пострадала из-за него.
— Звучит глупо, знаешь ли…
— Знаю… — Эдвард на пару секунд замолкает. — Но подумал, если ты будешь у меня на виду, то я смогу хоть что-то сделать для твоей защиты. Мне было бы… Спокойнее… Зная, что ты находишься у меня на виду…
— Извини, Эдвард, но я тебя не понимаю, — хмуро отвечает Наталия. — Некоторым твоим поступкам просто невозможно найти объяснение. Как будто ты и сам не понимаешь, что делаешь. Сделаешь и только затем думаешь…
— Ну да, не отрицаю, что из-за злости в моей голове происходило черт знает что. Мог такого натворить, что и сам ничего не понял бы.
— Да, я все понимаю. Но зачем требовалось морочить голову Терренсу, Ракель, Даниэлю, Анне и своей матери? Почему я должна была морочить голову своим родителям, у которых мне с трудом удалось вымолить прощения за то, что я ничего им не рассказывала? Ты хоть понимаешь, каких трудов мне это стоило?
— На самом деле причина, по которой я сделал это, немножко другая, — неуверенно признается Эдвард. — И она может показаться тебе еще глупее, чем то, что я хотел, чтобы ты была у меня на виду.
— Ну и какая же?
— Ты и правда хочешь это знать?
— Мы же решили поговорить обо всем, что касается нашей проблемы. Надо раз и навсегда закрыть этот вопрос.
— Э-э-э… — Эдвард переводит взгляд куда-то вдаль и слегка прикусывает губу. — Я скажу тебе об этом… Но чуть позже…
— Почему? Опять начинаешь искать нелепые оправдания?
— Нет-нет, я все объясню, обещаю. Просто мне нужно подумать, как лучше сказать об этом. Как сделать так, чтобы ты поняла меня.
— Я пойму в любом случае.
— Просто дай мне немножко времени, и я все расскажу.
Наталия ничего не говорит и лишь слегка хмурится, пока ее неодобрительный взгляд уставлен на Эдварда. Но потом она медленно отводит его в сторону и начинает рассматривать дальние горизонты, полной грудью вдыхая чистый прохладный воздух.
— Ладно… — со скромной улыбкой произносит Наталия. — Может, это и было глупо. Но в дальнейшем ты вел себя более, чем достойно. Я до сих пор помню, как ты пытался защитить меня от тех людей, которые пытались увести меня. Они могли бы сделать со мной ужасные вещи, если бы ты не был рядом.
— Да, но к сожалению, я так и не смог сделать то, что обещал, — с грустью во взгляде отвечает Эдвард. — Не по своей воле, конечно, но все же…
— Главное — ты попытался.
— Только не думай, что я делал это, потому что мне безумно стыдно перед тобой. Тот есть… Это не значит, что я не чувствую себя виноватым. Наоборот — я буквально умираю от того, как мне стыдно. Но я делал все это по одной единственной причине… Просто я люблю тебя…
— Любишь? — удивляется Наталия, уставив широко распахнутые глаза на Эдварда.
— Всегда буду любить. — Эдвард замолкает на пару секунд и проводит рукой по волосам Наталии, глазами изучая ее лицо. — И мне совершенно не стыдно в этом признаться. Я не боюсь говорить это.
— Эдвард, но… — неуверенно произносит Наталия и качает головой. — Ты же сам говорил, что уже не любишь меня… Что любовь уже прошла…
— Нет, Наталия, она не прошла, — с едва заметной улыбкой качает головой Эдвард. — Любовь все еще жива… Всегда была жива… Я говорил, что не люблю только ради того, чтобы позлить тебя. Потому что был жутко обижен и оскорблен.
— Ты любил ту, что считал предательницей?
— Всем сердцем. Даже веря лжи, я все равно продолжал любить тебя. Может быть, не показывал этого, но это так… И я обозлился еще больше, когда ты заявила, что вообще никогда не любила меня и встречалась со мной из страха остаться одной. Мне стало жутко обидно, и я забыл о любви к тебе. Я говорил всем, что ненавижу тебя и жалею, что встретил тебя.
— Неприятно это слышать. — Наталия опускает грустный взгляд вниз.
— А мне неприятно это говорить. Неприятно вспоминать, как ты сказала, что воспользовалась мной и на самом деле никогда не любила.
— Это не так! — мотает головой Наталия, смотря на Эдварда мокрыми глазами. — Я уже говорила, что соврала тебе. Я всегда любила тебя! И до сих пор люблю! Теперь нет никакого смысла это скрывать. Да и я совсем не хочу скрывать то, что чувствую.
— Тоже злилась, когда сказала это?
— Да, я хотела позлить тебя и показать, что ты меня совсем не волнуешь. Делала вид, что с легкостью отпустила тебя. Хотя если бы ты только знал, как мне было больно это делать. Как мое сердце разрывалось на части… Обида затуманила мой разум и заставила делать то, чего я совсем не хотела.
— Понимаю, но ты и мне причинила огромную боль, — немного хмуро отвечает Эдвард. — Буквально убила меня той фразой. Не мою любовь к тебе, а именно меня. Я был разбит и подавлен, когда услышал такое от девушки, к которой не мог быть безразличен.
— Тогда это было то, чего я хотела добиться. Хотела видеть тебя раздавленным, несчастным и одиноким.
— Могу сказать то же самое и про тебя… — Эдвард нервно сглатывает и приобнимает Наталию за плечи, которые он нежно гладит. — Но зато сейчас я хорошо понимаю Терренса. Понимаю, что он чувствовал, когда они с Ракель обменивались такими же оскорблениями и пожеланиями.
— Я и сама начала лучше понимать Ракель. Наверное правильно говорят, что чтобы что-то понять, нужно самому через это пройти.
— И не удивлюсь, если мой брат думал что-нибудь с собой сделать. Терренс ведь так сильно привязан к Ракель, что его сильно трясет от мысли, что он может потерять ее.
— Думаешь, он мог? — слегка хмурится Наталия.
— Уверен.
— Э-э-э… Ну… Если учесть, какой побитый он был в то время, когда они с Ракель собирались расставаться, то это возможно.
— Редким случай, когда человек влюбляется настолько сильно, что буквально жить не может без любимого.
— А моя подружка попала в яблочко с первого раза! Она собирается выйти замуж за первого парня в своей жизни. Конечно, Кэмерон не сразу поняла, насколько сильно ей повезло, но она все же вовремя открыла глаза. МакКлайф, конечно, та еще заноза в заднице, но он все равно классный.
— В любом случае я побыл в шкуре Терренса и знаю, что он пережил.
— А я теперь понимаю Ракель и все чувства, которые она испытала.
На несколько секунд в воздухе воцаряется пауза, во время которой Эдвард с грустью во взгляде смотрит на Наталию, в этот момент
