— Торольв и Альрик. — Талэк ещё раз тщательно осмотрел корзины. — Они уже должны были подойти.
Но вместо оборотней появился вдруг Дуртахт. Он вбежал во двор замка Берлогов и облегчённо вздохнул.
— Как хорошо, что вы ещё не ушли, — торопливо заговорил целитель. — Мне нужно срочно поговорить с тобой. Это очень важно!
— А это не может подождать? После обеда я освобожусь и буду в своём кабинете, тогда и поговорим, — в голосе ректора прозвучали недовольные нотки. — Сейчас я иду к сыну.
— Как раз о нём я и хочу с тобой поговорить. — Дуртахт был настроен решительно. — Кое-что случилось. Очень серьёзное.
— Говори, только быстро.
— Мирра родила дочку, — выпалил Дуртахт. — Малышке приблизительно три-четыре месяца, она живёт со своим дедушкой в Нижнем городе. Полукровки не нужны воительницам! Про её мать удалось узнать только то, что она вернулась на службу к царице и у неё на хорошем счету. Талэк, у тебя теперь есть внучка, — твёрдо проговорил он. — Ты понимаешь, что это значит?
О, да! Он это очень хорошо понимал.
“Дочь Берга! — Талэк ошеломлённо смотрел на целителя и не мог произнести ни слова. — Моя внучка”.
Алаида вцепилась в руку мужа и незаметно вытирала набежавшие слёзы, ведь это значило, что Бергу теперь есть ради кого жить, кому дарить свою нерастраченную любовь, которую так решительно отвергла гордая кифийка. А со временем малышка станет самой завидной невестой шагосской академии. Да что там Шагоса?! Достарии!
— Как ты узнал об этом? — негромко спросил Талэк; надо было всё выяснить, прежде чем бросаться с такими вестями к сыну, в таком деле нельзя было допускать ошибок!
— Наш корабль сегодня вернулся рано утром, отвозил заказанные товары в Нумерию. Ты знаешь, что оттуда до Меотии всего день пути. Так вот, Валенд по моему личному поручению ездил на материк и посетил Нижний город.
— Не понимаю. С чего это ты его туда послал? — недоумённо проговорил Талэк. — Мы ведь не торгуем с Кифийской Империей, да и оборотней там особо не привечают. И насколько я знаю, материк считается закрытым.
— Так и есть, но Нижний город открыт для всех. По своей сути это огромный порт — оживленный ремесленный и торговый центр, в который заходят корабли со всего мира. Там есть рынок, на котором можно найти разнообразные товары из любых уголков Нодарии, а также раздобыть много полезной информации. Местные довольно охотно рассказывают о своих покровительницах.
— Дуртахт, ты не ответил на мой вопрос. — Талэк не отводил проницательного взгляда от лица целителя. — Зачем ты послал Валенда в Нижний город?
— Потому что это я помог Мирре бежать из Достарии, после того как рассказал ей историю шатуна, — быстро выпалил Дуртахт, зная, что если сейчас не откроет всей правды, то не откроет её больше никогда. — А потом я стал сомневаться в том, правильно ли я поступил. И мне не давало покоя ещё одно: после моей настойки девушки обычно начинают сразу испытывать недомогание, а Мирра чувствовала себя хорошо, и я стал подозрев…
Талэк бросился на целителя, схватил за горло и зарычал:
— Ты-ы-ы!!! Как ты посмел?!
— Посмел! И не задумываясь сделал бы это снова! — Дуртахт не сопротивлялся, хотя едва мог говорить. — Потому что я не мог допустить, чтобы с этой девушкой случилось то же самое, что и с её предшественницей, — выдавил он сквозь судорожный кашель.
— Да как ты можешь о таком судить? — сорвался Талэк на крик. — Мой сын не Хакон Берлог.
Алаида повисла на руке мужа:
— Талэк, отпусти! Ты убиваешь его.
Оборотень разжал пальцы и отступил от целителя на шаг, сжимая руки в кулаки — до боли, до хруста костей.
— Дуртахт, о какой настойке идёт речь? — тихо спросила Алаида, стараясь загородить собой от разгневанного мужа задыхающегося старца, который и без того едва переводил дыхание.
— Я настаивал, чтобы она прервала беременность, — проскрипел целитель, растирая шею.
— Но зачем? — ошеломлённо спросила Алаида.
— Чтобы она не поступила так же, как её предшественница, которая выносила ребёнка и бросила на произвол судьбы, — торопливо оправдывался Дуртахт, потихоньку создавая для себя защитное заклинание: больше он не позволит оборотню причинить себе боль. — Мирра рассказала, что Алекта вернулась на родину по истечении срока обучения в Шагосе, даже чуть позже. И была одна. А других причин, по которым она могла бы отсрочить своё возвращение домой, я не вижу, — продолжал говорить он, не замечая, насколько невнятно и путано звучат его рассуждения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На Талэка страшно было смотреть. Оборотень едва сдерживался, чтобы не разорвать окончательно выжившего из ума целителя.
— А причём здесь какая-то Алекта? — Алаида не поняла ни слова из сказанного.
— Потому что это был именно он; он помог тогда исчезнуть той, по чьей вине Хакон Берлог стал зверем, — предположил Талэк. — Я ведь прав?!
— Да, помог! И не о чём не жалею! Был дурак, что раньше не вмешался и позволил мучить девушку, — не стал отпираться целитель, буравя ректора академии ненавидящим взглядом. — Вы же звери! Сами не понимаете, что творите, когда встречаете свои истинные пары и получаете от них отказ.
— Но это не даёт тебе права принимать такие решения и распоряжаться чужими жизнями! — процедил сквозь зубы Талэк.
— Да-да, только вы в праве распоряжаться жизнями и свободой своих суженых, — криво усмехнулся Дуртахт.
Талэк бросился на целителя, но дорогу ему заступила Алаида.
— Я бы на твоём месте ему голову откусил, — негромко предложил Альрик, гневно скрипя отросшими клыками.
Друзья Берга уже давно стояли во дворе, но предпочли не вмешиваться.
— Мать моя волчица! — ошеломлённо пробасил Торольв. — Да кто же из нас больше зверь после этого? — он с осуждением смотрел на целителя.
— Я сейчас отправляюсь за сыном, и мы вместе поедем на Меотию забирать нашу малышку. Но по возвращении я подниму вопрос перед старейшинами о дальнейшем твоём пребывании в стенах Шагоса, — заявил Талэк.
— Поступай, как считаешь нужным! — довольно равнодушно проговорил Дуртахт; ему теперь было всё равно, какое примут решение хранители шагосского источника, главное, он облегчил свою душу, и сейчас, впервые за долгие годы, чувствовал себя так, словно с его плеч сняли непосильный груз! — Наверное, я и правда здесь задержался, — невозмутимо кивнул своим мыслям, задумчиво провожая взглядом удаляющихся оборотней, которые, не сговариваясь помчались к Чёрной скале. — Слишком высокой оказалась для меня плата за то, что я сделал!
Алаида задумчиво посмотрела на целителя и негромко произнесла:
— Так или иначе однажды нам всем приходится платить за свои слова и поступки! Я бы очень хотела понять тебя, но не могу! — повернулась к своему собеседнику спиной и, не оглядываясь, направилась к замку.
***
Берг услышал своих сородичей ещё до того, как они вступили в его лес, но как лежал на шкурах, закинув руки за голову, так и продолжил лежать.
"Какая ирония судьбы! Теперь это стало и моим развлечением: прислушиваться к посторонним звукам и охотиться на местное зверьё. — Горько усмехнулся. — Как всё же кстати Мирра освободила это место от прежнего хозяина”.
— Берг, — тихо позвал Талэк.
— Я чувствую, Алаида снова напекла для меня своих пирогов. — Ноздри Берга трепетали. — Отец, оставь у порога то, что принёс, и уходи.
— У какого порога? — засмеялся Альрик. — Ты живёшь в пещере. Забыл, что ли?
— И ты тут? — Берг даже улыбнулся: он был рад услышать своего друга.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И я тоже здесь, — отозвался Торольв. — Вышел бы ты к нам, поговорить надо.
— Я не расположен ни к встречам, ни к беседам, — категорически заявил Берг.
— Берг, мы собираемся плыть на Меотию. Прямо сейчас готовят боевые корабли. — Талэк говорил ровным тоном. — Ты должен поехать с нами.
— Отец, ты учил меня, что нельзя принуждать свою суженую к чему-либо, и благодаря твоему совету у меня получилось с ней сблизиться, но этого оказалось недостаточно, она всё равно ушла. — Берг поднялся с лежанки. — Я сотни раз мечтал о том, как нападаю на Меотию, побеждаю злобных воительниц и в качестве трофея забираю Мирру. Потом думал, что будет лучше, если я проберусь туда и по-тихому умыкну свою суженую в одну из тех ночей, когда они поднимаются на эту свою священную гору Аморем по приказу царицы. Но это всё неправильно! Она должна сама захотеть пойти со мной. А сейчас ты мне предлагаешь отправиться на Меотию на боевых кораблях. Да она будет биться в первых рядах против моих воинов, защищая свою землю, свою любимейшую царицу-мать. И никогда по доброй воле не станет моей.
