойственных любому человеку.
– Ну и какие же у тебя недостатки?
Харриет фыркнула:
– Я вспыльчива, и мне не нравится что-либо делать по дому. Аот моих акварелей и вышивки матушка несколько лет подряд приходила в отчаяние. Ну и... Похоже, я не слишком добродетельная женщина.
Чейз вздрогнул.
– Я не это имела в виду, – поспешно добавила Харриет и успокаивающе погладила его по щеке. – На самом деле я очень рада, что мы были вместе. Все это время я наслаждалась, особенно сегодня.
– Сегодня?
– Да. В этот раз я почувствовала настоящую, торжествующую, даже какую-то животную жизнь.
Чейз с улыбкой склонился над ней:
– Я чувствую то же самое.
– Знаю. – Какое-то мгновение она испытующе смотрела на него. – Ну, теперь ты.
– Что – я?
– Ты узнал все о моих недостатках. А каковы твои? Господи, чего бы только он не дал, чтобы иметь возможность легко ответить на этот вопрос!
– Все мы совершали поступки, которыми не можем гордиться.
Харриет посмотрела на него с любопытством:
– Это звучит как-то... грустно.
Чейзу действительно было грустно, и он отчетливо понимал, что должен что-то сделать. Он поднялся на ноги.
– Видишь ли, Харриет, я совершал поступки... которые отнюдь не могут служить предметом гордости. В особенности один...
Она встретила его взгляд серьезно и без осуждения.
– Что же это за поступок?
Чейз молчал. Все эти месяцы он боялся посмотреть правде в лицо, и теперь слова, казалось, застыли в нем, не находя выхода.
Харриет приподнялась на локтях, неотрывно глядя на него.
– Что бы ты ни совершил, ты ведь исправил это, верно?
– Исправил? – Он схватил штаны и одним рывком натянул их. – Увы, это невозможно исправить.
Усевшись удобнее, Харриет обхватила руками колени; в тусклом свете лампы ее каштановые волосы ниспадали на плечи, широко раскрытые глаза смотрели строго и торжественно, и вся она выглядела как загадочная фея.
– Но ты хотя бы попытался исправить то, что сделал?
Чейз кивнул. Проклятие, как несправедлива жизнь! Харриет пожала плечами:
– Значит, ты сделал все, что мог.
– Ты так думаешь?
– Если ты хотя бы попытался все исправить, значит, никто не может упрекнуть тебя.
Чейз посмотрел на нее долгим взглядом.
– Хотел бы я сам верить в это. Может, это было бы верно в отношении другого человека, но я Сент-Джон, обладающий всеми мыслимыми благами. Моим поступкам нет оправдания.
– А что именно ты совершил?
– Я... – Он сглотнул, затем закрыл глаза. – Я убил человека.
Заставив себя вновь открыть глаза, Чейз приготовился увидеть осуждение в ее взгляде.
Она встретила его взгляд, бледная как смерть.
– Я не это имел в виду, – выдавил он из себя. – Я не убивал. В пьяном виде я несся по улицам Лондона в моем новом экипаже и сбил женщину. Она... – Он беспомощно пожал плечами.
Харриет прикрыла глаза.
– О, Чейз, – прошептала она. – Мне так жаль!
– Мне тоже. Со мной был один... нет, не друг, а просто один мой знакомый. Когда это произошло, я натянул вожжи, остановил лошадей и хотел выйти посмотреть, нельзя ли чем-нибудь помочь несчастной, но мой спутник запаниковал и потребовал, чтобы я немедленно уехал. Я был пьян, испуган и... послушался его.
– Но потом ты вернулся?
– Как только протрезвел настолько, чтобы осознать, что произошло. Приятель, который был со мной, помогал мне в поисках: он обошел все больницы, а я поговорил с каждым встречным на той улице. Увы, мы так и не нашли ее.
Отвернувшись от Харриет, Чейз натянул сапоги. Ему казалось, что он не вынесет разочарования в ее глазах.
– Я был на пути за границу, когда благодаря нелепой случайности попал сюда.
– Ты собирался за границу... Но зачем?
– Видишь ли, человек, который был со мной той ночью, постоянно шантажировал меня, вытягивал из меня деньги, грозя разоблачением. Я решил, что настало время решить проблему кардинальным образом.
– Покинув страну?
