вами переговорить, прежде чем вы уедете из МВД.
– Ну, что там у тебя? – спросил он нехотя.
Виктор хорошо понимал, что сейчас он мыслями уже на даче, и, стараясь уложиться в самые сжатые сроки, доложил ему о полученной от «Быка» информации о сотрудниках СОБР. Когда он закончил, в кабинете повисла тягучая тишина.
– Откуда у тебя эта информация? – поинтересовался он.
– Источник рассказал, – коротко ответил Абрамов.
В кабинете вновь стало тихо. Вдовин встал из-за стола и подошел к распахнутому настежь окну. Он закрыл окно на шпингалет, а затем повернулся к нему.
– Виктор Николаевич, эта информация для меня ненова. Я уже слышал о том, что наш специальный отдел быстрого реагирования стал грешить этими делами, но это все было на уровне слухов и не более. Твоя же информация заставляет взглянуть на эту проблему совершенно по-другому. Я вот сейчас думаю, что мы с тобой, Виктор Николаевич, можем сделать? Организовать проверку не можем, это не наша с тобой компетенция. Ломиться в дверь руководства министерства тоже, считаю, глупо. Нас с тобой никто слушать не будет. Да и у нас с тобой, кроме этой информации, больше нет никаких фактов, изобличающих их. От нас в лучшем случае отмахнутся, а в худшем мы наживем с тобой такие головные боли, что сами будем не рады заваренной каше.
– Я не знаю, Анатолий Герасимович, что решите вы, как начальник Управления, но лично я считаю, что эту информацию необходимо тщательно проверить. У меня есть свои люди на Высокой горе, и я мог бы поручить проверку им. Если этот факт имел место, то они должны про него слышать. Через них мы сможем выйти на потерпевшего, а там уже, дело техники.
Вдовин снова встал из-за стола и открыл дверцу шкафа, достал спортивную сумку.
– Ну что, запретить тебе это делать я как начальник Управления не могу. Ты вправе проверить информацию, которую тебе предоставил твой источник. Единственное, что я могу тебе посоветовать, пока не писать про все это и особо не афишировать эту информацию. Если подтвердится, напишешь, если нет, то на нет и суда нет.
Он взял сумку и направился к выходу. Абрамову ничего не оставалось, как последовать за ним.
– Виктор, я всегда хотел поинтересоваться у тебя, ты имеешь дачу или нет? Все люди рвутся из города на природу, а ты почему-то нет.
– Нет у меня ни дачи, ни машины. Поэтому мне, в отличие от многих, рваться некуда.
– Понятно, – ответил Вдовин. – Тогда подстрахуй меня завтра, я бы хотел немного отдохнуть на даче, попариться в баньке. Ты же все равно никуда не едешь и остаешься в городе.
– Хорошо. Замкните дежурного по МВД на меня.
Виктор еще раз извинился, что оторвал у него время, и направился к себе в кабинет.
***
«Резаный», недавно вернувшийся из Севастополя, где проходил лечение, проводил своеобразное заслушивание своих подчиненных. Слушая своих ближайших соратников, он все больше и больше приходил к выводу, что его временное отсутствие в Питере сильно сказалось на бизнесе.
– Слушай, «Грек», как же ты так запустил все дела? Ты что, решил нас с ребятами по миру пустить в одних трусах?
Тот, остававшийся вместо «Резаного» после его ранения, беспомощно разводил руками.
– Чего ты разводишь руками? Ты же, насколько я знаю тебя, всегда хотел порулить большими делами, что же так плохо рулил? Большой бизнес – это бизнес, это тебе не ларьки трясти на рынках. Скажите спасибо, что я вовремя вернулся, а то бы нашли тебя где-нибудь на Фонтанке, со связанными руками и разодранным задом.
– «Резаный», я все делал, как ты мне говорил. Я не отступил от твоих инструкций ни на один шаг, ни на миллиметр.
– Все правильно, «Грек». Инструкции – это одно, а жизнь, это другое. Ты мне лучше скажи, почему ты не ответил до сих пор ударом на удар? Я имею в виду – за смерть Миронова и Лаврова. Ты, наверняка, забыл, чем мы были обязаны этим ребятам. Это они отжали у «Грязи» и передали нам с тобой завод. А ты взял и промолчал, тем самым показал, что мы слабее ребят «Мартына»? В Казани ребята до сих пор ждут твоего решения, а его от тебя так и не последовало.
«Резаный» сделал паузу и обвел взглядом присутствующих в офисе. Глубоко вздохнув, он продолжил:
– Скажи мне еще, «Грек», может, ты проповедуешь христианство и считаешь, что если тебя ударили по одной щеке, то не обходимо подставить и другую? А, я вот, в отличие от тебя, так не считаю. Удары, какими бы сильными они ни были, нужно держать, а если ты влез в драку, то надо драться, а не прятаться за спинами ребят. И тем более не подставлять щеку для второго удара, а отвечать ударом на удар. Вот только тогда тебя будут не только уважать, но и бояться. Силу уважают во всем мире.
Он взглянул на притихшего «Грека», а затем перевел свой взгляд на сидевших за столом ребят, словно ища их одобрения. Однако все сидели, молча, боясь высказаться.
– Короче, «Грек». Поедешь в Казань и организуешь ответный удар. Там, наверняка, уже знают, кто замочил Миронова и Лаврова. Закатай их всех в асфальт, иначе я это сделаю с тобой. Ты понял меня, человек, живущий по инструкциям?
– Почему бы не понять? Все ясно, «Резаный», – произнес «Грек».
Он поднялся из-за стола. Вслед за ним стали подниматься и другие. «Резаный» повернулся к начальнику службы безопасности и сказал:
– Я сейчас я поеду в пароходство. Там, наверное, то же забыли про меня. Нужно кое-кому напомнить о своем существовании.
Через десять минут четыре машины отъехали от офиса и направились в пароходство.
***
Абрамову понадобилось два дня, чтобы выбрать время и съездить на Высокую Гору. Договорившись по телефону, он встретился с источником недалеко от поселка Усады. «Филя», а вернее, Петр Филягин, был раньше довольно авторитетным человеком среди домушников и ранее судимых, проживавших на Высокой Горе, и Виктору приходилось несколько раз с ним пересекаться в различных ситуациях. Сейчас, после отбытия своего последнего срока, «Филя» решил завязать с воровской жизнью. Он сошелся с одной женщиной и стал понемногу втягиваться нормальную жизнь.
Виктор попросил водителя остановиться у небольшой палатки, которая находилась метрах в десяти от дороги. В этой придорожной продуктовой палатке можно было купить практически все, от водки до конфет. Заметив, сидящего за столиком Филю, он направился к нему. Они поздоровались, словно старые друзья, и он подсел к нему за
