и испытал, держа в руках не игрушечное, а самое настоящее боевое оружие. Только вот непонятно, то ли это оружие было уже из будущего, то ли ещё из прошлого.
Андрей прекрасно знал, что самострел – оружие не просто устаревшее, а, можно сказать, древнее. Ещё той допороховой эпохи, когда мужчины, облачённые в броню, предпочитали убивать себе подобных остро заточенным железом, сойдясь с врагом лицом к лицу. Мнением тех, у кого денег на броню не было, как правило, не интересовались.
Вильнувшая мысль вернулась к тому орудию убийства, что он держал в руках. Без сомнений, это арбалет, но вот назвать его древним или устаревшим при всём желании невозможно. А если положить рядом карабин Мосина, пожалуй, именно тот и будет выглядеть как бедный родственник.
Примерно метровое чёрное матовое ложе с анатомическим прикладом и пистолетной рукояткой было вооружено изогнутыми раздвоенными дугами, на концах которых были закреплены блоки. Через блоки, причём не круглые, а сложной, напоминающей дырявый овал, формы, проходила довольно толстая, из витого шнура тетива, которая, в свою очередь, при натяжении фиксировалась замком где-то над пистолетной рукоятью. Ещё выше, над фиксирующим тетиву запором, находился оптический прицел, в котором Андрей опознал поступивший в прошлом году на вооружение КА прицел ПУ 91/30.
В целом арбалет производил впечатление современного и мощного оружия, опередившего время. А главное, он был красив той грозной красотой, которая сразу замечается людьми, жизнь которых во многом зависит от умения этой красотой владеть.
Андрей, не задумываясь, приложил приклад к плечу и прицелился в стоявшую на полке модель гаубицы М-30. Оптический прицел рывком приблизил перспективную арт-систему, и капитан мягко нажал на спусковой крючок, освобождая тетиву.
«Трень», – еле слышно пропела тетива, как будто недовольная тем, что её обманули, не зарядив болт.
– Нравится? – Командир, чуть откинувшись в кресле, с интересом наблюдал за Андреем, не переставая помешивать кофе маленькой серебряной ложечкой.
– Командир, а что это?
– Ха! А на что похоже? Табурет?
– Не, ну я вижу, что это арбалет. Только он, как бы сказать, скорее подходит этому ушастому, ну, эльфу, который у Захара в комнате висит.
– Хм, пожалуй, подходит. Но ушастый в этот раз подождёт. Глянь, что там сбоку.
Андрей повернул оружие и присвистнул. На прикладе, ближе к спусковому крючку (как он раньше не заметил?) красовалась выполненная старославянской вязью темно-зелёная надпись: «Скиф-32МС»
– Охренеть! Да Скиф как увидит это – свой лук съест.
– Думаешь? Здесь что, стали плохо кормить?
– Кормят тут по-прежнему на убой. Только не бывает таких самострелов.
– Не бывает так не бывает. Значит, нам это снится. – Командир усмехнулся и отхлебнул кофе. – Впечатлён?
– Не то слово. Это что, теперь, выходит, нам ещё и его, – капитан потряс арбалетом, – изучать?
– Нет.
– Почему?
– Кофе пей.
Андрей покрутил головой, выбирая, куда положить «игрушку», не нашёл ничего подходящего и бережно опустил арбалет прямо на стол. Двумя ладонями взял чашку несерьёзного жёлтого цвета, поднёс к лицу, чуть коснулся кофе губами, проверяя, насколько горяч, и одним глотком ополовинил её.
– Горький.
– Так не мёд. Хочешь знать, почему этот арбалет нам не подходит?
– Ну да, хотелось бы.
– Прежде всего, цена. Именно в этот экземпляр вложено столько усилий, что, наверное, легче было бы самолёт построить. Каюсь, подкинул я идею немного модернизировать арбалет одному авиационному КБ. Подошёл к конструкторам, не к главному, а к тем, что помоложе. Так, мол, и так, вы и инженеры одни из лучших, и металлисты у вас сплошь золотые руки, хоть седьмой разряд давай, неужели какой-то лук к палке не приделаете? Парни увлекающиеся, согласились: «Говно вопрос, завтра приходи». Более вежливо, конечно, ответили, но смысл был именно такой.
– Ха! Что-то мне подсказывает, что за сутки они не успели. Я прав, Командир?
– Нет, ну идею блоков они сразу схватили, но вот реализовать… Видишь число тридцать два на прикладе? Оно же неспроста. Первый раз они меня чуть не прибили примерно на пятнадцатой попытке, когда что-то стало у них получаться. А я по глупости возьми и скажи, что, вероятно, скорость болта будет больше, если блоки будут овальные. Идея-то оказалась верна, видишь, сейчас они какой сложной формы. Но вот сколько я от наших славных авиастроителей нового про себя узнал, пока у них что-то путное стало получаться! Зато когда сделали, когда опробовали, чуть от гордости не полопались. Как же, нигде в мире такого нет, первые додумались.
– То есть, я так понимаю, тридцать вторая попытка увенчалась успехом?
– Как бы да, по крайней мере, мне так сказали.
– Командир, но ведь при массовом выпуске цена будет совсем другой, во много раз меньше.
– Конечно, но всё равно останется достаточно большой, думаю, на уровне снайперской винтовки. Много точной обработки, дюралюминий, твёрдые породы дерева. Но главное, конечно, не цена.
– Испытали? Хуже винтовки?
– Товарищ капитан! Я вам и без всяких испытаний скажу: никакая тетива с огнестрелом не сравнится.
– А чего ж тогда возились столько? Совсем никаких преимуществ?
– Почему же, одно точно есть: стреляет арбалет практически бесшумно. Вообще, раз это Скифу подарок, ему и поручу по лесу побегать, пусть даст экспертную оценку. Правильно?
– Правильно. А всё-таки какие у него ТТХ?
Барс не удержался, опять приложил приклад к плечу, направил арбалет в сторону окна и прицелился. Иметь возможность стрелять бесшумно крайне много значит для любого разведчика или диверсанта. Ради этого можно пожертвовать и скорострельностью, и кучностью боя, и бог его знает чем ещё.
Капитан резко, с излишней силой нажал на спусковой крючок.
«Трень», – снова сказала тетива, удивляясь тугодумству этого водяного облака с вкраплениями углерода.
– Андрей, не мельтеши. – Командир встал и, обогнув стол, подошёл к открытому ящику. – ТТХ, ТТХ, дались тебе эти ТТХ… Начальная скорость стрелы – больше ста метров в секунду. С оптикой, – Командир наклонился, что-то доставая, – в ростовую мишень можно попасть со ста – ста пятидесяти метров. А можно не попасть, особенно если порыв ветра будет. Убойная сила – вот тут всё очень неоднозначно. На данный момент мы изготовили четыре типа боеприпасов, причём два в единственном экземпляре. Держи, стрела дюралюминиевая, вес – семьдесят граммов, длина – пятьдесят четыре сантиметра. Клади на стол.
Барс осторожно взял тонкую оперённую стрелу с бритвенно острым наконечником.
– Андрей, не спи! На вот болт. Вес – триста семьдесят граммов, длина – двадцать семь сантиметров, сталь. Да не тискай ты его, как красну девицу, наиграешься ещё.
Дождавшись, когда цельнометаллический болт ляжет рядом с вдвое более длинной и втрое более тонкой стрелой, Командир продолжил:
– Вот, зацени шедевр – болт-шприц.
– Яд?
