Словно маленькая девочка, она села в стороне и сложилась, обняв колени руками. Сейчас ей не хватало ее толстой кожи – боевой формы, которая могла защитить от всех нападок извне. Ей оставалось только закрыться от внешнего мира. Будто не сдаваясь, не открывая своего живота на милость врагу – только защищаясь из последних сил.
Октис отстранилась и спрятала лицо, когда Вороней подошел и хотел дотронуться до нее. Само собой он догадался, что и сегодня не стоит ждать перемены в ее затяжном настроении.
***
Виде не был княжеским городом. То есть князь этих земель не жил в нем. Служившая ему домом крепость располагалась от города на расстоянии четверти дня пути пешком. Виде стал очередным откровением для Октис, все еще не пришедшей в прежнее расположение духа. Ей показалась, что это был город-праздник. В центральной части повсюду царил праздничный гомон. Звучал нескладный хор дудок, доносящийся со всех сторон. Барабаны, цимбалы, колокольчики. Конечно же, слышны были и отрывки речей со стилем и тоном не применимым к повседневной жизни. То старались уличные артисты, окруженные толпой городских и приезжих. Улицы, по которым ехали верхом непримечательные торговец смертью и его компаньонка, были перетянуты цветными лентами вдоль и поперек. Даже мусор на мостовой здесь был праздничный – разноцветный.
– Ты должна понять кое-что из характера этих людей. – Вороней начал инструктировать ее еще на подъездах к городу. – Ты знаешь ведь, что загори – не очень религиозный народ. Сказывается отдаление от Миррори. Но церкви ты сама видела, и Прямое Писание они чтят. Есть там строки: Относись к богоподобному, как относится он к тебе. Если же видишь первый раз, сам ответь за него миром.
– Ты же знаешь, мне тяжело в это поверить… – Процедила она.
– То была война, Октис. Научись разделять войну и мирскую жизнь. Ты сама видела, что никто, даже пограничник, не кидается на тебя и не пытается продать кочевникам. Запомни, в обычной ситуации эти люди отнесутся к тебе с дружелюбием и любезностью. И лучше будет, если ты ответишь им взаимностью. Иначе, с твоим обычным поведением, ты можешь спровоцировать такое, с чем нам не совладать. И еще кое-что. Не говори загорийцам, что слово «загори» образовано от словосочетания «за горой» на наречии Эдры. Я слышал, что они этого не любят.
– Ты пытаешься научить загорийку загорийской речи! – Буркнула она и опустила голову, скрывшись за зелено-желтым платком.
Октис знала, что слово «за» имело другой смысл: как «на»или «управляющий» – владеющий чем-то. В данном случае – горой, а гора – символ власти и могущества. Получалось, что название этих земель и этого народа, буквально совпадало с названием игры «Царь Горы». И в эту детскую, но вполне жестокую игру местные князья не прекращали играть на протяжении долгих сотен и тысяч сезонов.
На краю центральной части Виде Вороней нашел их очередное пристанище. Постоялый двор, с деревянным домом, будто построенным нарочито крепко. Даже веранда и перила были сделаны не из тонких досок, а из рубленных и обтесанных бревен.
Договаривался с хозяевами опять Вороней. Хотя он и испытывал некоторые языковые проблемы, Октис ему не помогала. Она только стояла сзади, само собой, отыгрывая роль послушной и молчаливой жены. Только раздавала вымученные поклоны и улыбки загорийцам.
Следующие дни она и вовсе провела в их комнате, редко выходя из нее, и никогда – за пределы постоялого двора. Только признав за загорийцами право быть людьми, она все еще не могла поверить в их любовь к окружающей дребедени. Вокруг действительно гремел праздник, много вещей, на которые она с радостью бы пошла посмотреть даже будучи действующей ведущей. Но она знала, что сейчас одним своим взглядом испоганит для себя любые трюки уличных артистов. Когда же Вороней сообщил, что, наконец, нашел нужное им заведение, и ей необходимо пойти с ним и посмотреть на работу танцовщиц, Октис и вовсе сослалась на приход «кровавой Сестры». Только бы мужчина не трогал ее и не мешал сложившемуся порядку вещей.
***
В конце концов, спустя еще несколько дней отлежки, она взяла себя в руки. Их план все еще оставался в силе и должен был свершиться. Она привела себя в порядок, хоть и не врала на счет Сестры, и пошла с Воронеем в искомое заведение. Оно располагалось почти в центре города. Это была весьма масштабная постройка, в основном из камня – дерево служило скорее украшением и не несло никакой силовой нагрузки. Внутри царила камерная атмосфера таинства. Сплошь небольшие помещения и коридоры, искусно отделанные тканью тягучих темных цветов. Неяркий приглушенный свет, расположившийся островками, только усиливал атмосферу. Заведение было явно дорогим – для людей с достатком, который они предпочитали тратить со вкусом.
В прихожей Воронея и Октис встретил служащий и повел за собой по коридору. Вместе они вошли в просторный круглый зал с невысоким куполом. Это было основное помещение постройки, а все остальные объемы заняли мелкие служебные комнатки и коридоры. По другую сторону от входа стояла сцена, от нее шел небольшой мостик на круглое плоское возвышение в центре. Остальной зал был поделен складками ткани на неравные сектора, в них сидели или полулежали посетители. Слуга довел пару в одно из таких свободных отделений. Они уселись на свору раскиданных подушек. Слуга раскланялся и ушел обратно. Всю вверенную ему часть обслуживания клиентов, он провел на высоком уровне этикета.
В скудных знаниях Октис о мирской жизни не существовало нужного определения для этого места. Горожане с достатком, возможно дворяне, возможно приезжие, мужчины и женщины, здесь пили, ели, негромко и лениво общались между собой. Они заказывали и жгли на металлической посуде всевозможные пахучие травы и прочие специи. В воздухе висел их тугой аромат, но ни один из присутствующих островков жизни не останавливался на достигнутом.
Из-за ширмы на сцену вышла девушка, прошла по мостику. Тихо заиграл устроившийся рядом небольшой оркестр. Девушка в круге затанцевала. В ее ненавязчивых движениях Октис с привычной уже досадой отыскала знакомые элементы. – Танец со змеей, только без змеи. Просто танец.
Подошел новый слуга – парень, одетый в объемные штаны – почти такие же, как были на танцовщице, и одинаково похожие на походные штаны самой Октис. Слуга был голый по пояс, вернее, сверху на нем сидела не застегивающаяся жилетка – совсем необязательная. Теперь уже Октис осмелилась взять на себя их контакты с местными. Словно играясь, но без всякого удовольствия, она старательно заговорила на загорийском наречии. И у нее, судя по слуге, хоть и с мелкими помарками, но получалось. Она заказала благовония, самые слабые – такие, чтоб только отогнали от них чужой смог, а не смешались вместе с ним. И много хорошего пива. Ей хотелось выпить по случаю ее самоосвобождения, но не так, чтобы перечеркнуть едва наметившийся перелом в настроении. Она разлеглась, удобно устроившись на подушках. Все же здесь было гораздо приятней переживать ее затянувшуюся невольную дань женской природе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
