внимание при предполетной подготовке, но, итицкая сила, летал я только пассажиром!
Юрка ругался с вернувшейся «Чайкой-раз», в салоне слышался треск взламываемых контейнеров и перекрикивания Заек, распаковывающих девятки, а я, с сомнением глядя на едва живую женщину, кастанул на нее третий «бодрячок». Марина зашевелилась в кресле
— Что? — почти осмысленно глянула она на меня.
— Экипаж отравлен, надо сажать самолет.
— Мммннннне? — с адекватностью я, похоже, погорячился, потому что состояние штурмана было сродни опьянению. Но даже так она соображала в пилотировании больше нас всех вместе взятых. Расположившись с моей помощью в кресле капитана, лейтенант Бодрова начала переговоры с «Чайками», освободив Юру от бессмысленного действия.
— Иди, влезай в девятку! — приказал я ему, услышав характерные щелчки из салона — Зайки уже вовсю готовились к эвакуации.
— А ты?
— Я пока здесь проконтролирую!
За что уважаю Квадрата — он ценил и свое время, и время других, не размениваясь на нелепые возражения и споры. Коротко глянув на взявшую управление самолетом в свои руки лейтенанта, Юрьев кивнул и вышел из кабины.
— Б-будем с-садиться п-при п-первой жже в-возможжности… — едва ворочая языком, произнесла Марина, обращаясь ко мне, — С-сделай шш шт-нбудь, — с усилиями прошептала она, почти вырубаясь в кресле.
— Эй-эй! Не спать! — я выдал уже четвертое по счету воздействие, обрекая штурмана на долгую многомесячную реабилитацию, а может быть даже на пожизненную инвалидность.
— Х-хорош-шо, — встрепенулась она, более надежно ухватившись за штурвал, — Дорога И-7. Ржев-Москва. Пять минут лета.
Четвертый «бодрячок» пошел впрок — Марина зашевелилась почти без пауз.
— Посадка будет жесткой! Сядьте и пристегните ремни!
Это она зря. Не мне — так остальным точно! Ни одно кресло и ни один ремень не рассчитывались на почти двухцентнеровую фигуру.
— Лось! — крикнула Инна, появляясь в кабине, — Мы твой экз распаковали! — и швырнула меня в салон.
Попробуй она проделать то же самое без девятки — хрен бы у нее что получилось, будь я сам в творении Воронина — тоже. Но экз давал ей неоспоримое преимущество, сводившее на нет все мои умения — я пробкой вылетел в стальные объятия Тушки, пасом отправившей меня к моей родной девяточке. Краем глаза отметил, как уже облаченный в броню Юрка в хвосте самолета деловито выламывает люк запасного выхода.
Решив, что проще подчиниться, чем спорить, моментально втиснулся в скелет доспеха, активируя его в рабочий режим.
— П-пристегнуть р-ремни! — снова донесся по громкой связи голос Марины.
— Бегу и падаю, — пробормотал я, хлопая рукой по последним крепежам и снова бросаясь в кабину.
Бодрова щелкала тумблерами панели управления, неуверенно ведя «Мишку» на посадку к узкой ленте автомобильной трассы. Попадавшиеся в поле зрения машины шустро порскали на обочину, а кто и в кювет при виде садящегося транспортника. И вдруг штурман качнулась и замерла, заваливая штурвал влево. Рывком выровнял самолет, схватив штурвал поверх рук Марины, одновременно запуская через них пятый «бодрячок»! «Последний шанс»! Наш «Мишка» резко вильнул обратно и коснулся выпущенными колесами шасси асфальта, продолжая нестись по трассе. Закрылки, тормоз, что там еще⁈. Рявкнул ей в ухо, но безжизненное тело не отозвалось. Шестой «бодрячок»! Не снизившая скорость машина продолжила мчаться по пустому на наше счастье участку шоссе. Который дальше резко заворачивал!!!
— Уматываем!!! — заорал я, рыбкой прыгая в салон и радуясь предусмотрительности Квадрата, вскрывшего аварийный выход, — Прыгаем!!!
Включить в прыжке кудымовский реверс, послуживший заменой тормозу, слава богу, догадались все. И все-равно Юрка в падении то ли вывихнул, то ли сломал ногу — после сбора нас всех вокруг мужественно терпевшего боль Квадрата, только всеобщими усилиями мы вытащили его отекшую конечность из брони. Инна, как наименее пострадавшая, решительно содрала с меня рубашку, предварительно оторвав ей окровавленные излохмаченные рукава. Под девятку кроме особого кроя белья (швы находились не на привычных местах) ничего не полагалось — обычная одежда за полчаса натирала тело до кровавых мозолей, и если обтягивающие черные лосины и мягкие «кедотапочки» могли сойти за странное туристическое снаряжение, то верхний тоненький топ — уже нет, а остаться одетым сообразил только я. В более-менее приличном виде Зайка сбегала до дороги, где уже образовался затор — побросавшие авто водители и водительницы с высоты обрыва смотрели на разгоревшегося «Мишку», по разговорам кто-то даже сначала пытался спуститься на помощь, но отступился перед начавшимся пожаром и теперь чесал головы. Вернулась она с выпрошенной у дальнобоя аптечкой, но толку с бинтов и зеленки? Мне-то царапины намазали — мой экз по-прежнему зиял незабронированными участками, которым сильно досталось при внеплановом пролете сквозь мешанину веток, но в целом я отделался даже легче Тушки, выдававшей все признаки сотрясения мозга — ее прыжок закончился встречей с деревом.
— Какие наши действия? — отозвав меня в сторонку, спросила Инна.
Покосившись на лежащего в компании Тушки Юрку, на полтонны суперсекретной техники, выдал:
— Самим нам не выбраться. Ждем спасательную команду. Не увидеть падение «Мишки» «Чайки» не могли, а значит, кого-то вскоре пришлют.
— Хорошо бы поскорее — есть охота…
Ей хотелось только есть — а мне уже жрать. Шесть «бодрячков», пусть и не на себя, кружили голову и сводили брюхо, сейчас я был согласен и на свежую крысу. Пошарившись по карманам, нащупал только горсть фантиков с чудом уцелевшей ириской, которую мигом попыталась присвоить Зайка:
— О! Конфетка!
Не успев сжать ладонь, чтобы предотвратить похищение, я сильным ударом выбил сладость из Инниной руки.
— Ты чего⁈
— Перед полетом девчонки жрали эту гадость.
— О-о! — протянула моя подруга, найдя конфету в кустах и вернув мне, — Думаешь, отравлено?
— А черт его знает! — признался я, пряча улику обратно в карман, — Разберутся. Но ты давай и сама, и до Тушки доведи, что лучше пока есть только проверенное.
— Так это наши же ребята угощали?..
— Не факт. У Макса аллергия на мед, у Мишки болели зубы, Сашок просто сладкое не любит. Так что кто кого угощал еще неизвестно. Но лучше пока поостеречься.
Поднятые на прочесывание местности военные добрались до нас сильно затемно. С попить проблем не возникло — рядом в логу бил ключик, с помощью подручных средств нам даже лежачего Квадрата напоить удалось, но к встрече с поисковой группой мы уже дружно обгрызали молодую листву с веток, споря о достоинствах яблоневой древесины перед кленовой — как обычно, у четырех разных людей оказались разные предпочтения. Кроме голода нас донимали комары с мошкарой, слетевшиеся со всего леса на едва прикрытых идиотов — им-то никто не объяснил, что здесь застряла надежда всего человечества!
Юрка был плох, хотя, обсасывая сорванную специально для него лиственничную лапу, старался шутить наравне со всеми.
