Спокойствие Килы казалось безграничным. Она была даже слишком спокойна, выполняя свою часть работы. Но из нее было и слова не вытянуть. Она держала себя так холодно и даже раздраженно со мной, хотя с дарковерцами выглядела вполне естественно и я оставил ее в покое.
— Эй, Джейсон — поторапливайтесь, — крикнул кто-то. Я, прервав спокойный ход мыслей, сощурился на солнце. Совершенно неожиданно почувствовав боль, я осторожно прикоснулся к лицу, внезапно поняв, что случилось. Вчера, трясясь в открытом грузовике и сегодня утром, не привыкнув к жаркому солнцу этих широт — я пренебрег мерами предосторожности и сжег лицо на солнце. Я направился к Киле, которая в этот момент прилаживала последнюю часть груза на одного из животных — это получалось у нее довольно квалифицированно.
Едва взглянув на мое лицо, она оценила ситуацию. Насмешливо улыбнувшись, она сказала:
— Что, загорели? Положите немного вот этого на лицо, — она извлекла откуда-то тюбик с белой мазью. Я стал неумело откручивать крышку и тогда она забрала мазь, выдавила немного на ладонь и проговорила:
— Стойте спокойно и не вертите головой.
Девушка намазала мне лоб и щеки во всю ширь. Сразу стало прохладно и хорошо. Я было поблагодарил ее, она странно дернулась и зашлась смехом.
— В чем дело?
— Видели бы вы себя!
Мне было совсем не смешно. Конечно, вид у меня был гротескный и у нее были все основания для веселья, но мне было безрадостно и больно.
Вознамерившись поставить ее на должное место, я спросил:
— Вы все подготовили для подъема?
— Все, кроме скальных принадлежностей — я не была уверена в том, сколько их понадобится. Джейсон, вы обзавелись темными очками для перехода через снега? — Я кивнул и она продолжала, отчеканивая каждое слово. — Не забудьте их. Снежная слепота, даю вам слово, еще неприятнее, чем перебор с загаром. И весьма болезненна, кроме того.
— Черт побери! Девочка, я не настолько глуп! — взорвался я.
Она снова заговорила лишенным эмоций голосом:
— Тогда бы вам следовало выбрать время получше, если вы захотели позагорать. Вот, положите в карман, — Кила вручила мне тюбик крема для загара. — Мне, наверное, следует проверить кое-кого из остальных — я хочу убедиться в отсутствии у них забывчивости.
Она ушла, не произнеся более ни слова и оставив мне неприятное чувство, что первый раунд за ней и кроме того, что я для нее — просто безответственный болтун.
Форс говорил мне едва ли не то же самое.
Я поручил братьям-дарковерцам гнать животных через самую узкую часть брода и жестами показал Ларрису и Киле, чтобы кто-нибудь из них встал рядом с Хендриксом. Тот мог не представлять себе силу течения, коварно затаившегося под поверхностью реки, текущей с гор. Райф не мог загнать последнюю лошадь в воду. В конце концов он спешился, снял ботинки и повел ее на поводу по скользким камням. Я шел последним, двигаясь сразу, за Регисом Хастуром и следил за возможными опасностями, подстерегающими нас, сердито думая, что если кое-кто так важен для дарковерских политиков, то он мог бы и не утруждать себя этой миссией. Если бы Посол Терры пошел с нами (невообразимо!), он был бы окружен телохранителями, парнями из секретной службы и десятками предосторожностей против случайностей, террористов или несчастий иного рода.
Весь этот день мы ехали верхом, поднимаясь все выше и выше и встали лагерем на смой дальней точке, которую могли достичь с животными. На следующий день восхождение будет проходить по опасным тропам, где можно проходить только пешком.
Разбили уютный лагерь, но спалось плохо. У Хендрикса, Ларриса и Райфа от сильного солнца и разреженного воздуха болели глаза и голова. Мне было привычнее, но и я чувствовал какое-то непонятное давление и звон в ушах. Регис самонадеянно отрицал некоторый дискомфорт, но и он стонал во сне, потом во всеуслышанье заявил, что всю ночь Ларрис пинал его ногой. Кила, казалось, меньше всех чувствовала что-то необычное. Вероятно, она бывала в более высоких местах и подольше, чем кто-то из нас — но и у нее были темные круги под глазами.
Однако, никто не жаловался — все готовились к последнему длинному восхождению. Если нам повезет, мы сможем перейти Чертову Лестницу до наступления ночи. По крайней мере, уже сегодня вечером мы могли встать лагерем у самого ущелья.
Наш отряд расположился на последней ровной площадке. Здесь мы стреножили вьючных животных, чтобы они не разбежались слишком далеко и оставили достаточно пищи для них. Так же, спрятали все, кроме самого необходимого в походе.
Пока мы готовились начать подъем на скалу, я взглянул на Килу и заявил:
— Мы будем работать в паре в первой связке. Начинаем сейчас.
Один из братьев-дарковерцев с презрением уставился на меня.
— И вы называете себя горцем, Джейсон! Да ведь у меня маленькая дочка сможет вскарабкаться по этой тропинке, не получив пинка под зад!
Я подпер подбородок и свирепо произнес:
— Скалы не так уж просты, а некоторые из этих людей не поднимались в связке вовсе. Когда мы начнем двигаться вдоль карниза — я бы не хотел, чтобы оказался кто-нибудь, кто не знает этого способа.
Они успокоились, хотя это им и не понравилось. Но в дальнейшем никто не протестовал, пока я не направил огромного Хендрикса в середину второй связки. Тот мрачно взглянул на легкий нейлоновый шнур и спросил с некоторой опаской:
— Может, пока я осваиваюсь, мне лучше идти последним? Между двумя из вас я могу натворить дел!
Хьялмар захохотал во все горло и сообщил ему, что центральное место в связке из троих человек было всегда запасным для слабаков, новичков и дилетантов. Крепыш-космолетчик и гигант с Дарковера свирепо поглядели друг на друга. Я ожидал, что Хендрикс вспылит, но он только пожал плечами и стал завязывать шнур на поясе. Кила обвела Хендрикса и Ларриса высокомерным взглядом и мы пошли…
Вначале все было очень просто — свободная тропинка змеилась все выше и выше каждую милю вверх. Едва остановившись передохнуть, я обернулся и увидел долину раскинувшуюся под нами во всем великолепии. Постепенно тропинка становилась все круче, в отдельных местах угол подъема доходил до пятидесяти градусов, путь был усыпан щебнем и камнями. Это заставило нас ставить ноги с особой осторожностью, иногда приходилось наклонятся вперед, помогая себе руками. Я не торопясь опробовал каждый валун, так как некоторые были довольно увесисты и сорвавшись, могли наделать кучу дел. Один из братьев-дарковерцев (если не ошибаюсь — Вардо) шел позади на расстоянии десяти футов слабо натянутой веревки и дважды, когда нога его соскальзывала, он спотыкался и весьма чувствительно дергал меня. И то, что он ворчал, было совершенно справедливо. На подъемах, подобных этому, где падение было не опасно — движение без связки было более оправдано, ведь тогда один поскользнувшийся не тянул бы за собой другого. Но зато теперь я мог примерно представить, что за альпинистов я веду через Хеллеры.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
