к плечу, и Ангелла готова была отдать все свои силы, чтобы он, наконец, стал исполнять ту роль, к которой его готовила сама судьба, по ее мнению – роли мощного и уверенного в себе Рыцаря. Защитника и главы их Семьи, с чувством ответственности и ясным видением их будущего. А она сможет лишь время от времени приходить на помощь, хоть советом, хоть своим непосредственным участием. Но сначала она должна понять, что она такое. Чего хочет ее душа. И она прислушивалась к себе и понимала, что у нее появлялись новые желания. Она, перестав быть куколкой, умилительно прекрасным персонажем сказки, расставшись с каноническим образом, которого так тщательно придерживался Вайда, ощутила в себе вполне женские желания и потребности. Она стала более чувственной, и порой ее охватывали такие порывы, от которых ее бросало в жар, и в этом, как она, понимала была заслуга, или вина, Хранителя Глории. Девушки по имени Соледад. Которая, угадав ее тайные желания, примерила и надела на нее новый образ. Новую личность, более раскрепощенную и горячую. В то же время, и более сильную. Уверенную. И, одновременно, слабую.
Асраил понимал, что Ангелла рассказала не все, уж он ее прекрасно знал. Читал по лицу, понимая, о чем она думает, что чувствует. И он, не обратив почти никакого внимания на ее новый облик, все так же видел в ней ту решительную воительницу. И мудрую Неприкасаемую, которая всегда твердила ему о том, что рано или поздно они столкнутся с новой угрозой, которая будет настоящей проверкой сплоченности и силы их Семьи. Которая подошла к этому рубежу, к этому испытанию, в откровенно разобранном, ослабленном состояния. Явно неготовая сопротивляться. И поэтому их Семье нужно сильное руководство. И такой же сильный Легион. И универсально мыслящие, не стандартно, по крайней мере, Хранители. С многочисленными талантами и умениями.
Ангелла, прохаживаясь по салону их яростной и откровенно хищной машины, рассказала ему о том, что пробудил и открыл в ней ее полет. И да, она не могла рассказывать об этом сидя – она всегда вставала, когда делилась чем-то важным, и даже довольно энергично размахивала своими руками при этом. Напоминая фронтмена классической рок-группы, который заводил публику своими отточенными навыками управления толпой. Своей харизмой, в том числе. Она, даже когда писала свои романы, часто вскакивала и прохаживаясь по своей комнате, наговаривала текст на диктофон, а потом, уже перед сном, с трудом расшифровывала свои эмоциональные и порой не очень логичные, слегка путанные речи. Вспышки и прорывы великого несознательного. Но всегда ухватывала суть. И вот теперь, она донесла эту суть до понимания своего брата.
Там, наверху, ее охватил страх. Тревога. Космос, с его бесконечно темными, и в то же время, яркими глубинами и просторами. Вселенная со своими потоками энергии, захватила и понесла ее прочь от Земли. И она поняла, что еще не готова полностью лишить себя земного измерения, уйти в Абсолют, и новые миры, и уже откровенно струсив, даже придя в некое подобие отчаяние, испытывая небывалое, неземное одиночество, устремилась вниз. Или вернее нащупала свои следы, свой путь, и последовала по нему в обратном направлении. Туда, где еле виднелась их маленькая голубая планета. Такая прекрасная, и в то же время, одинокая, посреди этих безмолвных, порой слишком мрачных, даже агрессивных скоплений небесных тел. Где были другие, свои формы жизни, но она воспринимала их, как абсолютно чуждые для себя. И тогда, уже на пути домой, она и встретилась с небольшой флотилией Кадавра.
Которая, как она почувствовала, тоже кружились здесь для пополнения своих запасов энергии. Черной и разрушительной. Но в отличие от нее, попавшей сюда случайно, они явно были как дома, что ощущалось в той уверенности, и даже откровенной расслабленности, которая угадывалась в их поведении. И, как поняла она, они собирались в скором времени посетить Землю, ведь их маршруты почти совпали, и вектор направления их движения, как и их точку назначения, она сразу угадала.
Кадавр почувствовал ее страх, и дав команду своим псам о ее полном окружении, приблизился к ней. Но он, все же, не на ту напал. Потому что, чем больше давишь на Ангеллу, чем больше пытаешься ее напугать, тем более яростное сопротивление она оказывает, не обращая внимания на количество врагов, окруживших ее. И она пошла в лобовую атаку на тех, кто беспечно приблизился к ней слишком близко, она просто откинула одну сферу так далеко от себя, что та превратилась в еле видимую точку, оказавшись где-то у рубежей Солнечной системы. Она почти уничтожила этот новый для себя вид неприятеля. И поняла, что в ней тоже есть эта частица разрушительной энергии, которая давала о себе знать, время от времени. Но которую она умело сдерживала, и пользовалась в крайних, даже экстремальных случаях. Может быть, почувствовав это, Кадавр и решил не форсировать события. Может быть, какая-то тайная мысль закралась в его воспаленный мозг?
Они обменялись колкостями, и, тогда он, словно решив поиграть с ней, и со всеми Неприкасаемыми, отпустил ее, посоветовав готовиться к новой войне. И задуматься о том, что она есть такое. Чего в ней больше – страсти разрушать, или спасать. Но без всяких сомнений Ангела пообещала, что лично уничтожит его при их следующей встрече, он сказал очень странную, но важную, с ее точки зрения, вещь. Тайное пророчество, которое им вместе с Асраилом еще только предстоит расшифровать и понять. Он сказал, или вернее, донес свою мысль до Ангеллы, сумев добраться до ее мозга. "Если там, на Земле, меня победят простые слова, а ты уподобишься мне, хотя бы самую малость, тогда вы и одолеете своего родственника… На которого, вы все так похожи, хотя и не признаетесь себе в этом." И как показалось ей, довольно гадко захохотал при этом.
Асраил задумался о предсказании Кадавра, но оно ему пока казалось сущей нелепицей. Возможно, он просто хотел запутать их? Ангелла пока рассуждала примерно так же, зная коварный характер Кадавра. Но свои сомнения о настоящем характере своей силы она решила пока не озвучивать никому. Не показывать никому, что Кадавр глубже всех заглянул в ее натуру… А ее брат, тем временем, пытался представить себе новый, земной облик их бывшего родственника, и пока не мог.
– И в каком обличии он будет биться с нами? И его свора? В виде этих черных шаров? А нам придется вынуть из себя свои синие? И сразиться с ним в таком виде? У нас что, будет
