Неудивительно, что этот процесс дал повод для начала массовой кампании письменных протестов, которая прошла в Москве и в некоторых других городах. В письмах, подписанных десятками представителей интеллигенции, содержался главным образом протест против формы и методов следствия и судебного разбирательства, которые не дают убедительного доказательства виновности обвиняемых и укрывают от общественности многие важнейшие подробности судебного дела. Ответом на эти письма стали административные и партийные репрессии. Многих членов партии, оказавшихся среди «подписантов», исключили из КПСС, другим вынесли суровые наказания. Научных работников нередко понижали в должности, почти всех «подписантов» лишили возможности в течение нескольких лет выезжать за границу. На многих было оказано такое сильное давление, что люди публично признавали свою «ошибку» и отказывались от подписи под коллективными письмами. Это создавало сложные моральные проблемы: лишало друзей, вынуждало уйти с работы и даже уехать из родного города. Угрозы и давление действовали двояко: одни решали больше никогда не подписывать никаких протестов, другие защищали свое право на протест и постепенно сами превращались в диссидентов. В этом направлении шла, например, эволюция академика А. Д. Сахарова, о котором тогда еще мало кто знал. Сахаров подписал несколько писем с протестами против реабилитации Сталина, потом против статьи 190 в Уголовном кодексе. Он начал читать различные рукописи, которые еще не были изданы. Как раз в это время он прочел и мою еще не законченную рукопись «К суду истории» – о генезисе и последствиях сталинизма. От равнодушия к общественным наукам и общественной деятельности Сахаров избавлялся очень быстро и просил давать ему читать книги по проблемам марксизма, хотя, кажется, многое из прочитанного его разочаровало.
В 1968 году увеличилось и число принудительных госпитализаций «инакомыслящих» в психиатрические лечебницы.
Политические события в ЧССР вызвали немало писем Дубчеку от советских инакомыслящих. Группа диссидентов направила в начале 1968 года телеграмму в адрес Консультативной встречи представителей коммунистических и рабочих партий в Будапеште, обращая внимание коммунистов других стран на усиление политических репрессий в СССР.
Как раз весной 1968 года А. Д. Сахаров написал и в июне распространил свою большую статью-меморандум «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», в которой он решительно высказался за коренную демократизацию советского общества и против попыток реабилитации сталинизма. Эта статья крупнейшего советского ученого, уже тогда трижды Героя Социалистического Труда, одного из создателей советской водородной бомбы и автора ряда важных проектов по мирному использованию атомного оружия, привлекла всеобщее внимание; ее опубликовали во всех западных странах, она вызвала множество откликов как внутри СССР, так и за границей.
Июль и август 1968 года прошли в бурных дискуссиях вокруг событий в Чехословакии. При этом надо отметить, что с 30 апреля 1968 года в Москве начал выходить журнал, который выпускался группой диссидентов, под названием «Хроника текущих событий». Это был своеобразный информационный бюллетень, который сразу привлек к себе внимание объективностью и информативностью. Журнал сообщал обо всех ставших известными его редакции репрессиях и о положении политических заключенных, их протестах. В журнале имелся раздел «Новости самиздата», где кратко сообщалось о наиболее значительных событиях и рукописях «самиздата». Этот журнал не имел строгой периодичности, до ноября 1971 года вышло 20 номеров. «Хроника текущих событий» была не единственным журналом в «самиздате». Еще с конца 1964 года я начал выпускать напечатанный на машинке бюллетень, который вначале не имел названия и обозначался лишь месяцем «издания». Тираж этого машинописного журнала насчитывал всего 10 или 12 экземпляров, и с самого начала он предназначался очень узкому кругу читателей.
По примеру «Хроники» в Москве и в некоторых других городах в конце 60-х – начале 70-х годов появились аналогичные издания.
Оккупация Чехословакии потрясла всех демократически мыслящих и либеральных граждан нашей страны. Однако этот протест выражался по-разному – или просто в разговорах в своем кругу, или в выпуске анонимных, хотя и очень резких по тону листовок. В течение почти полугода тема Чехословакии была главной и для большинства материалов «самиздата».
Имели место и более решительные действия. 25 августа 1968 года в 12 часов дня небольшая группа в составе П. Литвинова, Н. Горбаневской, В. Дремлюги, К. Бабицкого, В. Файнберга, В. Делоне, Л. Богораз пришла на Красную площадь и, сев на парапет у Лобного места, развернула лозунги – «Руки прочь от Чехословакии!», «За вашу и нашу свободу!», «Позор оккупантам!». Эта манифестация продолжалась всего несколько минут, затем к ее участникам подбежали сотрудники КГБ, которые, как оказалось, хорошо знали время и место готовящейся демонстрации, вырвали лозунги и арестовали всех ее участников.
Определенный компромисс, который был достигнут с руководителями ЧССР, их возвращение в Чехословакию – все это как-то смягчило и тот удар по оппозиционному движению, который, как многие ожидали, произойдет сразу после 21 августа. Логика пессимистов была простая: если с такой жестокостью была подавлена оппозиция в Чехословакии, то с не меньшей жестокостью она будет подавлена и в СССР. Однако никакой ожидаемой волны репрессий по нашей стране не прокатилось. В октябре 1968 года состоялся лишь поспешный суд над П. Литвиновым и его товарищами. По сравнению с прежними процессами приговор был относительно мягким. Литвинов, Богораз и Бабицкий приговаривались соответственно к пяти, четырем и трем годам ссылки. Дремлюга и Делоне – к трем годам лагерей. Файнберг, состоящий на учете в психдиспансере, был помещен в психиатрическую клинику. Горбаневская, имевшая двух малолетних детей, от наказания была освобождена.
И все же чувствовалось, что волна оппозиционных настроений начинает идти на убыль, особенно если говорить не об одиночках или малочисленных группах, а о целом слое советской интеллигенции. При этом если большая часть интеллигенции начала поддаваться настроениям некоего «примиренчества», то среди отдельных людей и небольших групп возрастал радикализм настроений. Так, например, демонстративно вышел из рядов КПСС писатель А. Костерин. В своем заявлении он писал, что протестует против вступления советских войск в ЧССР. Всего через две недели после отправки этого письма Костерин, перенесший ранее тяжелый инфаркт, умер. Его похороны в ноябре 1968 года, организованные П. Григоренко, превратились в оппозиционную манифестацию. На панихиде читали стихи, произносили речи; крымские татары, защите которых Костерин посвятил много сил, прислали венки и своих представителей. В крематории на 30-минутный митинг собралось более 300 человек. Администрация крематория и сотрудники КГБ пытались прервать митинг и ускорить кремацию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
