– Боги, Октис Слеза! Какого хрена ты делаешь?! – Зарычал Вороней.
Какого хрена?! Я покажу тебе какого хрена!!! – До боли прогремело в женской голове. Ее нежелание совершать сейчас какие-либо действия, а тем более, вновь танцевать, да еще и перед придирчивым незнакомцем, мгновенно переродилось в гнев, который придал ей сил. Она ведь переборола себя и пошла сюда, а Вороней потребовал от нее еще большего! За тонкой стеной зазвучала музыка – очередная девушка вышла на помост. И вместо того, чтобы вспылить на Воронея или вовсе кинуться в драку, она использовала порыв и резко сдвинулась с места. Начала танцевать.
Она танцевала, но не искренне. Оставив только тень той непринужденности, какой ее наделяла змея. Она танцевала, пародируя местных танцовщиц, с издевкой, силой и излишней твердостью в повторе их движений. Она даже выполнила под конец пару трюков, привлекавших внимание публики в соседнем зале. Напоследок танцовщица изогнулась и картинно похлопала сама себе, изображая овации благодарных зрителей.
– Так ты еще и издеваешься, да? – Фыркнул учитель. – Ну так вот, что я тебе скажу: ты пьяна и танцуешь на уровне деревенщины. И этот стиль виден, как бы ты не старалась изобразить наших. Хватит, угомонись. – Он повернулся к Воронею. – Хорошо. Я могу, по крайней мере, довести навыки твоей селянки до уровня моих не самых лучших учениц, что все же нашли работу здесь. Это будет стоить тебе… – Старик призадумался. Он хотел назвать цену в два золотых. Но при пересчете на разменную монету, не учитывая спрос и несоответствие реального курса с официальным, выходила вполне обычная цена. А ему все еще хотелось отказаться от столь странного предложения и от сопутствующих трудностей.
– Я могу заплатить вам маслом… – Перебил его размышления Вороней.
– О, нет. Вы не поняли. – Махнул старик. – Масло нужно не мне, а молодым девочкам и мальчикам. На меня никто уже не посмотрит. Даже если я вылью на себя целое ведро. – Он помедлил, возвращаясь к придуманной цене. – Три золотых. Сразу. Без обещаний о результате. Ведь тут я ничего не могу гарантировать. – Ляпнул он.
– Я дам вам пять. Только приложите все усилия, что есть. – Вороней тут же вложил в руки старика готовые монеты.
Учитель танцев сжал ладонь и посмотрел на молчаливую и обозленную девушку.
И на что именно я так быстро согласился? – Одумался он, хотя было уже поздно.
Книжник– Она чопа – Опойка. Полукровка. Может, на четверть. Может, на восьмую, но чужая кровь у нее есть. – Чуть прищурившись сообщил Гордей. Он шел по проторенному пути, и свет Матери раздражал глаза, мелькая сквозь прорехи в кроне придорожных деревьев.
Октис шла впереди, задавая темп и всегда опережая иносказателя на несколько шагов. Стоило ему собраться с силами и сократить разрыв, как ведущая тут же прибавляла шаг, наверстывая дистанцию.
– Я не знала. – Не оборачиваясь, пробубнила она. – Даже не думала об этом. О них вообще мало говорят. О цахари и сазовы больше.
– И о малари. Я родился в портовом городе. И первым делом узнал о малари. И увидел. А чопа – про них никто не любит говорить. Даже сама Опойка. Я спросил ее тогда, когда сам очухался, а тебя только притащили. Она промолчала и отвернулась. Может быть, даже обиделась и разозлилась.
– Почему?
– Она с запада. Понятно, да? Беглая, скорее всего. Ушла в Эдру. Здесь на ее породу никто не посмотрит. Разницу не увидят. Вот она и лекаркой городской стала. И гордится этим.
– Кто эти чопа? Я слышала только, что они живут в норах.
– Нет. – Усмехнулся Гордей. – Они богоподобные землекопы, но жили не в норах. В пещерах. Шахтах. Только там, где твердо. Где Твердь. Грязь они не любят. Когда-то, когда люди преподносили Богам хлеб, чопа добывали камни и металлы. В северных горах, у Тесины – где угодно на западе. Потом... Боги ушли. Люди ели свой хлеб. Сазовы пили молоко горбоногов и ели их мясо. Малари рыбачили. Цахари продолжали охотиться...
– Цахари на людей пошли охотиться. – Перебила Октис. – А люди вместо того, чтобы хлеб есть, за оружие взялись.
– Ну да. – Покривился рассказчик. – Но все при еде были, а чопа – нет. Так получалось, что остальные работали на чопа. Чопа получали нашу еду через Богов. А потом Боги оставили их. Говорят... сами чопа говорят, что их народ был самым многочисленным на Тведи. Во время Первой войны они погибали тысячами от голода. Цахари на них охотились и загоняли в шахты – как зверей по норам выкуривали. Когда люди пришли на запад... может, они и вели себя лучше охотников, но землекопы были для них уже не богоподобными, а только недолюдьми – кучкой низкорослых попрошаек и оборванцев. За сезоны Сна Богов от их прошлой жизни ничего не осталось. Они были зависимы от нас и за еду делали что угодно.
– Выходит только, что Боги ушли, а люди стали давать хлеб им напрямую. Не рассчитывали же они на почести за былые заслуги перед Богами?
– Так, да не совсем. Сделки никакой не было. Люди не торговались. Бежать чопа было некуда – только обратно в норы. Они были в тупике и покорились. Понимаешь? За всю тысячесезонную историю Сна Богов в письменных источниках было отмечено только три восстания чопа. И то – человек по тридцать-пятьдесят. Они просто рабы. Потому никто из западных людей не любит говорить на эту тему. Все предпочитают делать вид, будто такая низость, как чопа, не заслуживает отдельного разговора.
– Но ты говорил, что Опойка только полукровка. И она – беглая рабыня?
– И довольно таки ценная. – Согласился он. – Чопа давно уже делают разную работу. Не только в камнях копаются. Даже работают в поле и готовят еду. Хотя, казалось бы, они к этому никак не приспособлены. Говорят, что чопа – это звук, который издает лопата, углубляясь в твердь или груду камней. А вот Опойка – хорошая лекарка и знахарка. Во всех травах местных и чужих разбиралась.
– Мне всегда казалось, что на Тверди землепашцев нет рабства – только за ее пределами. – Сказала чуть погодя Октис.
– Как же нет? Да повсюду. А договора, что пишут без согласия договорника?
– Но то же договора. Закон. Все так делается.
– А чем такой принудительный договор от рабства отличается? Чопа тоже по всем писаным законам подчиняются.
На миг Октис соизволила повернуться лицом к собеседнику, наградить его своим мимолетным задумчивым взглядом и продолжить путь дальше.
За все время с самих ворот Древората они не повстречали ни одного путника. Дорога была пустой и тихой. Только щебетание птиц разбавляло звуки шагов, завывание редкого ветра и шелест листвы.
– Тракт не слишком популярный, – объяснил Гордей, – лес близко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
