Он улыбнулся со спокойной настойчивостью:
— Я не притворяюсь.
Прикусив губу, я сосредоточенно размазывала остатки хлопьев по краям миски.
— Ты собираешься сказать Чарли, что я твой бойфренд, или нет? — требовательно вопросил он.
— А это подходящее слово? — я представила себе эту картину: Чарли, Эдвард в одной комнате, и тут звучит слово «бойфренд», — и едва не съёжилась от страха.
— Что же, должен признать, первая его часть не вполне соответствует истине.
— На самом деле, у меня такое впечатление, что ты нечто большее, — призналась я, уткнувшись взглядом в стол.
— Не знаю, стоит ли нам посвящать его во все кровавые подробности, — он наклонился через стол и нежно приподнял мой подбородок холодными пальцами. — Но нам нужно будет как-то объяснить моё постоянное присутствие. Совсем не хочется, чтобы шеф Суон через суд отказал мне от дома.
— А ты будешь? — встрепенулась я. — Постоянно здесь присутствовать?
— Столько, сколько захочешь ты, — заверил он.
— Я буду хотеть этого всегда, — предупредила я. — Вечно.
Он медленно обошёл стол и, остановившись в нескольких футах от меня, протянул руку, чтобы дотронуться кончиками пальцев до моей щеки. Выражение его лица было непроницаемым, непостижимым.
— Это тебя печалит? — спросила я.
Он не ответил, продолжая пристально смотреть мне в глаза. Затем, через бесконечно долгий промежуток времени, спросил:
— Ты доела?
Я вскочила.
— Да.
— Иди, одевайся, я подожду здесь.
Очень трудно было выбрать, что надеть. Сомневаюсь, что существуют на свете книги по этикету, описывающие форму одежды для таких случаев: когда твой возлюбленный-вампир ведёт тебя знакомиться со своей вампирской семьёй. Я почувствовала облегчение, когда произнесла про себя это слово — похоже, я умышленно его избегала.
Я надела свою единственную юбку — длинную, цвета хаки, не слишком нарядную. К ней — тёмно-синюю блузку, которую он уже похвалил однажды. Волосы так и не удалось привести в божеский вид, поэтому я просто собрала их в хвостик.
— Ну вот, — сказала я, вприпрыжку сбегая по ступенькам, — меня уже можно показывать.
Он стоял у самого подножия лестницы, и я с разбегу чуть не врезалась в него. Он подхватил меня, несколько секунд удерживал на безопасном расстоянии, и вдруг прижал к себе.
— Опять ошибаешься, — прошептал он мне на ухо. — Тебя никому нельзя показывать. Ты ходячий соблазн, это просто нечестно.
— Какой соблазн? — встревожилась я. — Могу переодеться…
Он вздохнул и покачал головой:
— Какая же ты бестолковая.
Он нежно прикоснулся губами к моему лбу, и мир вокруг меня словно подёрнулся туманной дымкой. Аромат его дыхания сводил меня с ума.
— Показать, какой соблазн? — спросил он. Явно риторический вопрос. Руки медленно заскользили вниз по моей спине, участившееся дыхание холодило кожу. Я прижала повлажневшие ладони к его груди, голова снова поплыла. Он медленно наклонился и, слегка приоткрыв холодные губы, осторожно и нежно прикоснулся к моим губам.
И тут я отключилась.
— Белла, — в его голосе звучала тревога, сильные руки подхватили меня и не позволили упасть.
— Ты… довёл… меня… до обморока, — ошеломлённо пожаловалась я.
— Что мне с тобой делать?! — простонал он. — Я поцеловал тебя вчера — ты набросилась на меня! Сегодня — теряешь сознание в моих объятиях!
Я чуть слышно рассмеялась.
— Это уже чересчур — так хорошо у меня всё получается, — вздохнул он.
— В этом-то и проблема, — дурман из моей головы ещё не выветрился. — Ты слишком хорош. Даже с избытком.
— Тебе плохо? — спросил он, наученный прежним опытом.
— Нет. Это был какой-то совсем другой обморок. Не понимаю, что произошло, — произнесла я извиняющимся тоном. — Наверное, я на некоторое время перестала дышать.
— Я не повезу тебя в таком состоянии.
— Я в порядке, — настаивала я. — Твои родственники и без того, наверное, считают меня не совсем здоровой, так что какая разница?
Некоторое время он внимательно меня разглядывал и вдруг заявил:
— Я положительно неравнодушен к этому цвету — он так тебе идёт.
Я покраснела от удовольствия и отвернулась.
— Послушай, я очень стараюсь не думать о том, что мне предстоит. Давай уже поедем, а? — попросила я.
— И ты беспокоишься не том, что окажешься в доме, полном вампиров, а о том, что эти вампиры тебя не одобрят, верно?
— Да, — немедленно ответила я, удивившись, как легко и небрежно он произнёс это слово.
Он покачал головой:
— Неслыханно.
Когда мы выехали из центральной части города, я осознала, что не имею ни малейшего представления о том, где живут Каллены. Мы проехали по мосту через реку Калаваа и двинулись на север. Расстояние между домами, которые мы проезжали, всё увеличивалось, а сами дома становились больше. Наконец, мы миновали последнее здание, и вдоль трассы потянулся дремучий лес. Я пыталась решить для себя: можно уже начать задавать вопросы или ещё потерпеть, но Эдвард внезапно свернул на грунтовую дорогу, не отмеченную никаким указателем и едва заметную из-за папоротников. Дорожка змеилась среди деревьев, обступавших её со всех сторон, так что уже на расстоянии нескольких метров пропадала из виду.
Через несколько миль лес поредел, и мы внезапно очутились на небольшом лугу. Или на самом деле это был газон? Впрочем, луг был окутан туманным зелёным сумраком, возможно, из-за шести древних кедров, среди которых, надёжно укрытый под их сенью, стоял дом. Тень от деревьев была такой густой, что в широкой веранде, опоясывающей первый этаж, явно не было необходимости.
Не знаю, чего я ожидала, но точно не чего-то подобного. Изящный и старинный (возможно, столетний), неподвластный времени дом был выкрашен неяркой белой краской. Три этажа, прямоугольная форма и безупречные пропорции. Окна и двери были либо частью первоначальной планировки, либо результатом бережной реконструкции. Никаких машин, кроме моего пикапа, поблизости не было. В отдалении, скрытая за лесом, журчала река.
— Вот это да!
— Нравится? — улыбнулся он.
— В нём есть… своё очарование.
Он дернул меня за хвостик и хмыкнул.
— Готова? — спросил он, открывая для меня дверцу машины.
— Ни капельки… Пойдём, — я попыталась рассмеяться, но смех застрял в горле. Я нервно пригладила волосы.
— Выглядишь чудесно, — он взял меня за руку, легко, не задумываясь.
Мы прошли к крыльцу. Видимо, он чувствовал, как я напряжена — большой палец ласково поглаживал тыльную сторону моей ладони.
