И что дальше?
Она стояла на пустой парковке рядом с хозяйственным магазином. Сьюзен достала из кармана свой раскладной телефон и набрала номер, который уже знала наизусть.
Дэнни ответил после первого гудка:
— Алло?
— Нам нужно поговорить, — сказала ему Сьюзен.
Глава тридцать седьмая. Суббота, 4 декабря, наши дни
— ФБР проверило ожерелье на ДНК, — сообщила Сьюзен. — Они не нашли никаких следов Эми.
Она сидела с Дэнни на переднем сиденье его арендованного автомобиля, на стоянке у церкви, находящейся на главной улице. Она отсела от него подальше, схватившись на всякий случай за дверную ручку. Сьюзен не горела особым желанием встречаться с ним в машине, но было слишком холодно, чтобы разговаривать на улице, да и в кафе было идти невозможно, чтобы их не узнали журналисты. Здесь, в машине, припаркованной на главной улице, Сьюзен чувствовала себя в безопасности: в любой момент она могла выпрыгнуть и убежать, если вдруг между ней и Дэнни начнется что-нибудь странное и ужасное.
— Конечно, ничего не нашли, — сказал Дэнни. — Это не ее ожерелье.
— А бусинке в виде утки вообще максимум семь лет. Она выглядит так же, как у Эми, но другого производителя.
— Да понятно, понятно, — Дэнни смотрел на Сьюзен. — Забыли.
Их глаза встретились. Вот почему она решила увидеться с ним. Ей хотелось просто посмотреть ему в глаза. Она подумала, что, может быть, это убедит ее раз и навсегда в том, что Дэнни не имеет никакого отношения к смерти Эми.
Выражение его лица стало мягче:
— Послушай, я не сержусь на тебя. Я просто напуган и обижен, что ты так могла обо мне подумать.
Он замолчал, словно выжидая. Сьюзен поняла, что должна была извиниться перед ним. Но она словно язык проглотила — не могла вымолвить ни слова.
Дэнни сказал:
— Я понимаю, под каким давлением ты находишься. Мы оба. Нас отпустит, когда сегодня вечером все закончится.
Сьюзен подумала о том, что произойдет всего через несколько часов: казнь Курта Янсена. Она поняла, что мешало ей извиниться перед бывшим мужем. Я все еще не уверена насчет Дэнни. Даже после всего, что сказал Уильямс, я все еще ни в чем не уверена.
Она так долго молчала, что Дэнни спросил:
— Сьюзен? Ты в порядке?
Она прикусила нижнюю губу так сильно, что стало больно. Каким-то образом боль вернула ее к действительности, и она снова смогла говорить, даже с неким вызовом.
— Ты должен признать, что у тебя были некоторые странные… — Она замолчала, подыскивая правильные слова. — Сексуальные фантазии.
Он недоверчиво поднял брови:
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
Она продолжала:
— Ты хотел, чтобы я одевалась как маленькая девочка.
Дэнни сердито пробормотал:
— Мне нравились выдуманные ролевые игры, это что, делает меня каким-то гребаным извращенцем? Что, черт возьми, с тобой не так? Ты все еще думаешь, что я убил Эми?
Сьюзен не могла остановиться на этом:
— Тебе нравилось купать ее.
— Господи Исусе, я делал это, когда ты уставала, возвращаясь домой из закусочной! Что на тебя нашло?
— Ты был таким холодным после того, как она умерла.
— Да ты издеваешься? Я целый год ухаживал за тобой!
— Но ты не оплакивал Эми, ни слезинки.
— Конечно, я плакал…
— Но не в ту первую неделю. А когда арестовали Курта Янсена и ты перестал быть подозреваемым.
— Ты думаешь, что я притворялся расстроенным? — Дэнни в отчаянии стукнул по рулю. Она боялась, что он сейчас ударит ее, хотя, стоит признать, он никогда не поднимал на нее руку, в тот раз он просто встряхнул ее. Сьюзен приготовилась к худшему.
— Сьюзен, весь первый год я просто пытался держать себя в руках. Я плакал тысячу раз, украдкой, чтобы ты не видела. Ты разваливалась на части. Тебе рядом нужно было крепкое, сильное плечо.
— Сильное? Ты бросил меня…
Дэнни тяжело вздохнул.
— Мне действительно очень жаль.
Он начал было протягивать к ней руку, чтобы коснуться ее, но затем отстранился, как будто был не уверен, как она отреагирует.
Сьюзен тоже не была уверена. Она либо с криком выбежала бы из машины, либо заплакала бы у него на плече.
Он прошептал:
— Сьюзен, мы оба знаем, что после убийства ребенка большинство пар разводятся. Люди скорбят по-разному. Я не мог просто сидеть и говорить о своих чувствах, как делала ты. Мне нужно было подняться и что-то предпринять. Мне нужно было уехать из этого города. Мне нужно было… — Он замолчал. — Мне нужно было забыть об Эми, хотя бы на некоторое время. По крайней мере, я думал, что это то, что мне нужно. Я умирал, Сьюзен. Каждый день я думал о том, чтобы прыгнуть с того моста в Коринфе. Каждый божий день.
Потом Дэнни заплакал. Тяжелые, прерывистые рыдания… Таким она не видела его никогда.
Сьюзен сидела, не зная, что делать. Ее так и подмывало выйти из машины, но вместо этого она застыла как вкопанная. Потом она придвинулась ближе к Дэнни и обняла его. Дэнни уткнулся лицом ей в плечо. Наконец он открыл глаза и снова сел.
— Спасибо, — прошептал он.
Сьюзен кивнула. Она чувствовала себя так… Она даже не знала, что чувствовала. В голове громко стучало. Так же, как колотилось сердце.
— Мне нужно идти, — она потянулась к дверной ручке.
— Сьюзен, я хочу, чтобы между нами все было хорошо.
Она остановилась, вцепилась в ручку и оглянулась на него. Дэнни смотрел на нее влажными, покрасневшими и умоляющими глазами.
— Мы оба не знаем, увидимся ли мы когда-нибудь снова после сегодняшнего вечера. Давай потом сходим куда-нибудь выпить или просто покатаемся на машине, как раньше, когда мы только начали встречаться. Когда мы учились в средней школе, до… до всего.
Когда-то она любила этого мужчину. Она спрашивала себя, осталось ли в ней что-то от этой любви.
— Позже увидимся, — произнесла она и вышла из машины.
Когда она покидала парковку у церкви, зазвонил телефон. Это была ее мама, поэтому Сьюзен решила не брать трубку.
Потом позвонила Кира. Сьюзен тоже не смогла с ней разговаривать.
Полуденное небо было темно-серым. Сьюзен пошла прочь из центра города, плотнее запахивая пальто, чтобы защититься от жестокого северного ветра. Она оказалась на мосту, глядя вниз на узкую реку, через которую они переезжали с Робертом. Через две-три недели, самое большое через месяц, река превратится в лед.
Сьюзен посмотрела на голые холмы, возвышающиеся над окраиной города.
Сегодня они глядели грозно, будто направляя на нее весь свой праведный гнев.
Это не то ожерелье. В сотый раз за
