Райф повернулся ко мне и спросил:
— Где мы остановимся на ночь? Уже темнеет, а нам надо еще разобрать упряжь.
Я встряхнулся и вернулся к экспедиционным делам.
Позже, когда грузовики были остановлены, разбиты палатки и животные выгружены и стреножены — когда все это было сделано, я прилег, прислушиваясь к тяжелому храпу Хендрикса и борясь с собственным сном. Пока я спал в грузовике, в моем сознании что-то происходило. Мысли, пришедшие тогда, отчасти не были моими. Меня занимал вопрос: если я усну, то кем я буду когда проснусь?
Мы устроили лагерь на излучине громадной реки — широкой, неглубокой, без мостов, реки Кадарик. Дарковерцы считали ее традиционной точкой, дальше которой возврата нет. За рекой лежали густые леса, а за ними начинались Хеллеры, поднимавшиеся до небес. И каждая долина, каждый каньон их был покрыт лесами. Вот там-то и жили Следопыты.
Но хотя вся страна была густо заселена отдаленными друг от друга колониями-гнездами, нам, вероятно, не удастся заключить соглашение ни с одной из них. Нам придется иметь дело со Старейшинами Северного Гнезда, где прошли мои юношеские годы.
С незапамятных времен Следопыты, обычно безобидные — строго придерживались границы, проведенной между их землями и землями прочих дарковерцев. Они никогда не ходили дальше Кадарина. С другой стороны — те немногие, кто рисковал проникнуть на их территорию, становились законной добычей.
Некоторые дарковерцы, чаще всего горцы, торговали со Следопытами. Они отдавали в обмен одежду, кованный металл, небольшие инструменты. Взамен шли орехи, кора для красителей, кое-какие листья и мхи для лекарств. За это Следопыты позволяли им охотиться в лесах, не досаждая излишним вниманием. Но другие люди, рискнувшие забраться к Следопытам, подвергались немалому риску.
Следопыты не были кровожадны и не убивали единственно ради убийства, но они действовали сообща, группой — по двое и трое, и раздевали свою добычу буквально догола.
Продвижение через их страну будет весьма опасным.
Я сел перед палаткой, глядя на бушующую воду, казавшуюся розовой в лучах восходящего солнца. Позади палатки животные щипали короткую траву, грузовики, как огромные сфинксы, закутанные в брезент поблескивали росой. Регис Хастур вышел из палатки, протер глаза и подошел к кромке воды.
— О чем думаете? Что, в походе нам придется туго?
— Мне бы не хотелось так думать. Я знаю повадки Следопытов и буду начеку. Вот только… — я запнулся и Регис спросил:
— Что только?..
Я сказал, чуть помедлив:
— Вот только… Вот только — вы. Если с вами что-нибудь произойдет, отвечать придется нам. Перед всем Дарковером.
Он усмехнулся. В красных лучах восходящего солнца Хастур казался вождем из старинных легенд.
— Ответственность? Я не доставлю вам ни малейшего беспокойства, Джейсон. За какого неумеху вы меня принимаете? Я знаю, что не побоялся бы Следопытов — даже если бы знал их не так, как вы. У вас есть еще какие-нибудь соображения или я пойду завтракать?
Я пожал плечами и пододвинулся ближе к огню.
К удивлению двух других терранцев — Хендрикса и Райфа — Регис каждую стоянку аккуратно выполнял свою часть работы. И не напоказ, как кто-то из них, а от души. Райф и Хендрикс признавали терранские обычаи высшего света, разрешающие такие вещи, только негласно. Но несмотря на строгие кастовые отличия, социальным отношениям терранского типа не было места на Дарковере.
Никто не оказался настолько галантен (кроме запротестовавшего Хендрикса), чтобы помочь девушке и даже Кила принялась за работу, осматривая упакованный груз и свою долю ящиков и коробов.
Спустя некоторое время Регис снова присоединился ко мне у огня. Трое братьев вышли и шумно брызгались в броде, остальные спокойно спали. Регис спросил:
— Может разбудить остальных?
— Не стоит. Кадарин питается водой из океанского прилива и мы просто подождем, пока вода не спадет. Где-нибудь после полудня мы сможем переправиться, не замочившись даже по пояс.
Регис втянул запах из котелка.
— Готово, — сказал он, зачерпнул чашкой и сел, пристроив ее на колене. Я последовал его примеру, а Регис спросил:
— Скажите, Джейсон, откуда вы столько знаете о Хеллерах? Ну, Хендрикс был в Наррской компании, но вы-то не настолько стары.
— Я старше, чем выгляжу, — сказал я. — Но в действительности не настолько стар.
(Во время непродолжительной гражданской войны, когда дарковерцы сражались со Следопытами в Наррском ущелье, я — в то время одиннадцатилетний мальчишка — следил за передвижением людей-захватчиков, но сейчас не стал говорить об том Регису.)
— Я жил у Следопытов восемь лет.
— Шарра! Так это были вы? — дарковерский принц был поражен. — Неудивительно, что вы получили это задание. Я завидую вам, Джейсон.
Я изобразил на лице подобие улыбки.
— Нет, я серьезно. Мальчиком я пытался попасть в терранскую космическую службу, но моя семья в конце концов убедила меня, что как Хастур, я имею заранее предопределенное место. Что мы — Хастуры, призваны удерживать Терру и Дарковер на пути мирного сосуществования. Это ставит меня в ужасно невыгодное положение. Имеется в виду, что я должен сунуть голову под подушку, если до меня дойдет что-нибудь не то, что нужно.
— Тогда почему же, черт возьми, они отпустили вас на такое опасное дело?
Глаза Хастура дрогнули, но лицо осталось невозмутимым, а голос — бесстрастным.
— Я доказал своему прародителю, что усердно выполнял долг Хастура. У меня пять сыновей. Трое законнорожденных родились за последние два года.
Я фыркнул и, не сдержавшись, разразился смехом, а Регис, поднявшись, отправился полоскать чашку в реке.
Мы свернули лагерь до того, как солнце выползло на середину неба. Пока все упаковывали последние вещи, собираясь навьючивать их на животных — я дал Киле задание подготовить рюкзаки, которые мы потащим на себе по тем тропам, где даже вьючным животным делать нечего.
Я стоял у самой кромки воды, проверяя глубину брода и глядя на скрытый туманом просвет между гребнями волн. Остальные упаковывали палатку, которую мы должны были использовать в лесах, топчась вокруг, отпуская грубые шутки и создавая оживленную суету.
Команда была подобрана со знанием дела — это я уже успел оценить. Райф, Ларрис и братья-дарковерцы были крепки телом и духом. Хендрикс, очевидно, представлял ту же разновидность людей, и я чувствовал, что могу быть в нем полностью уверен и в случае чего, всегда смогу положиться на него. Как ни странно, тот факт, что он был терранцем, смутно утешал, хотя, вообще-то, он должен был вызывать раздражение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
