было.
Поэтому, пытаясь стабилизировать финансовое положение, он, предоставив работу тем сорока сотрудникам, которые у него были, начал оглядываться вокруг в поисках чего-нибудь авиационного для своего нового предприятия – сферы деятельности, за которой до этого времени он следил весьма поверхностно. Таким образом, наконец, он начал работать с «Римской авиационной компанией, которая производила маленькие четырехцилиндровые оппозитные моторы для учебных самолетов, на которых готовили будущих летчиков.
Война не притупила интерес Энцо к одной молодой женщине, с которой он познакомился давно и с которой у него уже несколько лет был роман. Звали эту молодую женщину Лина, и ее семья – Ларди дельи Алеарди – была одной из самых известных в Модене.
Они встретились, когда Лина работала в «Кузовном ателье Орланди», с которым Энцо сотрудничал уже много лет, – там ставили кузова на châssis «Альфа-Ромео», которые затем продавались его моденским клиентам. На самом деле она заметила его раньше, когда ей было всего четырнадцать. Это случилось летом 1924 года. Она шла по обочине одной из дорог Апеннин, ей навстречу ехала машина. Машина замедлила ход, и водитель поздоровался с ней. Девушке показалось, что водитель сбросил скорость, чтобы разглядеть ее. Для него она была незнакомкой, но она сразу его узнала: Энцо Феррари, известный в Модене спортсмен.
Несколько лет спустя, когда ей было девятнадцать, он ее очаровал. Они случайно встретились, когда он вышел из автомастерской за покупками. Разговор начался с его довольно смелого по тем временам вопроса: «Как это ты стала такой красивой так быстро?» Он спрашивал с уверенностью человека, который понимал, что делает. И, не дав ей времени ответить, он предложил подвезти ее до почтового отделения, куда она направлялась.
Тем все могло бы и закончиться, особенно потому, что между ними была значительная разница в возрасте, и в Модене почти все знали о легкой жизни, которую вел Феррари. Но девушка влюбилась в знаменитого гонщика, сам он давно перестал сопротивляться соблазнам, и закрутился роман. Это было в 1929 году.
Первое время было нелегким. Лаура была в неведении, а вот родители Лины быстро узнали об интересе Феррари к их дочери. Семья, конечно, была против. Они попытались вразумить девушку. Но это было бесполезно. Влюбленная Лина была согласна на роман тайком ото всех. А личность Феррари лучше всего характеризует тот факт, что через некоторое – и отнюдь не долгое – время он смог уговорить даже отца и мать Лины, которые, хотя и вряд ли были счастливы от этой любви своей дочери, все же смирились с ней.
Несколько лет спустя Лину даже приняли секретарем в «Скудерию Феррари». Она, иногда по три раза в неделю, сопровождала Энцо в Милан в офис «Альфа-Ромео». Теперь, когда Лаура оставалась дома с маленьким Дино, Лина ездила с Энцо на различные трассы по воскресеньям, когда машины Скудерии участвовали в гонках; она всегда оставалась в тени, но всегда была рядом. Участников шумной компании – пилотов, инженеров, механиков, журналистов – было так много, что, с одной стороны, ее присутствие стало неотъемлемым, а с другой, она растворялась среди всех этих людей.
Теперь, в 1940 году, поездок в Милан уже не было, и начавшаяся война положила конец гонкам. Но отношения Энцо и Лины стали еще крепче и секретнее.
В «Авто-Авиа-Производстве» было около сорока сотрудников, и с началом войны их число не росло, но и не уменьшалось. 17 июля 1941 года предприятие «“Авто-Авиа-Производство“ – “Скудерия Феррари“ – Модена» было объявлено «вспомогательным» для военной промышленности. В соответствии с этим статусом все сотрудники предприятия стали гражданскими мобилизованными, полностью подчиненными законам военного времени. Проще говоря, тот, кто отсутствовал без письменного обоснования, или не вернулся вовремя, или отсутствовал без уважительной причины, считался дезертиром.
ВТОРОЙ ГОД ВОЙНЫ ФЕРРАРИ ПРОВЕЛ В АКТИВНОМ ПОИСКЕ ЗАКАЗОВ. ЗАКАЗОВ ОТ «РИМСКОЙ АВИАЦИОННОЙ КОМПАНИИ» БЫЛО ДОСТАТОЧНО, В МАСТЕРСКИХ НА УЛИЦЕ ТРЕНТО ТРИЕСТЕ БЫЛА ДАЖЕ НОЧНАЯ СМЕНА, НО ПРИБЫЛЬ ОСТАВАЛАСЬ СКРОМНОЙ. А ПРО АВТОМОБИЛИ, РАЗУМЕЕТСЯ, НЕ МОГЛО БЫТЬ И РЕЧИ. ЗАТЕМ, В 1942 ГОДУ, ПРОИЗОШЕЛ ПЕРЕЛОМ.
Энрико Нарди, верный испытатель, который работал над «815», познакомил его с туринцем по имени Коррадо Гатти, торговцем станками для производства шарикоподшипников. В ходе разговора Гатти предложил Феррари производить для него в Модене шлифовальные станки с гидравлическим приводом. Для этого, говорил Гатти, было бы достаточно копировать немецкие станки. После двух лет войны и с перспективой еще как минимум двух лет это было вопросом выживания. Феррари согласился, и ему явно не пришлось пожалеть. И вот уже в тех же помещениях, где несколько лет назад родилась «Альфа-Ромео Бимоторе», установившая мировые рекорды скорости, те же рабочие делали станки.
Но Феррари всегда оставался Феррари, и, вынужденный производить то, что, пожалуй, задевало его как человека, рожденного для спорта и со спортом в душе, он на каждый из этих механизмов крепил шильдик с Гарцующим жеребцом Баракки и надписью «Скудерия Феррари – Модена». Поскольку это были не автомобили, возражать «Альфа-Ромео» не могла.
Станки с изображением Гарцующего жеребца были копиями немецких станков. Феррари навел справки у Гатти и у своего адвоката о лицензии – он запросил ее у немцев, но те отклонили запрос. Гатти сказал ему, и адвокат это подтвердил, что лицензия не требуется – итальянские законы ее не требуют, если это продукт, который не производится в Италии по меньшей мере три года с даты подтверждения патента и, более того, если объемы его производства не покрывают потребности итальянского рынка.
Однако в тени этого производства, которое, как бы то ни было, обеспечивало ему будущее, Феррари со своими сотрудниками в свободное время, вечерами, по праздникам и чуть ли не как подпольщики мечтали о дне, когда война закончится и снова начнется автоспортивная деятельность, разрабатывая новые автомобили или совершенствуя проекты, уже покрытые пылью. В то военное время он сказал другу: «Если я что-то спасу, если они не заберут у меня все, то я буду абсолютно уверен в том, что наступит день, когда я смогу посвятить себя только созданию гоночных автомобилей и смогу видеть, как мои машины выходят на старт каждое воскресенье, одновременно в двух или трех частях света».
После угрожающих бомбардировок союзников, с принятием закона о децентрализации промышленности, который облегчил условия покупки земли за городом, Феррари в 1942 году начал думать о переезде своей компании – или, по крайней мере, ее производственной части – из городской черты Модены. Он начал искать место. И вскоре нашел кое-что подходящее в небольшом поселении, меньше чем в
