Обожаю блеф. Такие методы влияния на разум и правда существуют, но они очень тяжелые — нужно долго окучивать жертву. А потом в нужный момент послать сигнал навроде звона колокольчика или особой фразы. И тогда жертва сходит с ума. От страха, боли, эйфории… И только тот, кто заложил в жертву этого ментального паразита знает, как это остановить. Другие могут не успеть во всем разобраться и помочь — разум долго не выдержит.
Но сейчас все проще, чем кажется. Я ничего не активировал, как хочу показать. А просто… напомнил Патрику. Напомнил ему об ужасе, который он теперь испытывает перед пауками.
Пиджачник сильнее сжимает мне руки:
— Что прикажете, леди Эдвайс?
Глаза старой леди блестят, она смотрит на него, на меня:
— Он мой единственный наследник.
Карга тянет время? Уверен, что Патриком уже занимаются. Пока они не понимают, что происходит, но скоро это изменится.
Отвечаю холодно и серьезно:
— Сочувствую вашему горю. Но так уж получается, что и Аннета — моя единственная супруга. Вот теперь мы точно пришли к взаимопониманию.
Недолгая тишина. В такой позе мне трудно различить выражения лица присутствующих.
Ледяной голос леди Эдвайс:
— Отпустить его. Привести девочку. Вышли все вон!
Хватка ослабевает, и я не спеша встаю, отряхиваюсь. Удивленно замечаю, как быстро из комнаты свалили пиджачники. Остались только мы вдвоём.
Отлично. Пока все идет по плану. А, точно. Вспомнил. Есть в этом мире такое слово — триггер. Это что-то вроде сигнала действовать. Так вот триггер для Патрика — именно звуки, похожие на «походку» паукообразных. Не обязательно повторять звук один в один. Главное, чтобы разум заметил и провел аналогию. И вот Патрик и вспомнил где-то в другом конце имения — в своей теплой койке, как пережевывал пауков, как они ползали по его телу. Вспомнил так хорошо, будто переживает заново те события в Яме.
Подбираю ложку, сажусь за стол и… перемешиваю сахар в фарфоровой чашке, добавляю сливок. Леди Эдвайс наблюдает за мной взглядом, в котором читается… беспомощность.
В помещение приводят Аннету. Вижу, как леди Эдвайс намеревается что-то сказать пиджачникам на пороге.
— Прошу тишины, — не даю сказать, многозначительно постукиваю ложкой по чашке. — Все вышли вон. Останешься только ты, — киваю на Аннету, — и вы, — на леди Эдвайс.
Леди Эдвайс сверлит меня ненавидящим взглядом, но все-таки кивает пиджачникам, и те выходят.
— Аннет, закрой, пожалуйста, дверь.
Девушка вздрагивает, будто проснувшись, слушается. Замок щелкает. Так себе мера безопасности, но лучше что-то, чем ничего.
У меня есть еще минут пять-десять до того, как «разумники» семьи Эдвайс поймут, что происходит с Патриком. Сейчас он беснуется в своей комнате и к нему просто-напросто тяжело подступиться. А в его разуме творится хаос. Но когда он успокоится, то в его мозги сразу же залезут и всё поймут…
Леди Эдвайс не только хладнокровная глава семьи. В первую очередь она мать единственного наследника, поэтому сейчас готова на все, лишь бы я не навредил ее сыночку. Это слабые места самых сильных существ даже в Варгоне. Альвы, способные зачать ребенка раз в сто лет, через пять сотен лет потеряют хватку и хладнокровие, если им пригрозить единственным ребенком. А с этой каргой все понятно. Родить после шестидесяти для человека — это не скуумой нанюхаться. Это почти отчаянный шаг.
Аннет ерзает на месте, в недоумении мечется глазами.
— Ты хочешь что-то сказать, Аннета? — отхлебываю я очень вкусный и ароматный чай.
— Киба… Я… прости меня, — не торопится она подходить ко мне. — Я не помню… ничего… Я такая дура. Я была в школе, потом ко мне подошел соклановец. Я не помню даже его лица. А потом все как в тумане… Очутилась здесь. А тут мать и сестра. Они на… на…
Большие глаза Аннеты блестят. Я неглубоко вздыхаю, протягиваю ей руку:
— Ничего. Подойди. Сейчас разберемся…
Аннета слушается, неуверенно берет меня за руку, я усаживаю ее рядом с собой.
Понятно. Значит в школе есть Валет, который хорошо владеет гипнотическим направлением. И он поработал с Аннетой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— О каком видео они говорили? Откуда синяки на шее?
На все имение звучит мерзкое завывание Патрика. Нервы леди Эдвайс не выдерживают:
— Может хватит этого фарса! Что тебе надо?!
— Одну секунду, леди Эдвайс — улыбаюсь я ей. — Выпейте пока чаю, успокойтесь. Я должен разобраться в очень важных для меня, а не вас, вещах.
— Он умрет!
— Вы правда думаете, что я позволю этому случится раньше времени? Ну же, леди Эдвайс. Вы совсем недавно называли меня мальчиком, а сами теряете голову…
— Ты…
— Итак, Аннет? — игнорирую леди Эдвайс. — Что с тобой еще сделали?
Аннет сжимает мне руку, судорожно отвечает:
— Ничего такого. Сказали молчать, когда они говорить с тобой будут или убьют нас обоих. А синяки… это сестра. Она… гадина.
— Ясно. Больше от меня не отходишь, — добродушно улыбаюсь. — Сиди, пей чай. Делай то, что говорю. Тебе понятно, жена?
— Д… да…
— Отлично, — отпускаю руку Аннет, отодвигаю ей чашку, встаю.
Переключаюсь на мерзкую каргу:
— Уважаемая, леди Эдвайс. Возможно, мы начали диалог не с той ноты. Давайте попробуем заново. Для меня честь помочь вам, но я был бы признателен за компенсацию… морального ущерба. Теперь я предложу вам сделку. Я буду вашими ушами и руками в школе неодаренных «Новая Эра». А взамен попрошу всего ничего…
— Говори.
Сухо улыбаюсь:
— Сущие пустяки. Как насчет нежной шейки вашего сына? За то, что вы сделали с моей женой? Предлагаю прямо сейчас немного его придушить.
— Ч… что? — горят последние признаки хладнокровия леди Эдвайс. Замечательно.
Иногда всякая ерунда хорошо подкашивает сильных людей. Особенно людей.
— Мне хватит небольшого пореза или кровоподтека. Либо, — пожимаю плечами. — Я прямо сейчас заберу его хм… душу. Вы, — становлюсь очень серьезным. — Знали, кто я и на что способен. Вы знали, как я поступаю с теми, кто мне угрожает. Запомните, леди Эдвайс. Со мной можно либо сотрудничать, либо убить. Второе вам сейчас крайне невыгодно. Значит теперь условия ставлю я, верно?
— Если с Патриком что-то случится… — сжимает зубы леди Эдвайс. — Мне будет всё равно.
Пожимаю плечами.
— Поэтому с ним еще ничего не случилось. И мы предпримем все меры, чтобы Патрик прожил до ста лет в здравии и благополучии. Это выгодно и вам и мне. Но…
Замолкаю. Резко перевожу взгляд на дверь. Замок в комнату щелкает и в нее заходит человек в белом. Аура тревожности сгущается. Монтано смотрит на меня, на леди Эдвайс. Стучит тростью о пол.
Тук.
Ментальные щупальца вгрызаются в разумы всех присутствующих, кроме меня. Люди замирают на месте, покачиваются. Аннет отцепляется от меня, вытягивается в струнку, смотрит перед собой… Уверен, то же самое произошло и с пиджачниками за дверью.
— Кэр, — безразлично обращается Монтано, садится в кресло. — Твои методы кажутся мне странными. Это на тебя не похоже.
Тревога усиливается. Как кисель накладывается на мозги. Ощущение, что я в шаге от того, чтобы сдохнуть. Стою на краю пропасти, из которой на меня смотрят глаза Монтано Эдвайса. Страшный человек. Даже по меркам Варгона.
Аккуратно тыкаю в щечку Аннеты пальцем. Не реагирует. Со вздохом сажусь на вычурный табурет.
— Если бы я еще помнил, что на меня похоже.
— Почему пауки? — сухо спрашивает Монтано.
По спине пробегают мурашки. Но я заранее заготовил ответ на этот вопрос:
— Возможно, потому что я почему-то их ненавижу. Они всегда вызывали у меня отвращение. А свои страхи легче внедрить в чужую голову.
Тишина.
— Я предполагал такое, это точно. Ты еще ничего не вспомнил? Хоть что-то? Может какие-нибудь образы? Картинки из прошлого? Ты помнишь Эли`а`Таар?
Качаю головой.
— Странно. В моей голове всплывали образы из прошлой жизни с первых же дней. Особенно важные моменты, это точно.
Покачивающие зомби действуют на нервы. Но Монтано не обращает на них никакого внимания.
