О, Боже! Я нутром чую, что не будет так как я мечтаю. Я урвала море, пляж, исполнение половины мечты и красивые виды. Жизнь очень любит поворачиваться задницей в такие моменты.
— Вы успеете. К кому вы так спешите? Парень? Муж?
— Дочь. Она ждет меня.
Пока я переодеваюсь в ванной комнате, по размерам очень походящей на мою спальню в Нью-Йорке я в очередной раз убеждаюсь в хорошем вкусе хозяина или дизайнера этого дома. Восточный стиль, натуральные материалы, акценты на нужных деталях, аскетичный минимализм.
— Слишком хорошо. Слишком безлюдно. Слишком странно.
Мы идем по дорожке, усыпанной гравием, выходим к не большому пляжику с двумя плетенными шезлонгами с потрясающим видом на океан. Я подхожу к краю и смотрю на простирающееся море внизу. Высота умопомрачительная, вода такая голубая и…
— Хотите прыгнуть?
— Возможно позже, но вероятнее всего — никогда.
Тут очень красиво, но не для меня и Анны. Здесь чего-то не хватает, чего-то очень важного. Уюта. Много жизни. Разбросанных игрушек. Анны. Людей. Запаха углей. Костра. Запаха персиков. Собак. Кошек. Кучи брызг, надувного матраса, музыки.
— Вот и гости.
Верфь мало похожа на верфь: распахнутые двери ангара, запах дерева, гости, выпивка, лодка, накрытая огромным тентом, тихая музыка, смешивающаяся с шумом волн, я, Алехандро и моя камера, а еще мои ощущения — я уже была здесь, в этом месте, когда-то очень и очень давно. Три года назад, перед тем как начался весь этот кошмар с инфекцией.
Редактор каким-то невообразимым образом выбила разрешение на съемку среди всех этих досок, сушащихся остовов, на шикарной яхте, подобной которой я не видела ни до, ни после того дня. Я не поднималась к вилле. Меня захватила столярная мастерская и как все происходит на самом деле. Верфь, создающая лодки с максимумом натуральных материалов — это та еще редкость. Я говорю о собственных ощущениях и опыте.
— Алекс!
Прошлое имеет свойство напоминать о себе самым неожиданным образом. Я оборачиваюсь к спешащему ко мне мужчине, распахивающем широкие объятия.
— Вот так встреча! — он обнимает меня. — Ты помнишь меня?
Разумеется. Я помню все и всех так хорошо, словно моя жизнь уместилась в один день, что был вчера.
— Дженго! — я улыбаюсь африканцу, ощущая какое-то острое состояние дежавю. — Вот так встреча!
Он до сих пор работает на этом далеком побережье. Все изменилось. Прошло три года. Ушли рабочие, остались гости, появились официанты и шампанское, но Дженго остался прежним — улыбчивым, теперь уже с проседью на курчавых волосах.
— Ты отлично выглядишь! — он вертит меня на месте. — Отлично!
Я жму плечами. О, да! Черный мне к лицу. Шелк очень приятно струится по коже, вдобавок ко всему это комбинезон, так что ничто не помешает мне фотографировать эту яхту в самом лучшем виде, не заботясь о том, чтобы что-то выпало или блеснуло, поразив высокородных гостей своими шикарными формами.
— Не думал, что увижу тебя снова.
Несколько лет тому назад я подружилась с этим африканским «итальянцем» с активной жестикуляцией. Мне отчего-то казалось, что он пытается произвести какое-то впечатление на меня и это не было похоже на ухаживание, если только на его дикую разновидность.
— Я тоже, поверь мне, я тоже.
* * *
Эта яхта не просто очень похожа на ту которой я пересекла океан. Это можно сказать она и есть. Она больше и у нее другой цвет корпуса, темный, цвета янтарной карамели, но в остальном она такая же.
— Это прекрасная лодка и она не продается, — говорит Дженго подходящим гостям.
Алекс откладывает рисунки в сторону. Она видела такие когда-то, хотела даже выпросить один, чтобы заключить в рамку и повесить в своей квартире на Манхэттене. Это было бы стильно, но потом стало не до них. Все эти линии — тонкие, толстые, сделанные жирным карандашом, с пометками, углами, цифрами. Она так не сможет. Ее хватает на наброски, но никак на полноценный рисунок и не важно, что это будет — платье, пейзаж, предмет или человек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Но хвастаетесь вы для того, чтобы у вас стали заказывать нечто подобное?
— И да, и нет. Хозяину нужно было привнести что-то новое. Это небольшой филиал, который приносит лишь малую часть денег, но и он требует новых идей.
Дженго делает глоток яблочного сока. Он не пьет, потому что это плохо сказывается на нем.
— И денег.
— Точно.
Это не удивительно. Алекс медлит, не решаясь ступить на лодку. Она знает почему эта яхта так похожа на «Essense» и почему она носит ее имя — парень, создавший ее, едва не погиб с ее предшественницей. Он спасся вместе с ними. В конце концов, именно он, вбежав на помост с бокалом в руке и шикарной улыбкой на лице, презентовал ее гостям и немногочисленной прессе в ее лице. Он перерубил концы и спустил ее на воду, перед этим разбив о ее борт бутылку шампанского.
— Добро пожаловать на борт.
Алекс не решилась уйти. Это был день и час Х, когда нужно было сделать свою работу и поговорить. Экскурсия по дому, по территории виллы, все эти рассказы были заманиванием, а она не связала одно с другим, потому что что-то такое подобное эту мероприятию происходило в разных частях света. Было бы самовлюбленностью и паранойей считать, что все это делается только ради нее. Феномен Алехандро стал понятен ей в туже секунду: его босс — вампир. Быть может он привык, а быть может Раф нашептал ему чего-нибудь такого.
— Правда похожа?
Алекс оборачивается к владельцу, что встал рядом с ней, пока она смотрит на приоткрытую дверь рубки. Хеллингер протягивает бокал с шипучим напитком, но она никак не реагирует на этот жест. Раф побрился, сменил свой дикий вид на тот который она так бережно хранила в своих воспоминаниях.
— На шестьдесят процентов.
— Я ожидал ответа «почти» или другую цифру…
Алекс приподнимает брови, проводя по темной рукоятке штурвала.
— У тебя пена для бритья за ухом осталась.
Единственное, что не изменилось с их последней встречи, когда он пытался тр***** ту девицу — его взгляд. Он не добрый, не смеющийся, а яркий и колючий, словно она только что, а не вчера, сняла его с этой вице мисс.
— На той яхте не было якоря.
Она тянется к нему, легко дотрагивается до уха, смахивая пену и растирая ее между пальцами. Ей ужасно сильно хочется обнять его, но вот к ним присоединяется кто-то из гостей.
— Он был и на оригинале.
— Но его оторвал какой-то хамоватый морж.
Рафаэль держит ее за руку, медленно отпуская ее вниз. Сначала было больно, а потом просто крепко, чтобы она не сбежала, а оставалась рядом. Он рассматривает ее.
— Эмиль! Милый! Покажи мне здесь все! Уверена, что здесь все шикарно, но я обожаю те милые сюрпризы, которые отличают все твои лодки!
Алекс не может сдержать вздоха разочарования. Что этой ботексной грымзе все так неймется?
— Я бы хотела приступить к делу.
Он выпускает ее руку, только тогда, когда к ним приближается Цисса Валенштейн. В прошлой жизни их представляли друг друга, а в этой, ей жаль, что она уводит Рафа хоть и понимает, что сейчас ничего обстоятельного в плане объяснений у них не получится.
— Мне сфотографировать все или ограничиться только внешним видом?
— Всё. Начни пожалуйста с салона.
Алекс смотрит в сторону солнца. Она поторопится, постарается и сделает все в самом лучшем виде, но свет уйдет. Солнце уже сейчас стремится к закату. Гости все еще ходят по яхте и вряд ли она решится на то, чтобы выгнать их оттуда.
— Можно начать ранним утром, — все в той же невозмутимой манере предлагает мне Рафаэль. — Яхту к тому времени приведут в порядок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Раф продумал каждую мелочь. Алекс чувствует, что ее губы дрожат, грозясь выдать ее состояние. Ей весело.
— А как же модель?
— Она опоздает и будет завтра. К обеду.
Вряд ли он знал о ее приезде накануне, но сегодня он предусмотрел все. Алекс не уедет пока не выполнит свою работу, то есть это случится не раньше, чем к завтрашнему вечеру. Потому что ее вампирские штучки не должны видеть люди и работать она должна в быстром, но не в сверхъестественном темпе.
