рассматривающая свои руки.
— Как ты думаешь, а у нас с тобой еще есть шанс попытаться помириться? — неуверенно интересуется Эдвард. — Есть ли шанс, что мы сможем преодолеть все обиды, страхи и сомнения? И… Снова стать парой?
— Я бы хотела этого, пожалуй, больше всего на свете, — без колебаний уверенно отвечает Наталия. — Хотя бы попытаться вернуть все на свои места. И сделать все, чтобы такого больше впредь не повторялось.
— Я бы тоже…
— И не буду скрывать, что мои чувства стали даже сильнее. Я была не готова смириться с тем, что все кончено, и мечтала, что однажды мы снова будем вместе… — Наталия тихо вздыхает. — А «прощальный» поцелуй смог это доказать… Доказать, что ничего еще не умерло…
— О да, мне безумно понравился этот поцелуй, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Эдвард. — И я не собираюсь это скрывать.
— Думаю, в этом нет никакого смысла.
— Мне кажется, что он показал наши настоящие чувства. А не те, о которых мы пытались рассказать всем и друг другу.
— Да уж, в этот момент уже не думаешь ни о каком желании оскорбить и унизить и делать вид, что тебе все равно, — скромно улыбается Наталия.
— Лично мне все понравилось, — с легкой улыбкой признается Эдвард, переведя взгляд на Наталию. — Даже если ты была напряженной.
— Я? — округляет глаза Наталия.
— Да, опять. Не сопротивлялась, конечно, но была пассивной. Ты лишь позволяла мне себя целовать и ни разу не проявляла инициативу.
— Но это не означает, что мне не нравилось, и я целовала тебя через силу.
— Однако ты можешь быть более смелой и раскрепощенной. Это далеко не все, на что ты способна. Ты не выглядишь как пугливая, стеснительная девчонка, которая буквально боится слов, связанных с любовью, и даже не подумает выглядеть сексуально. Наоборот — ты всегда выглядишь великолепно, стараешься быть привлекательной, знаешь, что у тебя красивое тело, и показываешь его.
— Может быть… — слегка улыбается Наталия, заправив прядь волос за ухо. — Но зато ты практически не сдерживал себя…
— Я не причинил тебе неудобства? — неуверенно интересуется Эдвард.
— Нисколько! Наоборот — мне было очень хорошо! Настолько хорошо, что у меня кружилась голова, а по телу мурашки бегали. Ты свел меня с ума одним лишь поцелуем. И уверена, что показал бы намного больше. Доказал бы, что даже будучи скромным парнем, ты знаешь, как сделать девушке приятно.
— По крайней мере, никто не жаловался на то, что я делаю, — пожимает плечами Эдвард. — Все девушки были в восторге.
— Да, но… — Наталия задумывается на пару секунд. — Я не понимаю… Почему ты попросил поцеловать тебя?
— Ну если быть честным… — Эдвард прикусывает губу. — Я попросил тебя о поцелуе, потому что хотел проверить, какие эмоции он у меня вызовет.
— Значит, объяснение, что это прощальный поцелуй, было отмазкой?
— Отчасти. Да и мне также хотелось проверить твои чувства… Узнать, что ты чувствуешь на самом деле. Ты бы была равнодушной, если бы я поцеловал тебя.
— Ну и как?
— В твоих чувствах я теперь точно не сомневаюсь. Так что если будешь пытаться убедить меня в том, что их нет, то я посчитаю это ложью.
— А твои?
— Мои… — Эдвард колеблется секунду или две и с легкой улыбкой переводит взгляд на Наталию. — Ничего не изменилось! Мои чувства все те же. Я по-прежнему чувствую огромную бурю эмоций и тянусь к тебе, как магнитом.
— Правда?
— Да. Хотя… Нет, кое-что все-таки изменилось… Эти чувства стали намного сильнее и ярче. Они сводят меня с ума.
— Как и меня, — скромно улыбается Наталия. — Теперь я дрожу еще сильнее и испытываю еще большее волнение…
— Порой я буквально начинаю задыхаться от переизбытка эмоций.
— И я бы повторила это еще раз. Много раз.
— Будто бы сказала мои мысли.
Наталия на пару секунд кладет голову Эдварду на плечо и прикрывает глаза. Пока тот с легкой улыбкой приобнимает ее за плечи и нежно гладит по голове. В воздухе на несколько секунд снова воцаряется пауза, после которой мужчина перестает улыбаться и тихо вздыхает с грустью во взгляде.
— Ох, как же паршиво я себя чувствую из-за того, как с тобой поступил, — низким голосом произносит Эдвард и мило целует Наталию в макушку. — Ревность к той горилле не может быть оправданием.
— Пожалуйста, Эдвард, давай не будем снова это вспоминать, — устало просит Наталия.
— Сам того не желая, я причинил тебе огромную боль и бросил наедине со своими проблемами.
— У тебя было на то право. Право бросить меня из-за того, что я струсила рассказать тебе всю правду.
— Только лишь буквальный крепкий удар по моей пустой башке заставил меня начать потихоньку разувать глаза и понимать, что я поступил мерзко. — Эдвард на пару секунд замолкает. — Не думай, что я начал меняться сразу же после твоего рассказа про насилие над тобой. Это произошло после того, как все начали отворачиваться от меня после того, как узнавали, что между нами произошло. Я потерял всех, кто мог бы поддержать меня. А все из-за моей агрессии и неспособности контролировать себя… Нежелания делиться с кем-то своими проблемами… Мыслью, что я должен сам во всем разбираться.
— Я понимаю.
— Однако мне нельзя было сдаваться. Я должен был идти до конца. Тем более, что большая часть пути уже была пройдена. Моя жизнь всегда была сложной, и я был вынужден рассчитывать лишь на себя. Я уже привык находиться в какой-то борьбе… Привык постоянно находиться в напряжении… Хотя в последнее время чувствую, что жутко устал от этого и хочу немного расслабиться.
— Наверное, мы оба виноваты в этой ситуации, — с грустью во взгляде отвечает Наталия. — И мне безумно жаль, что я скрывала всю правду… Ведь молчание убивало меня. Едва не разрушило отношения со всеми моими близкими… Оставшись одной, я бы не выдержала это и предпочла бы умереть. И вряд ли кто-то узнал об этом.
— Нет, прошу, не говори о смерти, тем более своей, — вздрагивает Эдвард, покрепче обняв Наталию за плечи и прижав поближе к себе. — Никогда… Я слышать ничего не хочу об этом!
— Просто говорю правду. Была такой жуткой трусихой, что едва не загнала себя в могилу.
— Тем не менее ты смогла преодолеть себя. — Эдвард замолкает на пару секунд и скромно улыбается. — И я горжусь тобой. Ты вела себя более, чем достойно, несмотря на ситуацию, которая с тобой произошла.
— Пришлось взять себя в руки, — тяжело вздыхает Наталия. — Что мне еще оставалось сделать, когда я была совсем одна, и когда мне не на кого было рассчитывать?
— Я
