Единственным человеком, который помог Кэтрин выдержать испытания последующих месяцев, был преподобный Роуз. Они перезванивались по несколько раз в день – Кэтрин не хотела, чтобы Дон приехал в Вашингтон, так как знала, что появление около нее привлекательного мужчины, хотя бы и священника, может быть использовано против мужа.
Идея импичмента бесславно провалилась – ее инициаторам не удалось набрать нужное количество голосов для того, чтобы запустить сложный механизм отстранения президента от должности. А несколькими днями позднее стало известно, что Энтони делль’Амму арестовали по обвинению в отмывании денег мафии, неуплате налогов и мошенничестве. Позднее обвинения были сняты, но в тот момент Том торжествовал: он одержал победу на всех фронтах.
Во время турне президента по Африке пиар-стратеги предложили создать «утечку информации» и позволить некоторым журналистам в Ботсване «случайно» заснять Тома и Кэтрин у бассейна, когда те держались за руки, плескались в воде и вообще изображали влюбленную парочку. Кэтрин было чрезвычайно противно ломать комедию, но она нехотя согласилась, и вскоре вся Америка узнала – в «первой семье» страны снова царят мир, счастье и благодать.
По этому случаю в Белом доме был устроен рождественский прием, ознаменовавший начало последнего года президентства Тома Форреста. Супруг был более чем почтителен и внимателен к Кэтрин, что только тяготило первую леди. Она видела, что муж бросает быстрые взгляды на симпатичных дам, присутствующих на приеме, поэтому, когда Том провозгласил тост за свою любимую супругу, она даже не притронулась к бокалу с шампанским. Да, Том уверен, что теперь ничего ему не страшно и он в очередной раз сумел выпутаться из сомнительной истории с минимальными потерями.
* * *
Потянулись недели и месяцы последнего года в Белом доме. Вице-президент объявил о своем желании сменить Тома, а сам Том задумывался о своей жизни после прекращения полномочий. Странное дело, он уже не вел речь о тихом размеренном существовании где-нибудь в Калифорнии, на вилле у океана.
– Я намерен создать фонд по борьбе с бедностью, преступностью и болезнями, – сообщил он Кэтрин, – и у меня уже имеется ряд влиятельных и очень богатых спонсоров. Я с большим удовольствием занял бы пост Генсека ООН, но у американца, к тому же экс-президента, нет ни малейших шансов быть избранным на данную должность. Поэтому я создам свою ООН – у моего фонда будет и больше денег, и больше влияния!
– А как же я, Том? – спросила, усмехнувшись, Кэтрин. – Мы ведь некогда заключили соглашение, что после того, как ты добьешься своих целей, совместно займемся моей карьерой.
Президент рассмеялся:
– Ну, Кэтти, дорогая, подумай сама! Тебе пятьдесят два, в таком возрасте политическую карьеру скорее прекращают, а не начинают. Ты будешь сопровождать меня в зарубежных поездках, когда я стану главой фонда, ворочающего миллиардами. Слышала уже, что Билл Гейтс и Уоррен Баффет, два самых богатых человека в мире, решили сделать щедрые взносы? Зачем тебе нудная политика в Вашингтоне? Перед нами открываются такие перспективы – заняться спасением человечества!
«Перед тобой, Том, – подумала Кэтрин с обидой, – перед тобой, мой милый. Как же легко ты забываешь о своих обещаниях! С какой легкостью планируешь свой карьерный рост! На то же, что будет со мной, тебе наплевать. Я, как обычно, буду твоей тенью, верной Кэтти, покорной женой».
– У меня по этому поводу иное мнение, Том, – сказала Кэтрин. – Сенатор Николас Малькольм более не намерен выставлять свою кандидатуру, а значит, в штате Нью-Йорк требуется подходящая замена. Глава тамошнего отделения демократической партии встречался со мной два раза за последний месяц – он упорно предлагает мне выдвинуть свою кандидатуру и считает, что у меня имеются шансы на победу. Причем больше, чем у любого из потенциальных преемников.
– Рад всего святого, Кэтти! Зачем тебе политика? – спросил пренебрежительно президент. – Ты же сама видела, как много в ней грязи и обмана. Я так мечтал о том, что меньше чем через год мы наконец-то сможем вести спокойную, размеренную жизнь! Только ты и я! И никого больше!
– А как же твой фонд, Том? – спросила, чувствуя обиду, первая леди. Понятно, муж просто считает, что она не способна заниматься большой политикой. Он разве только в открытую не говорит: политика – это мужская епархия. А сам именно так и думает.
– О, фонд не будет отнимать у меня много времени! – заверил ее супруг.
Вот и неправда, снова усмехнулась про себя Кэтрин. Наверняка повторится то же самое, что и раньше: с утра до вечера она будет одна, дожидаясь, пока муж вернется с очередного совещания, заседания или из заграничной поездки.
– Но мы же хотели... – начала она и смолкла.
Том просто не поймет или сделает вид, что не поймет. Он же считает себя весьма удачливым президентом Америки. А кто такая она? Всего лишь его жена, не более того. Кэтрин знала, что способна на большее, чем присутствовать на приемах, носить дорогие платья от известных модельеров, сопровождать мужа в поездках по миру, открывать вернисажи, пожимать бесчисленные руки и гладить чьих-то детей по головам.
– Кэтти, конечно, я помню, что ты когда-то тоже мечтала о большой политике. Но зачем она тебе? – продолжал свое Том. – Мы ведь можем быть вполне счастливы и без нее! Да и в истории Америки не было еще ни одной бывшей первой леди, которая занимала бы столь ответственный пост – сенаторский. Марша осенью отправится в Стэнфорд, в январе следующего года я сложу полномочия – и начнется жизнь для нас двоих, Кэтти!
Оказывается, Том уже все продумал, с внезапным раздражением и ненавистью подумала Кэтрин. Разве он забыл, что никогда бы не стал президентом, если бы не она? И ведь вынужден был бы уйти в отставку, если бы не она! Господи, да он вообще бы умер, если бы не она!
Умер, умер, умер.... Да, если бы Том умер, все было бы гораздо проще. Только о чем она сейчас думает? Тому чуть за пятьдесят, здоровье у него отменное... с чего ему внезапно умирать?
– Ну, так и быть, Кэтти, – изрек наконец милостиво супруг, – если тебе хочется, то можешь попробовать. Однако борьба будет жесткой. Но я, ты же знаешь, всегда на твоей стороне!
А примерно через неделю Кэтрин, посещая Нью-Йорк, столкнулась в аэропорту с сенатором Николасом Малькольмом. Тот обратился к Кэтрин со странным вопросом:
– Миссис Кросби Форрест, правда ли, что вы передумали? Если так, то надо бы официально заявить об этом, чтобы дать возможность и другим попытать счастья на политической арене.
Кэтрин, не понимая, переспросила:
– Сенатор, о чем вы? Конечно же, я не передумала! Я специально прибыла в Нью-Йорк, чтобы обсудить этапы моей предвыборной кампании!
– Гм, странно... – удивился сенатор. – А вот ваш муж убеждал меня в обратном. Он сказал, что вы раздумали баллотироваться в сенат, но только пока не обнародовали решение. И вообще, президент, когда я видел его в начале недели, упрашивал меня остаться хотя бы еще на один срок...
– Неужели? – произнесла холодно Кэтрин, чувствуя, что, если бы Том оказался в данный момент перед ней, она бы с превеликой радостью собственноручно задушила его. Или застрелила. Или утопила. – Президент так и сказал?
– Да, он уверял меня, что вы хотите наслаждаться спокойной жизнью после того, как он покинет Белый дом. А если вы станете сенатором, то никакого покоя не получится. Да и сами посудите, миссис Кросби Форрест, в течение десятилетий вы играли вторую скрипку, а теперь на заднем плане окажется ваш супруг, бывший президент!
Кэтрин кипела от злости, когда вернулась в Вашингтон. Сначала она хотела потребовать от мужа объяснений, но потом передумала – как всегда, Том найдет отговорку, заявит, что сенатор не так его понял, начнет врать. И она в очередной раз развесит уши и поверит ему. Нет, этому надо положить конец!
Не советуясь с мужем, Кэтрин открыто заявила о своем желании занять сенаторское кресло. Том уверял, что на ее стороне, и даже обещал помочь привлечь спонсоров. Но, как через несколько недель узнала Кэтрин, супруг приложил все усилия, дабы убедить крупных финансистов и бизнесменов – вкладывать деньги в предвыборную кампанию его жены – пустое дело.
И тогда Кэтрин поняла: муж ей откровенно мешает. Он не хочет допустить, чтобы она стала сенатором. Тому нужна покорная супруга, которая ждет его дома и позволяет развлекаться на стороне. Поэтому-то он и торпедирует ее решение стать сенатором. Если Кэтрин проиграет на выборах, он будет очень рад, хотя, конечно же, станет изображать потрясение и шок. Том прикладывает большие усилия для того, чтобы она потерпела поражение!
Будь ее мужем Дон Роуз, он сделал бы все мыслимое и немыслимое для того, чтобы она добилась своего, а вот Том... Неужели она некогда любила этого человека? Неужели они когда-то были счастливы? Неужели она когда-то была готова пожертвовать ради него собственной жизнью?
