– Это настолько заметно?
– Нет, поначалу я не был уверен.
Он внимательно смотрел ей в лицо, которое находилось так близко и которое ему так хотелось поцеловать.
– Ну, я пыталась делать все незаметно, чтобы ты считал, что сам к этому стремишься.
Иен негромко засмеялся:
– И что теперь?
– Не знаю. Я уже перепробовала все, о чем говорил мне Александер.
– Александер?
– Да. Я решила обратиться за советом к человеку, опытному в таких делах.
– Надеюсь, его советы выразились только в словах, а не в действиях.
– Он вел себя чрезвычайно галантно. Только все время смеялся.
– Еще бы, – со смехом ответил Иен. – Значит, у тебя не вышло?
– Ты не должен был устоять. А я и в самом деле не устоял.
У Айлен отчаянно колотилась сердце. Муж не стал прерывать ее игру, не сделал попытки вернуться в Меркрэг. Взгляд у него был нежным и ласковым, но Айлен боялась поверить своему успеху, боялась в это поверить.
– Вид у тебя спокойный, я ожидала другого. Ты уверен?
– Дело не во мне. Дело в том, уверена ли ты, Айлен. Ты перенесла тяжелые роды. – Вспомнив об этом, Иен нахмурился.
– Прошло уже полгода, – сердито сказала она. – Чтобы оправиться, мне не нужно было по два месяца на ребенка! Может, чуть больше, чем другим женщинам, но не шесть же месяцев.
– А я считал, что нам следует воздерживаться, пока дети не начнут говорить. – Ужас, отразившийся на лице Айлен, заставил его расхохотаться.
– Бессовестный, – проворчала она, стукнув его по плечу. – Нехорошо дразнить меня в такой момент.
– Нервничаешь, милая?
Он начал распускать ей волосы.
– Ну... да. Я не была уверена, что делаю все правильно.
– Ты все делала правильно. Но прежде чем я дарую тебе победу, не хочешь ли ты спросить меня о чем-то?
– Спросить? – Мысли у Айлен путались, ведь то, к чему она стремилась долгие месяцы, теперь совсем близко. – О чем мне тебя спрашивать?
– О леди Мэри.
– Я тебе доверяю, Иен.
– Ты слишком добра, моя маленькая. Леди Мэри была мне помехой, я не мог придумать, как прекратить ее посещения. Но буду с тобой честен. Пару раз мне хотелось переспать с этой шлюхой, чтобы избавиться от мучений, которые причиняло мне воздержание.
– Я о нем не просила, – прошептала Айлен.
– Да, я сам навязал его нам обоим. И именно оно помогло мне держаться подальше от Мэри. А еще уверенность, что она не сможет дать мне того, чего я желаю.
– И чего же ты желаешь?
Когда губы Иена нежно приникли к се рту, Айлен вцепилась ему в плечи. Она так истомилась по его ласке, что даже легкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы в ней вспыхнула страсть.
– Тебя, девушка.
– Ты не торопишься это показать.
– Ах, дорогая, мое желание настолько сильно, что я боюсь причинить тебе боль. Мне хочется кинуться на тебя, а не ласкать и нежить, как ты того заслуживаешь.
Он поцеловал ее медленно и нежно, упиваясь вкусом податливых губ, и в то же время его руки до боли сжимали ее тело. Иен откинулся на спину и привлек жену к себе, приподняв бедра. Оба невольно вскрикнули, их желание слиться воедино было почти нестерпимым.
– Айлен, моя маленькая жена, – хрипло шептал Иен, переворачиваясь так, чтобы оказаться на ней. Его дрожащая рука зарылась под ее юбку. – Тебе никогда не задирали подол, словно деревенской девчонке, которую берет обезумевший от желания мужик?
– Нет, – тихо засмеялась она. – А это приятно?
– Ты сама мне скажешь, и очень скоро. Последовавший за словами мощный толчок заставил Айлен вскрикнуть от удовольствия, смешанного с облегчением. Их желание было слишком необузданным, чтобы они могли тратить время на ласки или задерживаться на подступах к вершине экстаза.
Еще не до конца опомнившись. Иен приподнялся на локтях и посмотрел на жену, которая лежала под ним с закрытыми глазами и разрумянившимися щеками. Хотя Айлен выглядела довольной, он озабоченно нахмурился. Его натиск был слишком резким и стремительным, а жена такой маленькой и хрупкой, поэтому Иен опасался, что причинил ей боль в своем безудержном порыве.
– У тебя все в порядке?
– Да. – Она приоткрыла глаза, улыбнулась и обвила руками его шею.
– Ты уверена, что я не сделал тебе больно?
– Ты не сделал мне больно. Я не такая слабая, как тебе кажется. – Айлен начала раздевать его. – Нехорошо брать собственную жену словно какую-то деревенскую потаскушку.
– Даже если при этом жена получила большое удовольствие?
– А она получила?
– Да. Теперь скажи мне: если так обращаются с деревенской потаскушкой, то как поступают с девкой из таверны?
– Иногда ее берут прямо на столе.
– Так можно себе вес занозить! – возмутился Иен.
– К тому же здесь нет стола, – с усмешкой сказала она.
– Какая жалость, – пробормотал он, глядя, как Айлен стягивает с него обувь. – Более аппетитной трапезы даже представить невозможно.
Покраснев, она принялась отстегивать пояс с мечом.
– Мне все-таки не хотелось бы рисковать своими ягодицами.
– Я бы постелил скатерть из лучшего полотна, чтобы уберечь твои прелестные ягодицы. Нет, не клади его так далеко, – тихо приказал Иен, когда она собралась отбросить его меч в сторону. – Пусть он будет тебе подушкой.
– Вот вам и галантность! А как насчет мельничихи?
– Ее любят на мешках с зерном, естественно.
– Ну да! Только их у нас тоже нет.
– Не важно. Они имеют привычку сдвигаться, поэтому не удается выдерживать ритм. А иногда просто вылетаешь из седла.
– Что за глупый разговор мы с тобой ведем! – Представив себе эту картину, Айлен невольно захихикала.
– А теперь спроси меня про дочку кузнеца.
С подозрением глядя на мужа, та сняла с него последнюю одежду и спросила:
– И как бы ты взял дочку кузнеца?
– На наковальне.
– А почему не на горне? – насмешливо спросила Айлен.
– Никому не захотелось бы столь жаркой страсти.
– И наковальни здесь нет, – Она провела рукой по ноге мужа и увидела, как потемнели его глаза. – Зато у нас есть одеяло.
Вид сильного обнаженного тела возбуждал, да и Иен сегодня проявлял почти беззаботную игривость. Таким она не видела мужа очень давно, и в ней снова проснулась надежда. Вдруг он решил покончить не только с воздержанием, но даже готов к тому, чтобы наконец сделать их брак полноценным?
– Это тонкое одеяло прямо создано для того, чтобы муж овладел на нем своей женой.
– Знаешь, мне кажется, ты прав, – сказала Айлен, опускаясь на колени рядом с ним и пряча нежную улыбку.
– Но тут есть одна трудность.
– Правда? И какая же?
– А такая, что муж лежит тут в чем мать родила...
– И если позволено будет сказать, являет собой прекрасную картину.
