Он продолжал перечислять достоинства своего плана.
— Социалистическая Южная Африка будет располагать огромными минеральными ресурсами. Золотом, алмазами, ураном, другим стратегическим сырьем, к которому так рвутся капиталисты. Ресурсы, за которыми они приползут на коленях. Под нашим руководством новая ЮАР поведет остальную Африку к полному освобождению от господства Запада. Мы сможем возродить мировую социалистическую систему!
Теперь Кастро улыбался широкой, зубастой улыбкой, делавшей его похожим на акулу. Затем улыбка сошла с его лица.
— А как с Советским Союзом, Антонио? Сможем ли мы убедить их поддержать нашу дерзкую затею?
Конечно, сможем — обещанием будущих богатств, подумал Вега. В последние годы Советы проявили себя как ненадежные коммунисты — недостойные великого Ленина. Но Кастро хотел услышать от него не это.
— Мы должны напомнить Советам их собственную историю, их собственную революцию, как бы им ни хотелось ее забыть. Это будет война за освобождение, и вести ее будем не мы одни, а все социалистические страны мира против последнего и самого отвратительного оплота западного колониализма в Африке!
Вега набрал воздуху и вдруг услышал аплодисменты. Сначала захлопал Фидель Кастро, а потом же все присутствующие, вскочив со своих мест, — устроили бурную овацию Освободителю Уолфиш-Бей.
Генерал стоял неподвижно, сдержанно улыбаясь, окрыленный успехом. Ему удалось убедить Кастро. Куба нанесет удар по ЮАР, сделав полем боя ее улицы, плантации и шахты. Карл Форстер и его самонадеянные африканеры пожнут бурю смерти и разрушения в ответ на ветер, который сами же посеяли.
9 СЕНТЯБРЯ, 20-Й КАПСКИЙ СТРЕЛКОВЫЙ БАТАЛЬОН, НЕПОДАЛЕКУ ОТ БЕРГЛАНДА, НАМИБИЯОт последних в этот день залпов заградительного огня на склонах далеких холмов мерцали красные огоньки — крошечные точки света на фоне черных гор и темнеющего неба. Ночная мгла скрыла уродливые отметины, оставленные войной, — развороченную землю, изрытую оспинами разорвавшихся снарядов, искореженные груды металла, когда-то бывшие танками, и голые, усыпанные валунами холмы в шрамах траншей и бункеров, заваленных мешками с песком.
Подполковник Генрик Крюгер опустил бинокль. Ничего. Ни повторных взрывов, ни каких-либо других признаков того, что артиллерийский огонь достиг цели. Кубинцы слишком глубоко зарылись в землю. По всем признакам, этот последний артобстрел лишь вспахал еще несколько акров бесплодной намибийской земли.
Вздохнув, он отвернулся и не то пошел, не то заскользил вниз по хребту в сторону своего командного бункера. Ему попадались группки усталых, перепачканных грязью людей, карабкающихся вверх от походных кухонь, сжимая в руках кружки свежезаваренного чая и наполовину опустошенные котелки с едой.
На их негромкие приветствия Крюгер отвечал вымученной улыбкой. Батальону не пойдет на пользу, если его командир будет ходить как в воду опущенный. Три недели изнурительного марша, кровопролитных боев, тяжелых потерь, и вот теперь это бесконечное, мучительное сидение в окопах вконец измотали 20-й Капский стрелковый батальон.
Они по-прежнему воевали и доблестно и умело, но уже без той безграничной уверенности в себе и в близкой победе, которая некогда была свойственна армии ЮАР. Слишком уж много выбыло из строя лучших офицеров и солдат — одни сложили голову на поле боя, другие лежат искалеченные в военных госпиталях. Те, кто остался, измучены до предела, А в редкие минуты отдыха им не дают покоя слухи, просачивающиеся на север из ЮАР. Слухи о поражениях и страшных потерях у Уолфиш-Бея. О студенческих волнениях и полицейском терроре. О партизанской войне, со стремительностью лесного пожара охватившей провинцию Наталь. О тяжелой ситуации в экономике, начинающей разваливаться от напряжения.
Крюгер сжал зубы. Черт бы побрал этих идиотов Форстера, де Вета, и всех их безвольных лизоблюдов! Не прошло и трех месяцев, как они ввергли страну в пучину бедствий — бесславная военная экспедиция, гражданское неповиновение, экономический хаос. Что будет дальше?
Нахмурившись, он нырнул под маскировочный полог бункера и оказался в помещении с низкими потолками, смутно освещаемой лампами на батарейках. В бункере толпились офицеры и сержанты. Все были заняты делом — наносили последние данные на оперативную карту и в регистрационные журналы, отражая результаты сегодняшних боев и сводки с других участков растянувшегося на десятки километров намибийского фронта. Он остановился, молча наблюдая за их работой.
— Kommandant?
Крюгер повернулся на голос. Это был офицер связи капитан Питер Майринг, бородатый, в толстых очках.
— Пока вы осматривали позиции, сэр, звонили из бригады. Командир хочет видеть вас как можно скорее. — Голос Майринга звучал невыразительно, в нем слышалась усталость и полное отсутствие эмоций.
Крюгер про себя выругался. Черт подери!. Ехать в Рехобот за шестьдесят километров. Что такого им там понадобилось, о чем нельзя переговорить по телефону?
Он посмотрел на часы. Около восьми.
— Что слышно от майора Форбса?
— Ничего, Kommandant.
Еще один источник раздражения. Утром он послал своего заместителя в Рехобот навести порядок со снабжением батальона, которое становится все хуже и хуже. Минометные снаряды, патроны и горючее поступают с опозданием и в недостаточном количестве. Поэтому он велел Форбсу поехать и разобраться с тыловой крысой, которая за все это отвечает. Люди могут какое-то время воевать без полноценного сна, но воевать без патронов или горючего для техники невозможно.
Крюгер с негодованием помотал головой. Еще одна забота. Он посмотрел на Майринга.
— Хорошо, Питер. Подготовь мой «рейтел». На обратном пути захвачу с собой Форбса и постараюсь вернуться как можно быстрее. Назначь совет на… — Он замолчал, прикидывая, сколько времени у него займет поездка, учитывая хорошо известную склонность бригадного генерала Стридома к многословию. — На час ночи. К этому времени я обернусь.
Майринг отдал честь и поспешил удалиться. Крюгер опять повернулся к карте и задумчиво потер подбородок. Под пальцами он ощутил щетину.
— Андрис!
— Сэр? — Его ординарец вынырнул из гущи людей.
— Принеси мне бритву и кружку горячей воды. — Он улыбнулся. — Не хочу шокировать наших тыловых вояк. Они не должны думать, что такая ерунда, как пули и снаряды, может заставить нас забыть о внешнем виде.
Это была лишь жалкая попытка пошутить, но она сработала. Большинство штабистов южноафриканской армии были ветеранами Анголы и Намибии, но все же среди них попадалось достаточно лощеных тыловиков, так что старая шутка по-прежнему звучала актуально.
Крюгер посмеялся вместе со всеми, довольный тем, что его люди еще не потеряли чувства юмора.
ШТАБ 82-Й МЕХАНИЗИРОВАННОЙ БРИГАДЫ, РЕХОБОТ, НАМИБИЯРехобот лежал среди холмов, венчающих южную оконечность Ауасских гор. Население города составляли цветные, люди консервативные и исключительно религиозные, предки которых более двух столетий назад бежали из Кейптауна на север через пустыню Намиб. Их простые, старомодные дома в равной степени свидетельствовали о набожности и бедности обитателей. Темнота же за окнами была следствием комендантского часа, введенного оккупационными властями. За городом на широко раскинувшихся пастбищах паслись небольшие стада крупного рогатого скота и серых каракулевых овец, спокойно щиплющих траву в ожидании бойни или стрижки. При звуке мотора, рокочущего вдалеке на шоссе, несколько коров разом подняли головы, оторвавшись от пережевывания травы. Неяркий свет затемненных фар на мгновение выхватил их из тьмы и скользнул вперед по шоссе, в то время как «рейтел» промчался дальше на юг, в сторону огромного палаточного города, раскинувшегося на окраине Рехобота. Коровы грустно помычали ему вслед и снова опустили морды к сухой траве.
Палатки, гаражи, склады боеприпасов и ремонтные мастерские 82-й механизированной бригады широко раскинулись на площади свыше ста акров. С земли бригаду по периметру охраняли патрульные бронемашины, а батарея ракетных установок «кактус» и легкие зенитные орудия прикрывали ее от возможных налетов кубинской авиации. Через швы и немного сдвинутые створки палаток просачивался свет, свидетельствуя о том, что многие еще не спят. В большой, шатровой палатке, служившей штабом бригады, горели все огни.
Подполковник Крюгер вылез из бокового люка своей машины и пару мгновений смотрел на усеянное звездами небо. Он несколько раз глубоко вздохнул, стараясь избавиться от кислого запаха пота, пропитавшего отсек личного состава БТР. Он не слишком торопился узнать, что ему приготовил командир бригады Стридом.
