Да.
И судя по всему, дальше могло быть только хуже. Поскольку отныне я была законной супругой ее сына, миссис Грей считала себя вправе контролировать каждый мой шаг. К тому же она ясно дала мне понять, что рассматривает меня исключительно в роли несушки потомства рода Греев.
Она звонила мне каждый день, ровно в девять утра.
Здравствуй, дорогая, — коротко приветствовала она меня. И, не тратя время на обмен любезностями, переходила сразу к делу, сообщая о распорядке, который она составила для меня на этот день.
Я записала тебя на прием к лучшему акушеру Гринвича.
Но мне нравится местный доктор.
Ты имеешь в виду доктора Рейда?
Да, я имею в виду Питера Рейда. Его кабинет в пяти минутах ходьбы от моего дома, и, что самое главное, мне с ним комфортно.
Я уверена в том, что он очень милый. Но тебе известно, где он учился медицине? В университете Макджилла, в Монреале.
Это отличный университет. И насколько мне известно, в Канаде рождаются дети. Так что я не сомневаюсь в том, что доктор Рейд…
Она перебила меня:
Моя дорогая, Макджилл, может, и неплохой университет, но это не американский университет. В то время как специалист, к которому я тебя отправляю, — доктор Айзенберг — учился в Гарварде. Ты ведь слышала про Гарвард, не так ли, дорогая?
Я промолчала.
Ко всему прочему, он еще главный акушер «Дркторз хоспитал», практикует и на Манхэттене, и в Гринвиче. И он еврей.
А при чем здесь это?
Из евреев всегда получаются лучшие доктора. Это как-то связано с их врожденным чувством социальной неполноценности, которое заставляет их быть более добросовестными и скрупулезными. Потому что им все время нужно трудиться больше других, чтобы доказать свою состоятельность. Тем более в случае доктора Айзенберга, который до сих пор пытается получить членство в Гринвичском загородном клубе. Я надеюсь, ты не против того, что тебя осмотрит еврей, дорогая?
Конечно нет. Я против тог, чтобы мне указывали, к какому доктору идти.
Но, дорогая, ведь мы оплачиваем твое медицинское обслуживание…
Платит мой муж…
Нет, дорогая. Зарплаты Джорджа хватает на то, чтобы oплатить услуги доктора Рейда, но не такого светила, как Милтон Айзенберг.
Тогда я не пойду к доктору Айзенбергу.
Конечно, пойдешь, дорогая. Потому что это наш внук. И мы должны дать ему самое лучшее.
Позвольте мне судить о том, какой доктор лучше подходит для…
Вопрос закрыт, дорогая. Визит к доктору Айзенбергу назначен на десять тридцать завтрашнего утра. Я пришлю за тобой такси к десяти часам.
Не попрощавшись, она повесила трубку. Когда в тот вечер я поделились своим возмущением с Джорджем, он только пожал плечами и сказал:
Но она хочет, как лучше.
Нет, это не так.
Она хочет, чтобы тебя осмотрел лучший врач.
Она хочет манипулировать всем и вся.
Ты несправедлива…
Несправедлива? Несправедлива? И ты осмеливаешься говорить со мной о справедливости?
Относись к ней с юмором, пожалуйста. Это всем облегчит жизнь.
Так я стала пациенткой доктора Айзенберга — грубого и неприветливого старикана, лишенного какой бы то ни было теплоты, зато с непомерно раздутым самомнением. Неудивительно, что миссис Грей одобрила его кандидатуру.
Ежедневные телефонные звонки стали нормой моей жизни. Каждый день возникало какое-то новое дело, которое миссис Грей считала необходимым обсудить со мной. Чаще всего речь шла о какой-то бессмыслице.
Здравствуй, дорогая. Я хочу, чтобы ты сходила в «Каффс» на Саунд-Бич-авеню и купила своему мужу утренний выпуск «Уолл-стрит джорнал». Там статья про его однокашника по Принстону, Прескотта Лоуренса, который делает потрясающую карьеру на Уолл-стрит.
Насколько я знаю, Джордж получает «Уолл-стрит джорнал» в банке.
А вдруг сегодня не получит? Так что будь умницей, сходи в «Каффс» и купи газету.
Хорошо, хорошо, — сказала я, даже не собираясь исполнять эту глупую директиву. Уже днем раздался стук в дверь. На пороге стоял посыльный с копией «Уолл-стрит джорнал» в руке.
Вот газета, которую вы заказывали, — сказал он.
Я не заказывала.
Ну значит, кто-то заказал для вас.
Через час последовал телефонный звонок.
Дорогая, ты получила газету?
Я промолчала.
Обязательно проследи, чтобы Джордж прочитал статью о Прескотте Лоуренсе. И пожалуйста, на будущее: не надо так бурно реагировать на мои маленькие просьбы.
Изо дня в день она изводила меня своими звонками. Совершенно естественно, что месяце на четвертом моей беременности я сорвалась. Был жаркий июльский день — столбик термометра неумолимо полз вверх, влажность не отставала. В доме было невыносимо жарко. Я изнывала от духоты и чувствовала себя раздутой. спальня больше напоминала парилку. Вот уже несколько ночей я плохо спала.
И вот, как обычно, утром позвонила миссис Грей:
Доброе утро, дорогая…
Прежде чем она успела изложить свой распорядок дня, я повесила трубку. Телефон тут же зазвонил снова. Я не подошла. Спустя пять минут — еще звонок, но я не сняла трубку. И не отвечала весь день, хотя звонки раздавались с интервалом в двадцать минут.
После трех пополудни телефон замолчал. Я испытала невыразимое облегчение. Ведь я одержала маленькую победу. Наконец-то она уяснила, что к чему. И больше не будет травить меня.
Часам к шести вечера телефон вернулся к жизни. Решив, что это Джордж звонит предупредить меня о том, что задерживается на работе, я сняла трубку. Это была моя ошибка.
Здравствуй, дорогая.
Ее голос был, как всегда, невозмутимым.
Тебя не затруднит объяснить мне, почему ты бросила трубку сегодня утром?
Потому что я не хотела разговаривать с вами.
Возникла пауза. Я почувствовала, что она слегка опешила от такого заявления. Наконец она сказала:
Это недопустимо.
Мне плевать, допустимо это или нет. Просто я больше не стану мириться с вашим возмутительным поведением по отношению ко мне.
Она хохотнула:
Подумать только, мы сегодня такие смелые.
Дело не в смелости. Просто с меня довольно.
Боюсь, что тебе придется смириться с моей назойливой натурой. Потому что ты вышла замуж за моего сына и…
То, что я вышла замуж за вашего сына, не дает вам права диктовать мне, что делать.
Напротив, у меня есть все права. Ты носишь моего внука…
Он или она, это мой ребенок.
Только попробуй сбежать от этого брака, и ты очень скоро узнаешь, чей это ребенок.
Я не собираюсь бежать от брака.
Да нет, собираешься. Иначе почему твой брат навещает тебя каждую неделю?
