В зависимости от характера боевого столкновения, дружинники готовились и вооружались с учетом специфики предстоящей схватки. Е. В. Мельниковым и И. Е. Логиновым была предложена следующая классификация дружинников:
1. Легковооруженный пеший дружинник. Вооружение – лук, стрелы, две-три сулицы (метательные копья-дротики), меч либо топор, щит;
2. Тяжеловооруженный пеший дружинник. Вооружение – копье, меч либо топор, щит;
3. Легковооруженный конный дружинник. Вооружение – лук, стрелы, топорик, меч либо сабля (сабля появляется уже в конце X – начале XI века), щит.
4. Тяжеловооруженный конный дружинник. Вооружение – копье, меч (сабля), щит[274].
Данная классификация не учитывает обязательного наличия у дружинника защитного вооружения (чаще всего кольчужной «брони»).
В конце XII века дружина преобразуется в двор, более сложное социально-политическое образование. Это очень мобильная и активная, четко структурированная организация, включающая бояр и воинов-дворян, а также административный аппарат и штат доверенных слуг. Однако прежде всего это княжеское войско, непосредственно участвующее в военных действиях. В 1192 году, во время пребывания во Пскове, новгородский князь Ярослав Владимирович, начиная войну с ливонскими немцами, «двор свой послал с псковичами воевать, и пошли и взяли город Медвежью Голову и сожгли». В данном случае двор – это, фактически, дружина. Более сложным представляется двор Александра Невского. В 1245 году, выступив против литовцев, князь «погнался за ними со своим двором и бил их, не упустив ни одного мужа», а далее «в малой дружине… встретил иную рать у Всвята, и тех избил, а сам вернулся здрав, и также дружина его». В этом рассказе двор предстает как все княжеское войско, а «малая дружина» – какая-то его часть, гвардия в гвардии, более близкая и верная князю. После убийства князя Андрея Юрьевича боярами-заговорщиками (1174) «горожане же боголюбские и дворяне разграбили княжеский дом, и много зла случилось в волости его. Разграбили также дома посадников и тиунов его, а самих избили. Также детских и мечников избили, а дома их разграбили». Детские и мечники – это и есть воины «малой дружины», разделившие участь своего князя.
Рассмотрев этот вопрос, М. Б. Свердлов пришел к выводу, что «дворяне (слуги, слуги дворные) являлись свободными служилыми князю людьми. Нет данных о том, что в их числе были холопы или другие категории зависимых». Это не обслуживающий персонал княжеских усадеб, среди которого были как как лично свободные, так и зависимые люди – рядовичи и холопы, а воины, младших из которых и стали называть дворянами, то есть принадлежащими ко двору – собственно княжескому войску[275].
* * *
Помимо дружины до второй четверти XI века в составе княжеского войска присутствовали наемные отряды варягов и колбягов – выходцев с Южного побережья Балтийского моря, позже скандинавов. Эти отряды могли быть очень значительными. Так варяг Шимон Африканович, придя на службу Ярославу Мудрому, привел с собой 3000 воинов «с чадами и домочадцами». Став боярином киевского князя, а потом ростовским тысяцким, он получил от Ярослава в управление волости. Часть дани, собираемой с них, шла Шимону и его людям.
В периоды больших войн с Византией в качестве союзников князья привлекали отряды венгров и печенегов, позже – торков и других кочевых народов. Со временем часть печенегов, торков, берендеев и коуев стали федератами (отдельным союзным войском) Киева и Чернигова, получив общее название «черные клобуки» (от тюркс. каракалпаки – черные шапки или клобуки). В составе русских дружин появляется крайне необходимая ей легкая конница, эффективная в борьбе с половцами и другими врагами киевских князей.
К. Р. Конюховым отмечено, что встречающийся в русских летописях термин «дружина» может относиться как к окружению князя (собственно дружина), так и к войску в целом, включавшему и черных клобуков, и ополчение киевлян[276].
Ополчение
Из названия этой части русского войска видно, что состояло оно из «ополчившихся» – свободных общинников, собранных на ратную службу тогда, когда сил одной дружины (двора) для победы над врагом недоставало. В этом случае сбор («нарубание») ополчения проводится на определенный вечем срок – на время похода или несения службы в гарнизоне (гарнизонах) пограничной со степью крепости (крепостях).
Выставляемые городом или «землей» (княжеством) ратники назывались «воями». Сбором ополченского войска ведали выборные начальники – «старцы градские», а командовали воями ополченские воеводы. Но главой городового полка был не выборный воевода, а «тысяцкий» – как правило, самый опытный из местных бояр, один из ближайших советников и помощников князя. Ополченские воеводы участвовали в обсуждении планов кампании и могли настоять на их изменении. Так в 1093 году, перед сражением с половцами на реке Стугне, они отвергли предложение Владимира Мономаха «сотворить мир» с противником и настояли на переправе через разлившуюся реку и сражении. Автор описания этой битвы в Лаврентьевской летописи пишет: «И глаголаще Володимеръ: «Яко сде стояще чересъ реку, в грозе сей, сотворим мир с ними»; и пристояху совету сему смыслени мужи, Янъ и прочии. Кияни (командиры ополчения) же не всхотеха совета сего, но рекоша: «Хощем ся бити; поступим на ону сторону реки». И возлюбиша совет съ, и преидоша Стугну реку; бе бо наводнилась велми тогда». Битва закончилась поражением русских полков, а первыми с поля боя побежали именно ополченцы[277]. С намерениями «киян», не всегда совпадавшими с княжескими, вынужден был считаться и внук Мономаха Изяслав Мстиславич[278].
Городское ополчение (полк) усиливалось отрядами смердов, обязанных или выступать в поход во время войны, или обеспечивать ратников конями.
Ополчение либо считалось полком, либо подразделялось на полки, когда в него вливались ратники из разных городов или земель. Часть из них была конными (конную службу несли и смерды, участвовавшие в походах в Половецкую степь[279]), но большинство ополченцев были «пешцами», в дальних походах сопровождавшими конную рать на судах. Смерды, поселенные не в селах, а в погостах, составляли гарнизоны этих поселений. Они участвовали в обороне границ, возможно, и в сборе княжеского полюдья[280].
Никакого жалованья ополченцы не получали и могли лишь претендовать на часть военной добычи. В случае необходимости князь должен был обеспечить их оружием, конями, судами. Если князь этого не делал, могло дойти до восстания, как в Киеве в 1068 году.
Организация городового ополченского войска была прослежена Ю. Г. Алексеевым на примере Псковского государства. Походное войско называлось «силою». Состояло оно из «рубленной рати» (знатных и состоятельных псковичей, мобилизованных по определенному раскладу – «разрубу») и аналогичных подразделений, сформированных из «пригорожан», высланных псковскими «пригородами». В пограничных городах были небольшие гарнизоны, возглавляемые воеводами (иногда князьями-воеводами), выбираемыми на вече.
Совокупные вооруженные силы усиливались за счет отрядов «охвочих людей» – добровольцев, не подпадавших под мобилизацию, но готовых идти в поход на врага на свой страх и риск. В обязательном порядке те представители беднейшего населения, из которого и выкрикивали «охвочих людей», привлекались на военную службу лишь в исключительных случаях, когда происходило вторжение вражеских войск, представлявшее реальную угрозу Пскову и его «пригородам». При других обстоятельствах их служба была добровольной.
Мобилизации – «разрубы» – проводились среди той части горожан, которая могла выставить в поле конных воинов, хорошо вооруженных и имеющих возможность снарядиться для участия в боевых действиях за свой счет.
Иными были возможности и, соответственно, задачи «охвочих человек». Их отряды (что особенно подчеркивалось, составленные из «нерубленных людей») действовали на отдельном направлении, преследуя достаточно узкие цели – захват добычи и пленных. Однако они способны были отвлечь внимание неприятеля, вынужденного дробить свои силы, прикрывая разоряемые территории. Как правило, «охвочими людьми» становились бедняки, не имеющие возможности приобрести качественное оружие и доспехи, другую необходимую воину «справу» (снаряжение). Иногда отряды «нерубленных человек» могли объединяться в самостоятельное войско со своим воеводой, но все равно использовались на направлении, где встреча с боевыми частями противника была маловероятна. В большинстве случаев, когда такое войско привлекалось к боевым операциям, это происходило при действии на озерах и реках. Таким образом «охвочие люди» становились воинами судовой рати.
Со временем «рубленная рать» трансформировалась в «посошную», также комплектуемую по определенному раскладу, но для выполнения менее значимых задач, связанных в основном с инженерными работами и снабжением главных сил русского войска.
