Внутри сама комната похожа на офис. Или раньше это был офис. Столы были отодвинуты к стене, а на самом полу стояло несколько пустых коек, застеленных спальными мешками. Журналы о сиськах аккуратно сложены в углу, а рядом с ними стоит полупустая бутылка воды. На одной из коек кто-то лежит спиной к двери. Его плечи трясутся, и он переворачивается, чтобы посмотреть на нас, его лицо мокрое.
Он удивлен, увидев меня. Я так же удивлена, увидев его, и вдобавок плачущего.
— Старина Джерри?
— Эмма? Какого хрена ты вернулась? — Он проводит рукой по своему морщинистому лицу, затем по бороде, садясь. — Ты здесь, чтобы убить его, не так ли? — его плечи опускаются. — Хорошо. Ублюдка нужно убить.
Я слегка опускаю пистолет.
— Джерри, что здесь произошло? Куда все подевались?
— Подевались? — Он начинает смеяться, в его голосе появляются истерические нотки. — Никто никуда не подевался. Они все мертвы, кроме меня.
Я с трудом сглатываю.
— Мертвы? Все они?
— Все они, — подтверждает старина Джерри, вытирая вспотевший лоб пухлой рукой. — Он скормил их драконам.
«Приманка, — подтверждает Зор в моих мыслях. — Но женщин невозможно привести в здравомыслие. Они не такие, каким я был».
Я поворачиваюсь к своему дракону. «Нет?»
«Их нужно покорить, чтобы они уступили просьбе о спаривании. Самка приближается к самцу, а затем начинает атаку, ожидая, что он нападет в ответ. Только если он завоюет ее, она сочтет его достойным спаривания с ней».
«Ишь ты. А если он этого не сделает?»
«Тогда на одного слабака станет меньше».
Наверное, драконья форма дарвинизма. Немного безжалостно, но я думаю, это имеет смысл для расы воинов. Это также объясняет, почему от людей Азара не осталось ничего, кроме нескольких брызг на тротуаре. Я предполагаю, что он заманил их достаточно близко и каким-то образом смог проникнуть в их сознание. Ужасно как для человека, так и для дракона.
— И ты следующий? — спрашиваю я Джерри, подталкивая его ботинком.
Он, дрожа, качает головой.
— Я сказал ему, что ему нужен кто-то, кто готовил бы и поддерживал порядок в доме. Азар не любит беспорядка.
Что ж, это объясняет, почему внутри этого места — даже в этой комнате — так чисто. Очень перепуганный старина Джерри ведет домашнее хозяйство на грани своей дерьмовой жизни. Я не сомневаюсь, что он выторговал себе безопасность, а не кому-то другому, потому что именно так работает команда Азара. Бросает кого-нибудь другого под автобус, только бы это был не он. Вот как вы выживаете — наступая на других.
Я не знаю, испытываю ли я жалость к старине Джерри или отвращение. Он снова вытирает лицо, мокрое то ли от пота, то ли от слез — или от того и другого вместе — и бросает на меня жалостливый взгляд из-под копны жестких седых волос.
«Что ты хочешь с ним сделать? — спрашивает Зор. — Должен ли я принять боевую форму и сожрать его?»
«Мерзость. Нет, детка. Мне было бы неприятно, если бы у тебя во рту были кусочки старины Джерри каждый раз, когда я целовала тебя, а мне слишком нравится целовать тебя». — Но в чем-то он прав. Старина Джерри — кусок дерьма, как ни посмотри на это. Мы не можем его отпустить. Он все еще в команде Азара. К такому человеку нельзя поворачиваться спиной. Он может появиться снова через год и превратить нашу жизнь в ад. Он мог бы развернуться и убить мать и ее детей ради их убежища. У него нет угрызений совести.
Я приставляю пистолет к его голове.
Старина Джерри снова начинает плакать. Он закрывает глаза.
— Сделай это побыстрее, девочка.
Бл*ть. Я смотрю на него, его жирный лоб в дюйме от ствола моего оружия. Я знаю, что он плохой человек. Я видела, как он совершал плохие поступки. Я слышала, как он говорил о вещах и похуже. Я знаю, что отпустить его — ошибка. Я это знаю. Я знаю, что это самый разумный поступок. У Джека не было бы никаких сомнений по этому поводу.
Я с трудом сглатываю и жду, когда сработает мой инстинкт самосохранения. Ради самосохранения, чтобы заставить меня нажать на курок и уложить этого человека, чтобы он не мог угрожать мне и моим близким в будущем. Джек посмотрел бы на меня с отвращением за мою нерешительность прямо сейчас.
«Джек приютил тебя и твоего брата, не так ли?»
Нежные слова Зора подобны брызгам холодной воды. Он прав. Джек, возможно, и вел крупную игру, но у него, как и у любого другого, было слабое место. Это то, что делает нас людьми. Он не мог бросить двух детей в беде, а я не могу хладнокровно убить старину Джерри. Поступив так, я стала бы ничем не лучше Азара.
Я опускаю пистолет.
— Бери свою сумку и убирайся отсюда. Никогда не возвращайся.
Он открывает глаза и удивленно смотрит на меня.
— Ты… ты это серьезно?
— Уходи, пока я не передумала, — предупреждаю я его и киваю на дверь.
Он вскакивает на ноги и хватает сумку, стоящую в ногах кровати. Он засовывает туда несколько вещей, в том числе журнал с сиськами, оглядываясь на меня и Зора.
— Я не думаю, что вы…
Зор низко рычит, и в человеческом обличье это звучит так же угрожающе, как и в драконьем.
Старина Джерри бледнеет.
— Ладно. — Он натягивает на ноги пару ботинок, не потрудившись зашнуровать их, хватает свою сумку и выбегает за дверь.
«Даже не поблагодарил нас», — размышляю я, обращаясь к Зору.
Его глаза смотрят на меня. «Ты сожалеешь о своем решении?»
«Может быть, через год или около того, если он всплывет снова. Прямо сейчас? Нет. — Я качаю головой и с отвращением смотрю на свой пистолет. — Конечно, ставки высоки, но когда доходит до дела, я думаю, что я не такая кровожадная или безжалостная, как хотелось бы, чтобы думали Клаудия и Саша».
«Это не так уж плохо, моя пара». — Он притягивает меня ближе к себе и прижимает к своей груди.
«Да, что ж, это отчасти портит наш план прийти и убрать плохого парня, когда я в конечном итоге кардинально изменяю свое мнение, не так ли?» — Я прижимаюсь к его теплу, закрывая глаза. Я чувствую себя одновременно и хорошо, и плохо из-за своего решения. Я рада, что не убила старину Джерри хладнокровно. Я просто волнуюсь, что также не смогу совершить этот поступок, когда дело дойдет до Азара… а этого ублюдка действительно нужно убить.
«Ты хочешь вернуться к остальным? Обсудим стратегию и посмотрим, что мы решим? — Он убирает волосы с моего лица своими когтями. — Я доволен любым выбором, который ты сделаешь».
«Что, если это не тот вариант?»
«В моих глазах ты никогда не ошибаешься. Моя пара столь же свирепа, сколь и красива, и это не изменилось».
Я вздыхаю.
— Я просто не знаю…
В воздухе звенит колокольчик.
Я замираю, моя кровь стынет в жилах. Я знаю, что это за колокольчик. Азар в столовой, ждет, когда его обслужат. Или… просто ждет нас.
Я отстраняюсь от Зора. Наши взгляды встречаются, и он кивает. Время сделать это.
В горле у меня встает сухой комок, когда я хватаю пистолет и выхожу из комнаты старины Джерри обратно в главный вестибюль отеля. Я знаю это место. Я знаю кухню как свои пять пальцев, благодаря многим часам, которые я провела, потея там, готовя Азару его гребаные блинчики каждое утро. Хотя я немного волнуюсь. Он должен знать, что мы здесь.
«Он знает. Он смог учуять нас».
Я делаю глубокий вдох. Тогда нельзя терять времени. Он знает, где мы находимся. Мы знаем, что у него не осталось людей, за которыми можно было бы спрятаться.
— Давай покончим с этим, — шепчу я своему дракону.
Зор кивает. «Держись позади меня».
Я брызгаю слюной.
— Это у меня пистолет, чико!
«Да, но ты моя пара. — Он встает передо мной, направив одну руку так, чтобы я оставалась у него за спиной. — И он не причинит мне вреда. Он хочет, чтобы я полетел к Разлому, помнишь?»
— Мне не становится легче, когда я думаю об этом, — бормочу я. Я также стараюсь не думать о том, как он завладел разумом Зора, пока тот спал. Я не хочу пускать пулю в своего дракона. Эта мысль опустошает.
