Кетиль рассказал ему, что ярл Эйрик уже должен был прийти в Сигтуну и убедить Олафа начать собирать войско. На это Гудбранд кивнул, но сказал, что время для Свейна все равно уже упущено, ведь если он соберет корабли, а никто не успеет прийти ему на помощь, то сын Трюггви разобьет его по пути через Зунд.
— Но я позвал вас не затем, чтобы думать о том, что может случиться. Я позвал вас потому, что после того, как вы опоздали с вестями об Олафе, думаю я, что не стоит вам больше быть воинами, а пришла пора постигать ремесло рыбаков.
Хельги с вызовом спросил:
— Хочешь ли ты сказать, Гудбранд, что не хочешь больше нас видеть в своей дружине и освобождаешь от клятвы из-за пары дней, когда мы пили пиво? И это после всего того, что мы…
Он не успел закончить, когда Кетиль положил ему руку на плечо:
— Где наша лодка, отец, — спросил он. — Мы готовы показать, что не хуже иных рыбаков умеем обращаться с сетями.
Хельги дернулся, но Кетиль крепко держал его за плечо. Гудбранд показал куда-то на юг вдоль берега:
— Лодку мы нашли для вас добрую. Кликни Харальда Зайца, и он покажет. Помни, вы должны быть готовы через две недели.
— Мы будем готовы через пять дней, — ответил Кетиль и подтолкнул Хельги в сторону берега.
— Ты так быстро согласился стать рыбаком, что даже не спросил меня, пойду ли я с тобой, — крикнул Хельги, едва они отошли от Гудбранда.
— Тише, Хельги Скальд, если не хочешь показать, насколько ты глуп! — крикнул ему в ответ Кетиль. — Ты не помнишь нашу встречу с Сигвальди?
— Причем тут Сигвальди, если теперь мы не будем воинами?.. — Хельги замолчал, а потом продолжил: — Ты хочешь сказать, что нам придется вырядиться рыбаками и отправиться на Йомсборг, чтобы нас никто не узнал?
— Не уверен, насчет Йомсборга, но ярлу нужны люди, которые будут сообщать ему, что делает Олаф, если мы не сможем преградить ему дорогу в Зунде. А про тебя многие бы сказали, что не пристало мужу сначала говорить, а потом думать.
Хельги хотел ответить ему что-то, но потом выдохнул и улыбнулся:
— Не всем быть такими хитроумными, как вам с Гудбрандом. Помнишь речи Высокого:
Следует мужу в меру быть умным,Не мудрствовать много,Ибо редка радость в душе,Коли разум велик.
Кетиль рассмеялся, обнял Хельги за плечи, и они пошли искать Харальда Зайца и лодку.
Прошло две недели, и Кетиль и Хельги на рыбачьей лодке отправились на юго-запад. Через два дня они забросили сеть в двух милях от полуострова Фальстербо, что в Сконе[52]. Кетиль сказал, что оттуда им будут видны все корабли, выходящие из Зунда, а их самих едва ли кто заметит, если они не будут поднимать парус. Хельги говорил, что рыбалка с детства его влекла, да только его отец, Торбранд, полагал, что не стоит брать его с собой, потому как в море надо заниматься рыбой, а не вытаскивать из воды мокрого Хельги, который оступился на скользкой рыбешке.
Кетиль молчал всю дорогу и сейчас даже не рассмеялся. Хельги спросил его, в чем дело, но Кетиль не ответил. Тогда Хельги сказал:
— Тебе не нравится, что Торгейр остался главным на твоем корабле? Ты думаешь, что у него больше опыта и после похода в Халогаланд люди его больше уважают?
Кетиль сказал:
— Если выбирать, кому доверить моих людей, то лучше Торгейра не найти. Но я хотел бы, чтобы у него был свой корабль и свои люди.
Хельги ответил:
— Многие благодарны Торгейру за то, что привел их домой, однако твои люди знают, что ты бы сделал это не хуже. А кое-кто, может, думает, что если бы там был ты, то отговорил бы Торира Уппландца делить наших людей промеж кораблями бондов. Да и в Альдегьюборге ты бился, как Сигурд с драконом.
— Если бы я смог обмануть Велимира, то мы не потеряли бы стольких людей, — сказал Кетиль.
— Думаешь ты, кто-то из нас мог бы обмануть Велимира? — спросил Хельги. — Велимир узнал ладью и узнал товар. Может, если бы он решил, что мы хотим просто пограбить вдоль берега реки, то не поднял бы тревогу сразу. А пришел бы к вечеру с людьми Ратибора, надеясь, что мы заснули. Неизвестно, как получилось бы лучше.
— Да уж. Зато теперь мы так похожи на рыбаков, что я боюсь, как бы жители здешних деревень не польстились бы на наш улов, — впервые улыбнувшись, сказал Кетиль.
— Они уйдут после пары хороших ударов мечом, — Хельги махнул рукой.
— Если ты достанешь меч, да еще начнешь им размахивать, не поручусь я, что здешние рыбаки не расскажут о тебе всё Олафу сыну Трюггви, когда он будет проходить мимо.
— И что же нам делать, коли на нас нападут? — вновь спросил Хельги.
— Отбиваться руками, раз жалко отдавать наш улов, — ответил Кетиль. — Но думаю я, стоит нам с ними самим поделиться. Не хотел бы я еще пару недель жить в палатке на берегу без пива и женщин.
Так они и поступили, и за треть улова рыбаки разрешили им ловить рыбу у их берегов и сушить ее на солнце рядом со своей. Кетиль вскоре нашел молодую вдову, которая нуждалась в утешении, после того как ее муж сгинул в море. А Хельги один жил в палатке на берегу, хотя не раз ловил на себе взгляды дочерей рыбаков. Однако Кетиль предупредил его, что незамужние девицы здесь под охраной строже, чем золото у дракона Фафнира. И потому, если он не хочет еще раз жениться и провести остаток жизни, вытягивая сети, то стоит ему вести себя скромнее. На это Хельги ответил, что у него есть жена и потому дочери рыбаков, пахнущие стухшей рыбой, его не привлекают. Кетиль рассмеялся и сказал, что королев и дочерей жрецов тут, конечно, нет, так что Хельги может всласть поскучать об Ингрид. Хельги вспыхнул и спросил Кетиля, о каких королевах он говорит. На что Кетиль сказал так:
— Помню я, что не ночевал ты с другими воинами, когда мы гостили у конунга Свейна, и заметил я, как ты расстроился, когда узнал, что Гунхильд умерла. Так что не удивлюсь я, если со временем Кнут Свейнсон будет сильно похож на тебя.
Хельги вскочил и хотел уже ударить Кетиля, но потом сказал:
— Да и ты, слышал я, не возвращался ночевать на корабль в ту пору. Не пытаешься ли ты свалить на меня свою вину?
Кетиль охнул и ответил:
— Куда мне до скальдов! Моя судьба — простые служанки. Не мне быть в родстве с конунгами.
— Что же, лестно мне, что ты так думаешь, но многие бы сказали, что ловок ты придумывать разные сказки. Хотя я думаю, все это из зависти, ведь тебе не приходилось общаться со знатными женщинами.
Кетиль грустно рассмеялся, но ничего не сказал.
Как-то раз Труд, вдовушка Кетиля, принесла на берег пива, и они втроем сидели у костра. И Труд сказала:
— Много повидала я рыбаков, и много викингов проходило через здешние места. И никогда не видала я рыбаков, что были бы так похожи на воинов, как вы. Хотела я рассказать о том старосте нашей деревни, но не буду, коли поклянетесь вы, что не навлечете на нас беды.
— Что ж, — сказал Кетиль, — ты права, и рыбачим мы больше там, где блестит не рыбья чешуя, а чешуя кольчуг. И добыча наша не рыба, а серебро. Но мы готовы поделиться с тобой уловом. А в том, что не будет вам вреда, мы клянемся.
Труд успокоилась и прижалась к Кетилю:
— Не надо мне вашего серебра. Не знаю, зачем вы здесь, да и спрашивать не буду. Молю богов только, чтобы ты подольше не уходил, Кетиль.
Кетиль обнял ее и сказал, что, видно, пора им идти спать. И с тех пор стали они брать Труд с собой в море, потому как Кетиль сказал, что не стоит ей проводить много времени одной с другими женщинами. Ведь никто не может остановить мчащегося вепря, и никто не может заставить замолчать болтливую женщину.
И так прошла еще неделя, и Хельги уже начинал злиться, когда увидели они в море паруса. И этих парусов становилось все больше, пока Хельги не сбился со счета. Но по всему выходило, что через Зунд идут более пяти дюжин боевых кораблей. Хельги стал гадать, чьи это корабли, но Кетиль сказал, что видит среди них с десяток очень больших, и не иначе это корабли Олафа сына Трюггви.
А потом два корабля повернули к ним. Кетиль кивнул Хельги и начал не торопясь вытаскивать сеть. Труд сказала, что лучше им подобру-поздорову вытащить лодку на берег, а самим укрыться в дюнах, пока есть время, однако Кетиль ответил, что давно он не видел боевых кораблей и охота ему рассмотреть эти два поближе.
Однако когда корабли подошли, Кетиль выругался и велел Хельги пару раз мазнуть дегтем по лицу. Хельги спросил, что он там увидел, и Кетиль подбородком показал ему на левый корабль:
— Видишь там на носу у него вырезана кабанья голова. Как ты думаешь, чей он? Тебе повезло, что с тех пор, как ты последний раз видел Торвинда из Хиллестада, у тебя отросла бородка, волосы стали длиннее и одежда испачкана рыбой и воняет. Остается нам молить богов, чтобы он тебя не узнал. Сам-то я тогда не встречался с ним лицом к лицу, а тебе лучше не мешкать с дегтем и не раскрывать рта.
