Ксюшу трясло весь день, и даже заведующая, поглядев на ее лихорадочные движения рук и бледное лицо, предложила ей отдохнуть или, хотя бы, обратиться к врачу. Ксения «для отвода глаз» прошла к медсестре, замерила давление крови. Оно оказалось нормальным.
Ксюша знала, что по настоящему худо ей будет ночью, когда все пережитые ощущения вернутся, снотворное станет бесполезным и придется вновь прибегнуть к услугам «маленького любовника», а после галлюцинаций и эмоциональных перегрузок, все это обернется стрессом – неизбежная плата… А в галлюцинациях этих будет аромат «Монте-Кристо», узоры ковра с монастырской обителью, в свете ночника, руки и губы, робкие и неуверенные, те, от которых ей, вероятно, уже никогда не оторваться…
В ближайшие дни Ксюша ожидала какого-нибудь скандала, по поводу случившегося в детском садике (малыш, наверняка, рассказал маме о плохом папе), но никто ни словом, ни намеком не вспомнил о происшествии. Папаши «подруг» перестали появляться в нем вообще, а сами мамаши здоровались с ней теперь так, словно были с ней знакомы по газетам, но в их отношении к Ксении стало проглядывать что-то уважительное. Все что ни происходит – к лучшему! Только Вовик (сын Игоря) с того дня не отходил от любимой воспитательницы ни на шаг, словно взялся охранять ее от всяких противных дядек.
– Защитничек ты мой! – не выдержав, однажды, рассмеялась Ксения и прижала малыша к подолу. «Вырастет и будет таким же бабником, как папа. Если не переплюнет его».
Подумалось это Ксюше без осуждения и досады а, скорее, напротив, с определенной долей удовольствия. Спохватившись, она решила, что у нее снова проблемы с головой и
подтолкнула Вовика, уютно прильнувшего к юбке, к группе детей, затеявших какую-то дурацкую игру.
Ксения уже стала сожалеть, что не поговорила толком с Аней там, на кладбище, но в один из вечеров она пришла. Уже ближе к тому времени, когда уличный гомон утих и, утомленные дневными заботами, жители расползлись по домам чтобы после ужина зависнуть у телевизоров, поплеваться, не обнаружив на экранах ничего стоящего внимания и маяться от безделья оставшиеся до сна часы.
Аня вошла без звонка, чем даже испугала Ксению. Явление в белом…
За столом она угощала гостью всем, что нашла на своих полках. Аня с явным усилием выпила лишь чашку чая, к печенью не притронулась. Вначале она лишь отвечала на вопросы Ксении, не поднимая от стола глаз, потом немного расслабилась, стала поправлять предположения, которые делала хозяйка и, наконец, разговорилась. К концу чаепития Ксюша узнала, что знакомы они были до приезда Андрея в Севастополь. Он знал ее еще школьницей в Питере, она сама родом оттуда. Ходили иногда вместе в музеи… Переехали они с мамой год назад, а потом сюда, дали направление и Андрею. Совпадение. Отец то ее в Севастополе давно, но все отказывался перевозить их, рассчитывал, что вернется в Кронштадт, но военный человек не волен распоряжаться своей судьбой… Школу она закончила уже здесь. Тогда они и…стали ближе друг другу. Собирались все открыть ей, Ксении, Андрюша даже на учениях звонил в Питер, чтобы она скорее приехала. Нехорошо, все-таки… Аня очень любила и любит его. Правда, еще там, в Питере они повздорили и решили расстаться. Он женился. Она пыталась его забыть. Не получилось. Долго мучилась. Ревела ночами. А когда встретились снова…Узнала что «залетела» еще до того, как Андрей погиб. И он знал… Ее родители, конечно, понятия не имели, до недавнего времени, да и сейчас не знают, кто отец. Заявила, что не скажет никогда. Лучше умрет. Хочет, чтобы это было ее тайной, и что она останется с ней до конца. Скажет только сыну, когда тот вырастет. Пусть осудит. Пусть.
Ксюша встала, подошла к ней, обняла за плечи, присела на корточки и заглянула в заплаканные глаза Ани.
– Не надо расстраиваться, девочка. Наш брак с Андреем был скорее недоразумением. Взаимной ошибкой. Старались
Быть друзьями, а так… Я сама люблю совсем другого человека.
При последней фразе Аня быстро, широко раскрывшимися глазами посмотрела на нее.
– Я думала, он просто успокаивал меня, когда говорил, что вы не будете сильно переживать и что у вас…кто-то есть и что сам он, хоть и любит вас, но иначе, чем меня.
– Ну да, как сестру, – подсказала, усмехнувшись, Ксения и поднялась. – Все нормально, малышка, ты не бойся меня. Я желаю тебе добра, только добра и очень сочувствую. Скоро, весной, должны приехать родители Андрея, я им все объясню и подготовлю вашу встречу.
Аня смотрела на нее уже во все глаза. Недоверие, которое можно было в них прочесть только что, рассеялось. Оно уступило место какой-то растерянности, потом задумчивости. Видимо придя в себя, она чуть заметно улыбнулась и едва не убила Ксюшу обращением:
– Тетя Ксения…
Ксюша даже вскрикнула:
– Девочка, да Бог с тобой, я всего то года ни три тебя старше …
– Простите, – спохватилась «племянница». – Мне сказать вам нечего… Так неожиданно все.
– Я же, сама понимаешь, была в трауре, – уже не слушая Аню, забормотала Ксения, подойдя к зеркалу. – Да и в нашем городке… Я, вероятно, скоро вернусь в Питер.
– Поедете к своему мужчине?
Ксюша опустилась на стул…
– Надеюсь…
Аня посмотрела на нее с удивлением.
– Его еще надо найти…
– Это, в каком смысле?
– Я не знаю где он.
Аня понимающе, как будто бывала в подобной ситуации,
покивала головой.
– Он от вас прячется? – с необычной прозорливостью вдруг спросила несносная девчонка.
Ксения кивнула головой. Умная девочка. Наверное, такими темпами умнела и она сама. Когда жизнь начинает тебе накручивать хвост, пересортировка в голове идет значительно быстрее. Наверное, потому ум и благополучие несовместимы… Сначала встряска делает тебя умнее, а потом приобретенный ум окончательно портит тебе жизнь…
Конец апреля в Крыму – разгар лета для северянина. Распустившаяся зелень, благоухание ранних цветов… Весна наступила как-то очень быстро, несмотря на то, что зима только вчера казалась бесконечной. Она (зима) здесь как поздняя осень в Питере. Самое неприятное для Ксении время. Потому яркое, временами даже горячее солнце, моментально просохшие тротуары, трескотня птиц в несколько дней вернули ее к жизни. Она достала засунутую в дальний ящик косметичку, отчистила и отгладила летние одежды. Потом вспомнила, что давно не посещала стоматолога – за здоровьем надо следить. Уже по дороге в клинику она почувствовала эффект от своего перевоплощения. Некоторые мужики в тот день вернулись домой с растяжением шейных позвонков.
Открыв дверь стоматологического кабинета, Ксения невольно остановилась. Что-то очень знакомое показалось ей в облике специалиста в белом халате. Психотерапевт. Он хлопал глазами, посреди операционной с каким то ужасающим блестящим инструментом в руке. Ксения невольно рассмеялась, но ничего не спросила и покорно уселась в кресло.
Закончив исследование ее зубов, он сам пояснил, что действительно психотерапевт, но переквалифицировался. Много ли заработаешь на философских размышлениях. Хоть и актуальная
профессия, а особого доверия не вызывает. А молодая жена (да,
он женился) без ананасов и рябчиков никак не может…
– Очень хорошо выглядишь, – почему-то с оттенком сожаления сказал он ей уже в дверях.
– Прихожу в себя понемногу, – ответила Ксения и шагнула в коридор.
Потом спохватилась и добавила оглянувшись:
– Но это ничего не значит.
Психостоматолог понимающе кивнул головой. Видимо еще не дисквалифицировался.
– У нас с тобой ничего не было, верно? – пристально глядя ему в лицо, спросила Ксения.
– Ничего, – быстро согласился специалист по зубам и душам.
Ксюша кивнула головой и, уже отвернувшись, усмехнулась. В жизни, оказывается, немало делаешь такого, что вначале
кажется логичным и объяснимым, но о чем потом сожалеешь. А о чем-то и вспомнить стыдно.
Сценарию мелодрамы, который придумала Ксюша, не суждено было осуществиться. К приезду родителей Андрея Аню положили в больницу. На сохранение. Несмотря на то, что она, казалось, берегла себя, выполняла все рекомендации врачей, да и сама Ксения старалась, как могла, создать у будущей мамаши ощущение душевного равновесия, но где-то что-то сорвалось… Потому на платформе вокзала она одна встретила своих недавних родственников. Ничего не подозревающие старики обняли и расцеловали Ксению и сразу выразили желание отправиться на кладбище. По пути она рассказала им, как обустроили место захоронения Андрея (Ксюша избегала слова «могила»), как регулярно меняют у памятника цветы и венки…
Поплакав перед плитой с фотографией сына, родители отправились к Ксении. В новом ее жилище они еще не были. Подивились чистоте и скромности обстановки…
Уже за столом, когда вновь осушили «за помин», Ксюша рискнула начать процесс. Взвешивая каждое слово и интонацию, она объяснила, какими хорошими и близкими друзьями они с Андреем были, но жизнь штука сложная, никто не живет второй раз начисто – пришли к выводу, что ошиблись. Нет, не так ошиблись, что должна разразиться драма. Решение созрело само собой, без осложнений и скандалов. Не хотели огорчать родителей, думали перестроить все, а уж потом… И то, что Андрей встретил другую, было совершенно естественным и она, Ксения, отнеслась к этому спокойно. Рассказывать все это сегодня не имело бы смысла, если бы не одно обстоятельство, которое не должно оставить их равнодушными.
