Они себя самих за особую нацию считают, собственное африканское отечество создают. Ах, канальи!
Дама. А ведь ваши же европейцы сочувствовали кавказским горцам, когда они воевали с нами за свою независимость. А Россия все-таки гораздо культурнее черкесов[89].
Политик. Чтобы не распространяться о мотивах этого сочувствия Европы кавказским дикарям, скажу только, что нам должно ассимилировать себе общий европейский ум, а не случайные глупости тех или других европейцев.
— Нет, я, конечно, от всей души сожалею, что Англии, как видно, придется для усмирения этих зазнавшихся варваров употребить такое отжившее, осужденное историческим разумом средство, как война. Но если уж она окажется неизбежною вследствие дикости этих зулусов, я хотел сказать — буров, поощряемой неразумною завистью континента к Англии, то, разумеется, я буду горячо желать, чтобы эта война поскорее кончилась полным усмирением африканских буянов, так чтобы про их независимость больше и помину не было.
А их успех — тоже возможный по отдаленности тех стран — был бы торжеством варварства над образованностью, и для меня как русского, то есть европейца, это был бы день глубокого национального траура».
Взгляд «воина»
Вам понятно теперь, почему во время англо-бурской войны мы ровно на одном месте сидели. А если еще учесть, что, помимо МИДа, наш Военный Министр Генерал Куропаткин писал в то же время следующие проникновенные, хватающие за душу строки:
«В 1885 году… я заявил, что интересы России и Англии на Азиатском материке тождественны[90]. Поэтому было бы гораздо естественнее нашему войску в Средней Азии подать помощь Англии в борьбе с местным населением, чем двигаться к Индии с целью поднять это население против Англии.
Заняв пост Военного Министра, я продолжал проводить идеи мирного соглашения с Англией, и поэтому изложение во всеподданнейшем докладе Военного Министра взгляда на афганскую границу закончил в 1900 году следующими строками:
“Глубоко убежденный, что овладение в XX веке Индией составит несчастье и непосильную тяжесть для России, я в то же время признаю естественным и желательным установление настолько дружественных отношений с Англией, чтобы в случае волнения против Англии в Индии мы были бы на стороне англичан.
XX век должен принести с собой тяжелую борьбу в Азии христианских народностей против нехристианских. Для блага человечества необходимо, чтобы в этой борьбе мы были в союзе с христианской Англией против нехристианских племен Азии”»{145}.
Текст — прямо в “Три разговора” вставляй! Ну да к Военному Министру генералу Куропаткину мы еще вернемся. Ведь до сих пор «смирехонько сидит» в отечественной историографии. Пора пришла разъяснить молодца.
А сейчас, пройдя, так сказать, теоретическую подготовку, отметим, что для нанесения ущерба любимой Родине русскому дипломату вовсе не надо быть изменником. Достаточно быть «русским европейцем»!
А отметив, перейдем к практике. Посмотрим, как в реальной жизни конца XIX — начала XX века русская дипломатия и иные заинтересованные ведомства помогали Родине завоевывать место под дальневосточным солнцем. В той же Корее. И в Маньчжурии. Короче, как мы Порт-Артур занимали. Предварительно небольшая «информация к размышлению».
Часть четвертая.
СЕКРЕТНО: ПЕРЕД ПРОЧТЕНИЕМ СЖЕЧЬ!
1. Издание секретное
Издание секретное. До 1937 года
Настоящее «СЕКРЕТНОЕ» издание выдается распоряжением Морского Министра по докладу Начальника Морского Генерального Штаба. Оно отнесено к разряду секретных потому, что в нем имеются такие сведения административного, дипломатического или технического характера, которые должны быть доступны весьма ограниченному кругу лиц, пользующихся особым доверием.
Издание это считается секретным в течение 25 лет со времени его напечатания, после чего последует дальнейшее распоряжение или о сохранении его секретным, или о перечислении его в разряд не подлежащих оглашению или общедоступных.
Лица, воспользовавшиеся разрешением получить это издание, обязаны по миновании в нем надобности возвращать его в Морской Генеральный Штаб, чтобы за смертью их издание это не досталось в ненадлежащие руки.
Никто из пользующихся этим изданием лиц не имеет права разглашать заключающихся в нем сведений или делать ссылки на эти документы в печати под своим именем или через других лиц иначе, как с особого каждый раз разрешения Начальника Морского Генерального Штаба.
Виновные в нарушении этого требования будут привлекаться к ответственности в уголовном порядке.
Под таким грифом и с таким предупреждением в 1912 году Историческая комиссия по описанию действий флота в войну 1904-1905 годов при Морском Генеральном Штабе под председательством графа А.Ф. Гейдена выпустила сборник документов, посвященный занятию Порт-Артура и Квантунской области. Обращает на себя внимание, что все остальные сборники документов по действиям флота в ту войну — как 1-й, так и 2-й Тихоокеанских эскадр, — даже материалы Следственных комиссий, посвященные расследованию обстоятельств боев 28 июля/10 августа 1904 года при Шантунге и 14/27-15/28 мая 1905 года при Цусиме, снабжены лишь предупредительным грифом: «Не подлежит оглашению» на 10 лет, до 1922 года. Но при этом «предназначены для самого широкого распространения в военно-морской среде». А ответственность за разглашение содержащихся сведений носит лишь дисциплинарный характер.
А между тем документы эти содержат подчас вполне «жареные» факты, обличающие и Министерство Финансов, и Министерство Иностранных Дел, и руководство Морского Министерства, и Главного Управления Кораблестроения, вскрывают многочисленные недочеты в подготовке флота к войне почти на всех уровнях, а за разглашение их содержания грозила всего лишь навсего «дисциплинарная ответственность»!
А здесь вроде всем известные предания старины глубокой, а при этом: «Секретно!», для узкого круга лиц, облеченных особым доверием! На 25 лет — до знаменитого 1937 года! — с угрозой уголовной ответственности за разглашение!
Следует успокоить души патриотов, заботившихся в 1912 году о «неразглашении», «недопущении» и соблюдении прочих интересов Российского Государства. Большинство документов, вошедших в секретный том, остались не разглашенными не только до 1937 года, но и до настоящего мутного времени. Хотя гриф секретности был вскоре после революции снят.
Некоторая часть их была опубликована во «Введении», предпосланному многотомному труду по описанию действий флота в русско-японскую войну той же Исторической комиссии{146}. А посвящено было «Введение» описанию событий на Дальнем Востоке в 1894-1901 годах. Во всяком случае, его первая часть. Вторая, похоже, на свет Божий так и не появилась.
О скорейшем выпуске в свет этого «Введения» просили русские военно-морские круги сразу после выхода в свет 1-го тома трудов Комиссии в 1913 году. Поскольку без него многое в действиях как флота, так и сухопутных сил оставалось неразъясненным. И о просьбе этой донес до сведения Комиссии такой уважаемый в военно-морской среде журнал, как «Морской сборник»{147}, в целом очень высоко оценивший работу Исторической комиссии:
«Первым (дефектом работы), о котором, видимо, жалеет и сама Комиссия, является тот факт, что описание боевых действий вышло раньше “Введения”. Между тем это последнее должно было выяснить деятельность флота и его состояние за 10 лет до начала войны, без чего многое является непонятным или неправильно объяснимым… Нам гораздо важнее проследить причины наших поражений, чем копаться в индивидуальных ошибках и недостатках отдельных, хотя бы и очень важных, лиц.
Выяснение общих условий, приведших к поражениям, поможет избежать повторения их при подготовке к следующей войне.
Отсутствие “Введения” лишает нас возможности взяться за столь важную работу и тем самым обесценивает пока первую книгу описания войны.
Из фактов войны, изложенных хотя бы в этой первой книге, видно, насколько флот не был подготовлен…
Краткое “Введение” позволило бы правильно решить этот вопрос».
Однако нет. На просьбу тружеников моря Историческая комиссия откликнуться не поспешила. К 1917 году вышли 5 книг, посвященных действиям Порт-Артурской эскадры и Владивостокского отряда крейсеров. В 1917 году успели выйти книги 6 и 7, посвященные походу и бою 2-й Тихоокеанской эскадры.
А вот «Введение», и то только Часть I, было опубликовано лишь в 1918 (!) году, хотя подготовлено было явно до февраля 1917 года. Об этом свидетельствует и пиетет в отношении написания словосочетаний типа «Его Императорское Величество Милостиво Повелеть Соизволил» и слов Царь и Император с заглавных букв, что немедленно исчезло со страниц того же «Морского сборника» после «великой, бескровной, февральской», отчего материалы этого журнала за март-октябрь 1917 года в своей орфографической и публицистической части носят оттенок тошнотворности для русского человека со здоровым нравственным чувством.
