– Все может быть, – заметила Лера.
– Я знаю номер его телефона, – подбодрила ее Вика, – если что, разыщем.
28
Через некоторое время после ухода Германа объявился Федор. Выглядел он непривычно – сосредоточенный, подчеркнуто деловой и суровый. Старался не смотреть на Леру, все время отводил глаза. Попросил кофе, долго пил его, глядя в чашку, словно там могли находиться ответы на все вопросы.
– Федор, – не выдержала Лера, – что с тобой?
– Знаете, кто такая Анна Бергер? – осторожно начал он.
– Ой, – сказала Вика, – вчерашние новости. Это даже не осетрина второй свежести. Это уже тухляк.
– Так вы уже знаете? Откуда?
– Птичка начирикала, – улыбнулась Вика. – Продолжай.
Федор начал издалека. С того, что произошло после расставания. Люсьена тяжело пережила разрыв и не смогла остаться в Питере, уехала к отцу в Словению. Там и познакомилась с Хельмутом Бергером. Ему было хорошо за пятьдесят, и он несколько лет назад овдовел. Они быстро нашли общий язык, а когда выяснилось, что жена Хельмута была намного старше, Люсьена прониклась к нему горячей симпатией. Тот факт, что приличная разница в возрасте не помешала людям счастливо прожить четверть века вместе, оказался настоящим бальзамом для ее души. Люсьена ощутила себя новым человеком. Вскоре она вышла замуж за Хельмута, сменила имя и начала новую жизнь. Они несколько лет почти не расставались, помогая друг другу справиться с душевными ранами. А потом Хельмут внезапно заболел и умер.
После смерти мужа Люсьена снова почувствовала себя одинокой. Сын вырос, у него была своя жизнь. Из близких людей остался лишь отец. Ему было уже за восемьдесят, и чувствовал он себя неважно. Люсьена привезла его в Германию, устроила в хорошую клинику, но даже там медицина еще не научилась лечить людей от старости.
Перед смертью отец рассказал дочери о докторе, вылечившем его после ссылки. Он назвал имя врача, объяснил, где тот жил в пятидесятых, поведал, как проходило само лечение. Доктор вначале перепробовал много разных способов – не помогало. И тогда он предложил средство, которое до этого не применял. Предупредил, что это опасно и за последствия он полностью отвечать не может. Но отцу Люсьены терять было нечего – ему и так уже был вынесен смертный приговор. Он согласился.
Доктор называл это в шутку средством Сен-Жермена. Выглядело снадобье ужасно – мутная взвесь отвратительного вкуса и запаха. Для начала он выпил совсем немного. Потом – чуть больше, и наконец, решился – закрыв глаза, опрокинул в себя все махом. Несколько часов ничего особенного не происходило, потом ему стало плохо, он подумал, что умирает, и провалился в беспамятство. Сколько пролежал – не знает, но доктор говорил, что больше месяца. Когда очнулся, обнаружил, что полностью облысел и от слабости не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Но то, что произошло потом, было похоже на чудо.
Он пошел на поправку и даже внешне помолодел лет на десять. Прожив у доктора в поселке до глубокой осени, вернулся в город здоровым человеком. Но доктор запретил рассказывать о подробностях лечения. «Опасно, – объяснял он. – Никто не поверит, а у меня могут быть неприятности». И отец Люсьены, наученный молчанию в лагерях, лишь отшучивался по поводу чудесного выздоровления.
Он пытался потом найти информацию о средстве, но ничего, кроме различных легенд, не узнал. Легенды говорили о том, что граф Сен-Жермен, по преданию, жив до сих пор и находится в добром здравии – возможно, как раз благодаря снадобью, рецепт которого хранится в секрете. Граф периодически принимает его, впадает в забытье, и за это время у него полностью меняются волосы, кожа и даже зубы. А потом он живет еще лет тридцать – сорок, не старея и не страдая никакими хворями. Ему, правда, приходится придерживаться диеты и вести определенный образ жизни. Но за бессмертие многие готовы заплатить и не такую цену.
После смерти отца Люсьена долго размышляла над этим. Приступы тоскливого одиночества и отчаянное желание узнать что-нибудь о Федоре побудили ее в конце концов попробовать увидеться с ним. Поначалу она хотела просто посмотреть на него. Затем, со временем, появилось желание доказать ему что-то, чего он, видимо, так и не понял. Чтобы он, наконец, увидел все в другом свете и пожалел о том, что они расстались.
Люсьена разработала план. Первым пунктом в нем значилась работа над собственной внешностью. Она сделала подтяжку и прошла курс омолаживающей терапии в одной из клиник. Благо в Германии это стало обычным делом. Выкрасила волосы в темный цвет и коротко подстриглась. Исходила Люсьена из того, что если Федор все-таки женился на Лере, значит, это тип внешности, на который он западает. Она решила не бороться с соперницей, а стать похожей на нее. И не просто похожей, а лучше. Если Федор увидит ее такой – свежей, красивой, то… Тут все зависело от того, какие у него отношения в «семье». Представить его семью без кавычек она не могла. Федор с его активным отношением к жизни и молодая заторможенная дура… Такое, на ее взгляд, без конфликта не совмещалось.
После долгого периода подготовки, когда Люсьена была почти довольна результатом, она вспомнила о рассказе отца. И заболела новой идей. «Если средство, о котором говорил отец, действительно существует, – думала она, – я, приняв его, окончательно решу все проблемы. По крайней мере, с внешностью». И она начала разыскивать информацию о докторе Варакине.
Если есть эликсир, вполне возможно, что и доктор еще жив. То, что она узнала, опечалило – Федор Варакин исчез в восьмидесятых, но это же внушало некоторую надежду. Она вооружилась сведениями о его предполагаемых учениках, коллегах, пациентах. И приехала в Петербург, горя желанием докопаться до правды. В институте, где когда-то работал доктор Варакин, практически никто не помнил его самого, но разговоры о нем, похожие на легенды, еще ходили. Ей посоветовали поговорить со Смирновой – последней пациенткой, которая в какой-то мере считалась не то чтобы последовательницей или ученицей, но могла что-то знать. Они договорились о встрече.
Потом все пошло наперекосяк. Люсьена моментально узнала в ученице доктора гадалку, к которой приходила когда-то, – и разволновалась. Лидия Сергеевна внимательно разглядывала гостью, отвечала уклончиво и не хотела сообщать ничего ни о самом докторе, ни о его родственниках. А когда гадалка вдруг заявила, что негоже, мол, прятаться за чужой личиной, или говори, что тебе нужно на самом деле, или уходи, – Люсьена поняла, что ее тоже признали. Она принялась сбивчиво уверять, что никакого тайного умысла не имеет…
Она так и не поняла, поверила ли ей Лидия Сергеевна или нет. Но когда гадалка сообщила, что Лера – внучка того самого доктора, Люсьене уже все стало не важно.
На нее нашло какое-то помутнение. Чтобы вот так, через столько лет – и снова на пути тот же человек… Она поняла, что надо ехать к проклятой девчонке и разбираться. Раз и навсегда.
И кажется, говорила это вслух.
Так это было или нет, но Лидия Сергеевна поняла, стала отговаривать. Люсьена ничего не желала слышать. Если Лера живет в дедовском доме, то ехать надо только туда.
В тот же день она добралась до Ярви, нашла нужный дом – он оказался пуст. Люсьена, успевшая навести справки о поселке, вспомнила, что поблизости есть еще и турбаза. Отыскала ее по карте и сняла коттедж. Потом купила одежду, переоделась и снова отправилась к дому. Там по-прежнему никого не было.
Кружа вокруг дома, она, к своему удивлению, встретила гадалку. Они долго спорили, Люсьена кричала что-то угрожающее в адрес Леры и не собиралась уходить. Лидия Сергеевна гнала ее прочь. В конце концов Люсьена, взбудораженная сверх меры, толкнула гадалку. И не сказать, чтобы очень сильно. Но пожилая женщина потеряла равновесие и упала, ударившись затылком о камень.
Когда Люсьена поняла, что гадалка мертва, страшно перепугалась. Тем более что все произошло рядом с оврагом и камень, который стал причиной смертельного ранения, от удара провалился куда-то вниз – там, видимо, был очень рыхлый грунт. Не придумав ничего лучшего, Люсьена перетащила гадалку к другому камню и положила на него головой. Потом вернулась на турбазу и протряслась до утра. Приехав в город, она немного успокоилась и стала прикидывать, что делать дальше. Первое, что пришло в голову, – срочно уехать в Германию. Ближайший рейс был только во вторник, и она нетерпеливо подгоняла время, чтобы этот день поскорее наступил. Ее разыскивали люди из милиции и кто-то еще. А потом позвонил Федор. И она не смогла уехать, не увидев его.
Вот и все…
Лера и Вика слушали Федора, не перебивая, не задавая никаких вопросов. Когда рассказ пошел о том, что случилось в лесу, Лера почувствовала такую боль, что ей пришлось зажмуриться, лишь бы не заплакать. Она словно на мгновение оглохла и, удивившись, попыталась открыть глаза, но не смогла. Потом в ушах волнами стало увеличиваться напряжение – и через некоторое время она увидела то, о чем говорил Федор.
