Мирча взглянул на меня преувеличено тоскливо, и я улыбнулась.
— Вы можете в любой момент присоединиться ко мне.
Стоило этим словам вырваться у меня, как я тут же захотела их забрать обратно. Рядом с ним невозможно было сохранить ясность мыслей, а я так или иначе хотела сохранить способность трезво рассуждать. Но мое беспокойство оказалось безосновательным. Мирча на секунду сделал вид, что задумался над моим предложением, а затем, улыбнувшись, покачал головой.
— Это очень любезно с твоей стороны, dulceaţă, но мне также весьма удобно на своем месте. — Он поглядел на Томаса. — Возможно позже.
Луи-Сезар присел передо мной, в то время как Томас отошел назад к Приткину на свое место у двери. Француз выглядел слегка напряженным. За все то недолгое время, что я наблюдала за ним, такое поведение, скорее всего, можно было приравнять к истерике.
— Мадемуазель, уделите мне секундочку внимания, пожалуйста. Я знаю, что вы устали и прошли через трудное испытание, но, пожалуйста, попытайтесь сконцентрироваться. — Я испытывала дикое желание указать на то, что это не я, сменила тему, но передумала. — Вам знакомо имя Франсуаза?
Я с опаской взглянула на него. Таким образом, мы снова вернулись к тому, с чего начали.
— Да.
— Пожалуйста, объясните, почему вы думали, что это имя убедит меня сохранить вам жизнь.
Я посмотрела на Томаса. Он быстро кивнул.
— Я сказал им, что сознавал, но не понимал большую часть того, что мы делали. Я только знаю, что…
— Помолчи! — резко приказал ему Луи-Сезар. — В нашей ситуации мы не можем позволить, чтобы твои слова оказывали влияние на нее.
Он повернулся ко мне, и его глаза при этом были насыщенного серо-синего цвета как затуманенный океан во время надвигающегося шторма. — Прошу ответьте мне.
— Ладно, но потом я хочу задать несколько вопросов, согласны?
Он кивнул, и я описала все начиная с того момента, как он дотронулся до меня, и я каким-то образом оказалась в замке, детально пересказывая, где была и что мы делали, когда я появилась там.
— Они сожгли ее, но я… мы ничем не могли помочь. Мы вынуждены были стоять там и наблюдать, как это происходит. Когда я вернулась, то вы сказали что-то о том, что не хотели, чтобы я была свидетелем этого, и вы назвали ее Франсуазой. Разве вы не помните?
Луи-Сезар слегка позеленел.
— Нет, мадемуазель, это не то, что я помню о том коротком отрезке времени, проведенном в этой комнате. Как впрочем и Мирча с Рафаэлем. Вы упали в обморок, когда я дотронулся до вашей щеки, а потом вы проснулись и были при этом расстроены и дезориентированы какое-то время. Мы списали это на свалившиеся на вас недавно переживания. Вы не упоминали женщины по имени Франсуаза. Мне действительно однажды пришлось пройти экскурсию по темницам Каркасона, но насколько я знаю, никто не умер той ночью. — Он на мгновенье прикрыл свои глаза. — Было довольно ужасно и без этого.
— Я не придумала это! — С каждой минутой я чувствовала себя все более растерянной. — Вы говорите, что никогда не знали никого с таким именем?
— Одну девушку. — Голос Луи-Сезара стал тихим, но его глаза были под стать огню. — Молодую цыганку, дочь одного из охранников в замке. Она была служанкой, и я был уверен, что ее должны были выдать замуж за кого-то молодого человека.
— Что с ней случилось?
У него стал болезненный вид.
— Я так и не узнал. Мне казалось, что ее отец, подумав, что мы стали … слишком близки, отослал ее. У меня была определенная репутация в те дни, а Франсуаза была одной из служанок, которые регулярно сопровождали меня. Но я никогда не трогал ее. Мне не нужна женщина в моей постели, которая оказалась там по принуждению. И у служанки был бы не очень большой выбор, если бы я… решил соблазнить ее. Я не поставил бы ее в такое положение.
— Тогда, почему кто-то хотел убить ее?
Он осел на край дивана, словно я ударила его кулаком.
— Потому что я любил ее. Я подарил ей ожерелье — обычная безделушка — потому что у нее не было никаких драгоценностей, а такая красота должна быть украшена. И пару раз давал ей деньги, довольно незначительные суммы только потому, что мои собственные средства были не очень внушительными в те дни. Я думал только о том, чтобы помочь ей со свадебными расходами, тем самым отблагодарив за доброту. Она, должно быть, сказала кому-то, или они, увидев на ней ожерелье, предположили… — Последнюю фразу он произнес так, словно говорил сам с собой.
Это ничего не объясняло.
— Зачем кому-то убивать ее только за то, что она приглянулась вам? Кто так сильно ненавидел вас?
Он наклонился, упираясь локтями в колени, и волосы скрыли его лицо.
— Мой брат. — Его срывающийся голос был полон горечи. — Он готов был и на худшее, чтобы запугиванием заставить меня подчиняться в течение многих лет.
— Кэсси, ты можешь сказать нам что-нибудь еще о том видении? — Лицо Мирчи было очень серьезным. — Любые детали могут иметь жизненно важное значение.
— Не думаю. — В то время я находилась не в лучшем психическом состоянии для того, чтобы отмечать детали, и все же, кажется, рассказала практически все. — За исключением того, что тюремщик как-то странно называл меня… я имею в виду нас. M'sieur le Тур, или что-то вроде этого.
Луи-Сезар дернулся так, будто я ударила его.
— Это существенная деталь? — спросил его Мирча.
Он помотал головой.
— Нет. Просто я не слышал этого имени очень много лет. Одно время меня так звали, хотя это не пристало моему положению. Это переводится как «человек в башне»; меня часто сажали в одиночную тюрьму. У него были и другие значения, время от времени, — добавил он мягко.
Я посмотрела на Мирчу, его лицо посерьезнело, но он воздержался от комментариев.
— Расскажи нам о втором видении, dulceaţă.
Я кивнула, пытаясь абстрагироваться от того факта, что мои небольшие карты Таро были точны в предсказании событий как никогда. Я решила не упоминать этого. Луи-Сезар сказал, что имя не имело значения, а я не хотела, чтобы их забрали.
— Прекрасно, но это также выше моего понимания. Обычно я вижу то, что было когда-то или что должно случиться, но это похоже на просмотр телевизора. Я наблюдаю, и все.
— Но не в последнее время.
Я замялась. У меня не было времени, чтобы разложить по полочкам случившееся со мной, так, как мне объяснить это кому-то еще?
— Эти… отличались от тех, что были день назад или около того. Я не знаю почему. Возможно, потому что я была в чьем-то теле, когда я переместилась во второй раз. Так раньше никогда не было.
— Вы никогда не овладевали никем до этого вечера? — Это был голос Приткина, и он был изрядно приправлен скептицизмом. С одной стороны я хотела проигнорировать его, но с другой мне хотелось знать, что происходит.
