— Ох, наверное, и тяжко тебе жить, когда ничего не знаешь. Ни про кинжалы, ни про колдовство, которым ты чуть не ухайдокал Юрско… Знать, всё-таки надо рассказать сотникам.
— Я пробовал колдовать потом… — перебирая в руках кинжалы, пробормотал вельд. — Чтобы понять. Ничего не вышло. Я не знаю, что это было! Я ведь говорил тебе!..
Млада резко поднялась с места, и Рогл едва заметно осел, как прихлопнутое сверху тесто. Казалось, он еле удерживается от того, чтобы дать стрекача. Если не виноват, ему нечего бояться. Только прожив некоторое время в детинце, он наверняка уразумел, что любого повода будет достаточно, чтобы его убили. Предостережения Бажана на сей счёт были ясны.
Забрав кинжалы у мальчишки, Млада прошлась по комнате, якобы размышляя. Она поворачивала лезвие то одного, то другого так и эдак, наблюдала, как свет вяло пробегает по граням, обрисовывает плетение кожаных ремней на рукояти. Рогл за спиной даже, кажется, перестал дышать. Его взгляд ощупывал, испуганно, осторожно. Будто вельд хотел по движениям Млады понять, что его ждёт.
Она развернулась и снова метнула кинжал в дверь. Тот сверкнул на волоске от лица Рогла и вонзился в щербатую доску. Парень вздрогнул, замер, как вбитый в пол гвоздь. Млада подошла и, обхватив его за шею под затылком, посмотрела в глаза. Чёрные, таящие в глубине то ли страх, то ли ненависть — так сразу и не поймёшь. Слишком уж часто эти чувства переплетаются и сопровождают друг друга.
Рогл отважно выдержал её взгляд, но в следующий миг, закусив губу, опустил голову. Внутри колыхнулась тошнотворная волна отвращения к нему и ко всему его племени, даже желудок будто бы вздрогнул.
— Ты понял, насколько быстро я могу тебя убить? Как комара прихлопнуть — даже проще, — Млада крепче стиснула пальцы, удерживающие Рогла. От боли он вжал голову в плечи.
— Я не знаю, откуда они здесь! — повторил вельд, повышая голос, и рванулся из хватки.
Млада отпустила его, и тот, сделав два шага назад, чуть не повалился на пол.
— Правда, — гораздо тише проговорил Рогл, потирая шею, — не знаю…
— Ты порядком меня утомил.
Приблизившись, Млада угрожающе провела пальцами по ножнам скрамасакса, но остановилась, услышав за дверью звуки суматохи. Несколько человек пробежали мимо, побрякивая оружием и неразборчиво разговаривая на ходу. Вслед им прогрохотал голос начальника стражи: «Олухи! Вот же олухи, пожри вас Пекло!»
Млада выглянула из клети. В конце коридора мелькала спина Вигена. Он шёл, то на пядь доставая из ножен клинок, то резко вкладывая его обратно. Видно, в очередной раз за этот день случилось что-то из ряда вон.
— Останься здесь, — бросила Млада Роглу и вышла.
Она быстро догнала начальника стражи и постаралась приноровиться к его шагу. Виген одарил её лишь беглым взглядом.
— Что случилось? — выдохнула Млада.
Она едва не налетела на бегущего навстречу часового и, отшатнувшись, толкнула начальника стражи плечом. Тот ругнулся и в очередной раз схватился за рукоять меча, но доставать его не стал.
— Тот селянин, что хотел убить Кирилла, сбежал. Зарезал троих здоровенных стражников, как поросей, и смылся!
Млада громко хмыкнула. Селянин. Да какой обычный деревенский мужик пронесёт оружие в чертог так, что никто ничего и не поймёт? Он говорил скорбные речи, неловко шарахался, чтобы усыпить бдительность гридней. И время-то, чтобы зайти, выбрал самое подходящее — когда все вокруг устанут. А теперь сбежал по дороге в темницу. Потому и не удивительно, что он был так спокоен, когда его скрутили. За такую неосмотрительность гридни, которые проворонили арияш, дорого поплатились бы. Если бы уже не были мертвы.
Млада помолчала, раздумывая, стоит ли говорить об этом с Вигеном, и решила, что указывать на ошибки начальнику стражи — дело неблагодарное и сулящее расплату за нахальство. Однажды Хальвдан уже дал ей это понять. Да и к тому же познания, не свойственные девице, чего доброго заставят Вигена вспомнить о своём к ней недоверии.
— Что теперь будете делать? — осведомилась Млада, едва не скачками поспевая за ускорившим шаг Вигеном.
— Искать, — сквозь зубы проговорил тот. — Я с него, паскуды, живьём шкуру сдеру.
— А не поздно ловить? Он, кажется, знал, что делал.
— Ворота детинца уже давно закрыты. Никуда не денется. Будь он даже арияш.
Догадался, значит.
— Арияш? — прикинулась Млада дурочкой.
Виген снисходительно покосился на неё, но ничего отвечать не стал.
Вместе они вышли во двор, тут и там освещаемый факелами в руках снующих кругом стражников и гридней. Беспокойные огни метались вдоль стены и на ней, между изб и в провале арки. Млада, озираясь, тенью ходила за Вигеном, но чем дольше тянулись бесполезные поиски, тем больше убеждалась, что убийцы здесь нет. Она остановилась, взглядом измерила высоту стены и, отринув эту возможность, как сомнительную, ещё раз оглядела двор. Знать бы только, как сбежал арияш…
А как убегала бы она сама?
Вдалеке слышались раздражённые окрики Вигена. Хлопали под порывами ветра двери. Что-то бренчало и гремело, будто стражники проверяли даже котелки в поварне. К поискам присоединились кмети — они прочёсывали яблоневый сад и капище. Но время уходило. Сыпал снег, погребая под собой любые следы. Млада, глядя под ноги, замерла, представив, что стала бы делать, встань перед ней необходимость скрыться из детинца с закрытыми воротами и нашпигованной стражей стеной. Она медленно гладила ладонью оголовье Призрака, чувствуя неровности узоров.
Догадка сверкнула в голове, как луч выглянувшего из-за облаков солнца, и Млада спешно покинула двор.
Она обошла дружинные избы, сняла на ходу факел со стены одной из них, снова повернула за конюшней и остановилась возле узкого колодца, закрытого толстой кованой решёткой. Он вёл в городскую канализацию. Млада обратила на него внимание, как только пришла в детинец, и расспросила Медведя, отметив про себя, что в строительство города было вложено изрядно сил. Не каждая столица даже на просвещённом западе может похвастаться канализацией. Но без неё детинец с таким количеством жителей рисковал бы превратиться в одну сплошную выгребную яму. Дождевая и талая вода с мощёных брёвнами улиц тоже стекала туда через нарочно прорытые в земле отверстия, а потом попадала в ров на северо-востоке.
Поговаривали, что при случае эти каналы могли приспособить как тайные ходы при осаде города. Что ж — тоже разумно. Вот только сейчас это послужило отнюдь не благу.
Млада удовлетворённо ухмыльнулась, заметив вокруг колодца свежие, только слегка припорошенные снегом следы. По их размеру можно было догадаться: ходил здесь мужчина. Возможно, стражник. Но если бы хоть кто-то из них догадался, что убийца мог скрыться через колодец, его уже давно проверили бы.
Своим знанием делиться Млада вовсе не собиралась. Думается, остальные только будут мешаться. А пойманный арияш может и сболтнуть чего лишнего посторонним ушам.
Она дернула решётку, закрывающую колодец сверху, в надежде на то, что ошиблась, и тихо выругалась, когда та легко сдвинулась. Видно, до сей поры горький опыт не научил Вигена, что решётка должна быть закрыта всегда. Мало ли, какой лихой человек прознает, куда можно попасть таким путём и куда скрыться, чтобы не нашли.
Сильнее сдвинув решётку и продолжая одной рукой держать факел, Млада стала спускаться в колодец. Она едва могла ухватиться за осклизлые ступени, вырубленные прямо в каменной кладке. Оторвать бы голову тому, кто сделал их такими опасными! Так запросто можно свернуть себе шею. Наконец ступени закончились. Млада спрыгнула на скользкую землю и обвела факелом вокруг себя: влево уходил неширокий, в полсажени, проход. Из него душным плотным потоком вытекало зловоние. Млада поморщилась, вдыхая и выдыхая как можно более коротко и скупо: нужно было бы чем-то закрыть нос и рот, но она не захватила с собой никакой тряпицы.
По вымощенной камнем канаве текла вязкая жижа городских стоков. Она лениво колыхалась и масляно переливалась в свете факела. Сложенные из брёвен лиственницы стены были влажными и позеленевшими от сырости. Млада сглотнула подступивший к горлу противный комок и осторожно двинулась вперёд, временами прижимая к носу ладонь. Оказалось, здесь можно идти в полный рост, но более высокому человеку пришлось бы нагнуться. Смешанная с нечистотами вода после первых двух шагов захлюпала в сапогах — придётся их выбросить.
Млада по привычке двигалась бесшумно. Под ногами не слышалось плеска воды, лишь тихо потрескивало пламя факела; хорошо было бы его потушить, но тогда здесь ни зги не разглядишь. Где-то капала вода, с писком мимо пронеслись несколько жирных крыс — и исчезли в непроглядной тьме противоположного конца канала.
Внезапно ход разветвился, и Млада остановилась в раздумье. Проклятье. Две совершенно одинаковые червоточины молча и безразлично взирали на неё, словно пустые глазницы. Скорей всего, оба канала снова сходятся где-то впереди. Но кто знает, какой из двух длиннее — так можно обойти весь город, пока арияш преспокойно выйдет у рва, а там ищи ветра в поле. Наверху приглушённо шумел Кирият, переговаривались люди, гремели по мостовой редкие повозки. Горожане спешили по домам к вечере. А вот Младе от одной мысли о еде становилось тошно: казалось, она вся насквозь успела пропитаться запахом нечистот.
