отказался, принявшись ходить из угла в угол.
– Я могу поспорить?
– Спорь, – позволил Хьялма.
– Нам нечего предложить Старояру, а их князь ценит золото и самоцветы так же, как и Сармат-змей. К тому же нам ни к чему такой гнилой союзник. У староярцев нет гордости. Они сторонятся битв, но любят соглашения и подарки. Они малодушны. Они прячутся за спиной Сармата последние тридцать лет и думают, что их влияние позволяет им беречь своих людей, пока гибнут чужие. Они…
– Похоже, ты их не жалуешь.
Хортим развернулся на каблуках. Его черные глаза пылали.
– Старояр, – выплюнул он, – позор Пустоши. Оплот торгашей и трусов. Подделка под Гурат-град. – Переведя дух, он взял в себя в руки: – Ненависть к Старояру – одно из немногого, в чем я соглашался с отцом и сестрой.
Хортим стиснул виски, заставляя себя успокоиться и говорить, не повышая тона.
– Хьялма, послушай. Старояр – как вообще он может так называться? что в нем старого? – стоит триста лет. Он раздулся из купеческого перевала и каждый день своего существования пытался из кожи вон вылезти, чтобы стать как мой город. Нет, более того, – превзойти его. Превзойти Гурат-град! Как это вообще возможно? – Он опять вышел из себя. – Староярские князья переманивали гуратских зодчих, чтобы построить соборы, похожие на наши. Вводили обычаи, напоминающие обычаи моего рода. Затем все это перемалывалось, упрощалось, грубело… Мерзость!
Хьялма молча смотрел на него, как на причудливое насекомое. Разве что увеличительное стеклышко не достал.
– А потом, – возмущался Хортим, безостановочно шагая по шатру, – уже в Бычьей Пади, мне рассказали, как староярская знать радовалась падению Гурат-града. Будь они прокляты! Ты, Хьялма, как знаешь…
Он опять заставил себя говорить спокойнее, хотя ноздри продолжили гневно раздуваться.
– …но я не думаю, что стоит тратить на них время. Ты мудр. Ты повидал жизнь и знаешь больше меня. Если ты настаиваешь, мы напишем им и предложим союз, но, видят боги, это будет самое бесполезное письмо из всех!
Хьялма откашлялся.
– Присядь, – повторил он снова.
Хортим был багровым от гнева, его грудь вздымалась, но он покорно устроился на стуле рядом.
– В тебе говорит не князь, а обиженный мальчишка. Впредь такого не допускай.
Вспыхнув, Хортим хотел было возразить, но Хьялма не позволил – сверкнул глазами. Предупредительно поднял ладонь, останавливая невысказанную ругань.
– Мы в плачевном положении, – пояснил он. – И даже гнилой богатый союзник лучше, чем никакого.
Хортим зло ударил руками по бедрам.
– Ладно, – прошипел он. – Я ведь согласился. Мы им напишем.
– Нет. – Хьялма скупо улыбнулся. – Такие переговоры нужно вести с глазу на глаз. Старояр не вступает в войну, и этим дает нам надежду – мы отправим к ним посла.
Хортим сцепил пальцы между коленями и сгорбился, подавшись головой вперед; он едва слышно рычал от переизбытка чувств.
– Пускай. Только что посол им предложит? Чем пригрозит?
– Решим.
– И кого же ты пошлешь к староярскому двору? – Хортим поднял лицо. – Ты ведь не появишься там сам. Слишком опасно. Приедешь в человеческом теле – староярцы схватят тебя и передадут Сармату. Прилетишь драконом – если обратишься, все равно схватят; если нет – наведут самострелы.
– Разумеется, – легко согласился Хьялма. – Поэтому нужен кто-то другой. Тот, кто знает и Старояр, и его правителя, и нрав южных княжеств. Тот, чье появление староярцам польстит. В конце концов, тот, на кого я смогу положиться и кто окажется резвее умом большинства советников Бодибора.
– Как тебе угодно, – отозвался Хортим. – Кто же этот герой?
Хьялма едва приподнял густую седую бровь.
Хортим замер.
– Ну нет. – Он выпрямился по струнке. – Хватило мне позора у Мстивоя Войлича. Выпрашивать помощь у Старояра – это уже чересчур.
Он вскочил на ноги.
– Меня и так знают как бродягу и попрошайку. Я часто переступал через свою гордость. Я учил себя не брезговать ничем, если видел в этом возможность помочь своим людям, – но у всего есть предел!
Хортим мелко закачал головой.
– Что дальше? Мне поклониться Сармату-змею, который похитил и, быть может, изнасиловал и убил мою сестру? Или Ярхо-предателю, который уничтожил моего отца? Нет, Хьялма. Довольно.
Хьялма тоже поднялся. Сжал губы, полоснул холодным приказным взглядом, однако Хортим был к этому готов.
На какой-то безумный миг он понял, почему Ярхо предал брата. Не из-за женщины, как убеждали легенды, и не из-за зависти. Из-за этой давящей, подминающей под себя властности.
– Я не спрашивал, чего тебе хочется, Хортим Горбович, – железно прозвенел Хьялма. – И я не позволял тебе опускаться до истерик.
Какого чудовищного усилия Хортиму стоило прикусить язык, а не плеснуть ядом! Будь в нем хотя бы на каплю больше нрава отца или сестры, он бы не выдержал.
– Бодибор Сольявич с этим согласен. Именно тебя разумно отправить в Старояр.
Но Хортим и половины не слышал. Черный от бешенства, он дышал тяжело и часто, и свирепая злоба клокотала в нем так, что стук вскипевшей крови заглушал иные звуки.
– А теперь, – прошелестел Хьялма, сужая глаза до змеиных щелочек, – лови каждое мое слово. Есть вещи поважнее гордости и желаний. Тебя тревожит, что тебя считают бродягой и попрошайкой? Не будет соратников – мы проиграем войну. И ты так и умрешь бродягой и попрошайкой. Это ли не конец, которого ты жаждешь?
Он шагнул вперед, нависая над Хортимом, – тот не попятился.
– Хочешь быть князем? Хочешь поднять город из пепла? Отомстить за род? Обуздай свою ярость и жди сколько потребуется. Когда накопишь казну, вышколишь дружины и, надев отцовский венец, взглянешь на Гурат-град с высоты отстроенного собора, сможешь пойти на Старояр войной и разнести его на щепки. Но сейчас – сейчас ты поедешь к староярскому князю, и ты будешь с ним любезен, и ты сделаешь все, чтобы он предложил свои войска не Сармату, а нам.
Вертикальные зрачки Хьялмы прожигали мякоть Хортимовых глаз. Льдисто-голубой, нечеловеческий взгляд ошпаривал лицо косыми линиями.
– У тебя остались возражения, Хортим Горбович?
Хортим дернул подбородком. Скривил рот.
– Если нет, – продолжал Хьялма жестко, – пора приступать к делу.
* * *
Путь был непростым. В Пустоши стояли войска Ярхо, и подбираться к Старояру пришлось, делая большой крюк на север, через гористую равнину, взрезанную речушками и перелесками.
Еще издали Хортим со свитой разглядели алые соборные купола и услышали малиновый колокольный звон. Князь пустил коня шагом, рассматривая приближающийся город – Старояр, обласканный Сарматом-змеем, овеваемый теплыми ветрами с Перламутрового моря. Благоприятная погода и плодородные почвы, щедрые правители и улыбчивые жители – сказка, а не столица. Куда до него Хортиму, взвалившему на свои плечи величие и ненависть, в которых закалился кровавый Гурат-град?
Летнее солнце ласково освещало крепостные стены и полотнища, развевающиеся на дозорных башнях. На красном поле –
