— Я хотела, чтобы он постоял вместе с Джонс над обрывом, почувствовал прикосновение руки к спине, толчок… Хотела, чтобы он испытал то же, что испытал тот парень, когда свалился с дерева. Я хотела, чтобы он ощутил ужас падения, услышал, как хрустят его собственные кости.
— Тот парень не свалился с дерева. Вы столкнули его. И не для того, чтобы наказать, а чтобы спасти сестру.
— Это не важно.
— Том Клун никого не убивал, Кельда, — продолжал я, едва сдерживая закипающую злость. — Не он убил Айви Кэмпбелл. И он не имел никакого отношения к смерти Джонс. Он ни в чем не виноват.
Желваки на ее скулах проступили рельефнее.
— Мы этого не знали. Да, мы сфабриковали улику, но при этом действовали исходя из предположения, что именно он убил Айви Кэмпбелл. Так решила система. Признали присяжные. То же подтверждали все улики. И мы нисколько не сомневались в том, что именно Клун убил Джонс. Это следовало из ее дневника.
Мне хотелось кричать, швырять в нее слова. Но я ограничился тем, что обложил их льдом.
— Том Клун никогда не был на Гавайях. Никогда.
Она сглотнула.
— Не был? Вы в этом уверены?
Я видел, что новость не стала для нее таким уж сюрпризом. Тон, каким были заданы эти вопросы, подсказывал, что она уже пришла к выводу: ее подругу никто не преследовал.
— Да, уверен. Я спрашивал его об этом сегодня вечером, когда разговаривал с ним по телефону. Я не сказал, зачем об этом спрашиваю. Так вот Клун ответил, что никогда не был на Гавайях. По-моему, он даже не знал, что Джонс перебралась на Мауи. Том не имел никакого отношения к случившемуся там. Абсолютно никакого. Ваша подруга упала со скалы. Или спрыгнула. Или ее кто-то столкнул. Но не Том.
Кельда отвела глаза…
— Поверьте, я ничего не знала до сегодняшнего вечера. Я не знала… что он не убивал Джонс.
— Он никого не убивал. — Я постарался вложить в следующие слова как можно больше иронии. — По крайней мере до сегодняшнего вечера.
— Мы с Айрой думали, что поступаем правильно. Что наши действия — это восстановление справедливости. Мы были уверены… — Она не договорила.
Я бы не удивился, если бы в дверь постучали. Требовательно, настойчиво, громко. Я бы не удивился, если бы за дверью оказался шериф с ордером на ее арест.
— Что вы собираетесь делать? Что с вами будет, Кельда?
— Не знаю. Зависит от того, что успел рассказать Айра. Пока никаких доказательств нет. Если Айра был осторожен… может быть… Никто не связывает Тома со смертью Джонс. А если такой связи нет, то никто не станет искать наш след. О наших планах знает только один человек. Вы, Алан.
Осознание того, что из меня сделали хранителя тайн, придавило меня к стулу. Даже дышать стало тяжелее.
— Выходит, мы вытащили Тома из тюрьмы исходя из неверных предпосылок, — продолжала она. — Но может быть, все получилось не так уж плохо. Согласны? Вы согласны с тем, что наши действия все же послужили справедливости? Не сделай мы того, что сделали, Том так и остался бы в камере смертников. Рано или поздно приговор привели бы в исполнение. И даже то, что сделал с ним Айра, не хуже того, что произошло бы, если бы все осталось как было. Это лучше, чем умереть от смертельной инъекции, разве нет?
Я, образно говоря, прожевал сказанное Кельдой и даже постарался проглотить это оправдание, хотя и понимал, что глотаю гниль и ложь. Я не испытывал к ней никакого сострадания.
«И что теперь? Мне-то как со всем этим жить?»
Прежде чем миазмы эгоизма полностью овладели моим сознанием, Кельда сказала:
— Я все еще не могу поверить в то, что так поступила с Томом. Как не могу поверить в то, что Айра… что Айры больше нет. Он был моим любовником. Я не говорила вам об этом, хотя вы, возможно, и догадывались. Теперь уже не важно. Он умер, а здесь… — она ткнула кулаком в грудь, — здесь пустота. Я не знаю, что думать и как быть. — В голосе Кельды проступили резкие нотки. — Что я должна чувствовать, Алан? Скажите мне, пожалуйста. Я… я ничего не понимаю. Но вы-то должны знать. Что мне полагается чувствовать теперь, когда все закончилось?
Мне в голову пришло одно только слово. «Удовлетворение?»
Глава 61
На этажах, занимаемых денверским отделением ФБР, светилось лишь несколько окон. Рабочий день давно закончился, и лишь у телефона сидел дежурный агент.
Выйдя из кабины лифта, Кельда поздоровалась с новичком, которого знала только в лицо, и он в ответ сообщил, что смена проходит спокойно.
— Надеюсь, и дальше будет так же, — сказала Кельда.
Как раз в этот момент зазвонил телефон, и дежурный, прежде чем взять трубку, молитвенно сложил руки. Ей показалось, что в глазах его что-то мелькнуло, но он лишь покачал головой, ни словом не упомянув о событиях минувшей ночи.
Если бы Кельда планировала остаться в ФБР, то наверняка взяла бы на заметку это проявление осторожности и внимания.
Пройдя к своему столу, Кельда начала складывать вещи в две заранее припасенные картонные коробки. Она уже рассчитала, что на все должно хватить десяти минут.
Ей почти удалось уложиться.
Когда Кельда в последний раз просматривала ящики, к столу кто-то подошел. Подошел так тихо, что она услышала лишь самые последние шаги.
— Не знаю, чем ты моешь волосы, но тебе лучше перейти на что-то другое, — сказала она, не поворачивая головы. — Этот запах идет впереди тебя, как токсичная волна.
— Спасибо за совет, Кельда. А я-то никак не мог понять, почему женщины так меня сторонятся. Даже беспокоился, что дело, может быть, в моем характере, каком-то скрытом изъяне. Приятно сознавать, что проблема заключается всего лишь в геле для волос. Оказывается, на то, чтобы сделать жизнь лучше, нужно потратить каких-то пять баксов.
— Вот тебе еще один совет: потрать больше пяти баксов. Тогда, может быть, и результат будет значительнее. Как ты узнал, что я буду здесь?
— После того что случилось вчера в горах, я весь день не давал покоя старшему. В конце концов он не выдержал и, выдав порцию обычной ерунды, все же проговорился, что ты уходишь в отпуск. Только не сказал почему. Зная тебя, я предположил, что ты постараешься исчезнуть незаметно, не попрощавшись. Попросил Картера, он сегодня дежурный, об услуге, и парень дал мне знать, когда ты появилась. Убивал время в «Панзано». Отличное фритто-мисто.[17] Бармен всегда придерживает для меня парочку уютных мест. Почему бы нам не сходить сейчас туда? Я возьму бутылочку «Бароло».
Кельда бросила взгляд на пустую рамку, в которой стояла когда-то фотография жены Билла.
— Не думаю, что это такая уж хорошая идея.
— Перестань. Заканчивай собираться, и я помогу донести ящики до машины. А потом сходим в «Панзано» и выпьем вина.
— К тому времени как мы вернемся в ресторан, твой кальмар успеет десять раз остыть, — сказала Кельда.
Она вовсе не хотела избавиться от Билла, но проверить степень его настойчивости не мешало.
— Надеюсь, если попросить, они поджарят для нас что-нибудь свеженькое. Кстати, мне там полагается скидка. Ну же, я угощаю.
Кельда опустилась на стул и закрыла глаза, думая, что сидит здесь последний раз. Ноги не болели, и этот факт приятно удивил ее.
Она открыла глаза и посмотрела на Билла Грейвза.
— Что? — спросил он. — У тебя такое выражение…
— Твой двоюродный брат действительно губернатор Канзаса? Скажи правду.
Он не улыбнулся.
— Мы с тобой очень давно знаем друг друга. Мы коллеги. Друзья. Мы ведь не станем врать, правда?
Она попыталась найти в его словах иронию, но так и не смогла прийти к однозначному мнению.
Фритто-мисто действительно оказалось превосходным, как и обещал Билл, а вино было таким густым и ароматным, как будто «Бароло» делали из крови красного винограда.
Билл посмотрел на Кельду через тонкое дымчатое стекло бокала.
— Знаешь, нас ведь подставили.
— Что?
— Тот нож, что мы нашли в горах… Нас кто-то подставил. На самом деле он не был орудием убийства. Так утверждает тот коп из округа Парк, который признался в убийстве Айви Кэмпбелл. Выходит, нас провели.
— И что?
Она занялась кальмаром.
— Тебя это не злит?
Не надеясь на свои артистические способности, Кельда сначала отправила в рот кусочек кальмара и лишь затем, укрывшись за бокалом, взглянула на Билла. Стекло странно преломило его черты.
— Пожалуй.
— Но зачем? Зачем кому-то понадобилось делать это?
— Наверное, кто-то хотел помочь Клуну выйти из тюрьмы. Ты не хуже меня знаешь, что у нас в стране хватает фанатиков, выступающих против смертной казни.
— Но при чем тут мы? Почему он позвонил в Бюро? Почему не обратился в местную полицию?
— Какое это имеет значение? Не думаю, что подставить хотели именно нас. Мы лишь оказались орудиями в чьих-то руках.
