По программе выделялось 400 миллионов долларов на демонтаж советского ядерного и химического оружия и 100 миллионов на что-то, похожее на гуманитарную помощь, за которую ратовал Лес Аспин. Это были не такие уж большие деньги, учитывая масштабы проблемы, однако открывались возможности для более амбициозных целей. На дипломатическом фронте государственный секретарь Джеймс Бейкер возглавил работу с новыми правительствами с целью поощрения сотрудничества между ними, направленного на недопущение превращения советского арсенала в гнездовище международного ядерного черного рынка. Дипломатические проблемы усугублялись попытками России установить контроль над ядерным наследством Украины, Беларуси и Казахстана.
Усилия Бейкера были частью стратегии Белого дома по уменьшению всеобщих ядерных угроз, когда холодная война неожиданно завершилась в 1991 году.[466] Это был знаковый год для администрации Джорджа Г. У. Буша, начавшийся с успешной военной кампании, которую провела Америка для выдворения иракских войск из Кувейта. Благодаря Горбачеву Кремль не выступил против этой военной операции. Но всего лишь через несколько месяцев правление Горбачева оказалось под угрозой путча. В сентябре президент Буш санкционировал значительное сокращение американских ядерных сил. Многие виды тактического ядерного оружия – типа ядерных артиллерийских снарядов и оснащенных ядерными боеголовками крылатых ракет, размещенных на борту военных кораблей, – должны были быть сняты с вооружения. Бомбардировщики дальнего радиуса действия Стратегического авиационного командования, символ напряженности холодной войны, были выведены из состоянии боевой готовности в течение 24 часов. Буш также отдал приказ по ВВС снять с боевого дежурства ракеты из тех, которые были определены к демонтажу в соответствии с соглашением о вооружениях с Москвой, и сказал, что он постарается выработать соглашение с Кремлем об уничтожении ракет дальнего радиуса действия с разделяющимися боеголовками.
Для продолжения действия импульса установления контроля над вооружениями Нанн возглавил делегацию Сената в Россию и Украину в марте 1992 года. Перри, Картер и Хамбург сопровождали эту группу. Перри так вспоминал об этом: «Мы все были озабочены тем, что происходило с ядерным оружием в России, находившейся в состоянии турбулентности». Группа была обеспокоена тем, что увидели ее члены. Во время долгого перелета домой они разработали более расширенный план для осуществления программы сотрудничества по уменьшению угрозы. Конгресс одобрил этот закон под названием «Акт в поддержку свободы» летом 1992 года. Он предусматривал выделение дополнительно еще 400 миллионов долларов на разные мероприятия, включая охрану и демонтаж ядерного, химического и биологического оружия и создание научно-технических центров занятости инженерно-научных кадров.
Когда поддержка со стороны Конгресса через какое-то время ослабела, Нанн очень тонко отстоял инициативу, осветив внутренние и глобальные угрозы, включая проблему оружия массового уничтожения. Под его руководством постоянный Комитет Сената по расследованиям провел ряд внешне эффектных слушаний в 1994 году по поводу проведения атаки химического оружия в токийском метро ранее в этом же году. Нанн при поддержке Ричарда Лугара и еще одного республиканца Пита Доменичи от штата Нью-Мексико добился поддержки со стороны Конгресса не просто продолжения, а даже расширения программы. «Это всего лишь показывает вам, – сказал он, – что вы можете сделать, если совместно используете Комитет по законодательству и Комитет по расследованиям».[467]
После инаугурации Билла Клинтона в качестве президента 20 января 1993 года Билл Перри и Эштон Картер взяли на себя выполнение программы Нанна – Лугара; Перри – в качестве заместителя министра обороны, а Картер – как помощник министра обороны. И действительно, Нанн помог убедить Перри принять работу в Пентагоне. Перри посещал встречу в институте Аспена с Нанном и Хамбургом, когда Лесли Аспин (выбор Картера на пост будущего министра обороны) предложил ему работу в качестве заместителя министра обороны. «Я рассказал об этом Сэму и Дэвиду и сказал, что собираюсь отказаться, поэтому оставшуюся часть недели они выворачивали мне руки, уговаривая согласиться и принять это предложение. Поэтому когда я в конечном счете приступил к этой работе, то пригласил их приехать и выступить на процедуре приведения к присяге при вступлении в должность. Я обвинял их в том, что вообще согласился на эту работу».[468]
Перри и Картер хотели продвижения программы Нанна – Лугара. Глория Даффи, тесно работавшая с ними, говорила: «Перри отнесся к этому как к своей миссии, одной из своих миссий, и поистине продвигал ее вперед. Она стала ему родной».[469]
Перри и Картер так характеризовали ситуацию: «Когда мы приступили к работе в 1993 году, нам казалось совершенно невероятным, что Украина, Казахстан и Беларусь останутся на своей позиции превращения в безъядерные страны; что Россия продолжит охранять и демонтировать оружие, несмотря на ее страшнейшие социальные брожения; что нигде, никогда не будет продажи, переадресовки, кражи или захвата этого оружия или ядерных материалов недовольными военными офицерами или охранниками где-нибудь на территории в 11 временных поясов, которая когда-то была советской империей. Каждое утро мы открывали ежедневный обзор разведданных, боясь прочесть, что бомбы оказались без охраны, и надеясь, что, по крайней мере, разведывательные источники США обнаружили место утечки».[470]
Перри создал новое подразделение в Пентагоне для управления этой программой и назначил во главе его Картера. Команда управления, которую они набрали, включала четырех женщин. Эти четверо – Глория Даффи, Элизабет Шервуд, Сюзан Дж. Коч и Лора Холгейт – были специалистами в области обороны, знакомыми с проблемами ядерного распространения. На первой встрече Перри с российскими военными офицерами российские генералы за столом, казалось, предположили, что три сопровождающие его женщины были ничего не значащими компаньонками.
«Они предположили, что дамы были моим сопровождением или что-то в таком же духе», – сказал он смеясь.[471] Понимая, что возможны проблемы, если русские не воспримут женщин всерьёз, он нашел момент, чтобы пояснить, что они являются старшими официальными лицами. На первый существенный вопрос со стороны главного российского генерала Перри сказал: «Я не знаю ответ на этот вопрос». Он, повернувшись к Элизабет Шервуд, спросил: «Лиз, не могли бы вы мне подсказать, что нам следует делать?» Как он вспоминал потом, она очень хорошо ответила на его вопрос. Это удивило русского. А я потом сказал: «Д-р Шервуд является моим экспертом в этой области, и я поручил ей заниматься этим делом. Я буду оказывать ей всестороннюю поддержку в выполнении того, что ей необходимо проделать».
Через несколько лет, когда они сворачивали свою работу над этим проектом, Перри вернулся в кабинет того самого генерала. Когда фотограф приготовился сделать фото Перри и генерала, русский пригласил Шервуд присоединиться к ним. Перри описал эту ситуацию с большим удовольствием несколько лет спустя. Генерал сказал: «Подождите минутку. Лиза, подойдите сюда. Она должна быть на фото, потому что она одна из тех, кто помог все это осуществить».
Выполнение программы Нанна – Лугара было тяжелой работой. Необходимо было достичь дипломатических согласований между новообразованными государствами, очень подозрительно относившимися друг к другу. Например, чтобы добиться от Украины отказа от ядерного оружия, потребовались переговоры по трехстороннему договору между Россией, Украиной и Соединенными Штатами. Деньги, выделенные в соответствии с законодательством Нанна – Лугара, уже перенацелены на другие программы Пентагона. Во времена администрации Буша министр обороны Дик Чейни и его коллеги не проявили желания пересмотреть программу или перевести деньги на другие проекты. Однажды инспектор Пентагона сообщил Глории Даффи, что он не может разблокировать фонды, потому что деньги были нужны на оплату запаса топлива для кораблей ВМС. Даже при наличии сильного толчка со стороны Перри бюрократия Пентагона с присущей ей осторожностью отнеслась к действиям в помощь остаткам Советского Союза в решении вопроса об оружии, которое все еще было нацелено на Соединенные Штаты. Строительство жилья для российских и украинских войск для старых чиновников Пентагона казалось почти сюрреалистичной картиной.
«Нужно было много сделать для изменения менталитета», – говорила Даффи. По ее воспоминаниям, отношение пентагоновских чиновников было таким: «Это противник. Мы ничего не должны делать, чтобы ему помогать. Мы боремся с ним. Это отношения с нулевым исходом».[472]
В итоге инициатива Нанна – Лугара разворачивалась с большими трудностями. Большая часть из выделенных средств в размере 400 млн долл. никогда не была реализована. Замедляли прогресс бюрократические и логистические препоны. Напряженность между новыми независимыми странами срывала переговоры. Нарастали возражения в Конгрессе. И тем не менее Перри, Картер и их коллеги умудрялись добиваться многого, большую помощь им оказывали вице-президент Эл Гор и главный советник Билла Клинтона по вопросам Советского Союза Строуб Тэлботт, ставший заместителем государственного секретаря во второй администрации Клинтона. Джим Гудбай работал в качестве ведущего переговорщика при разработке многих договоров, необходимых для обеспечения сотрудничества новых государств.
