Около одного из столов они остановились. На столе лежал молодой человек лет двадцати. Его тело уже было изуродовано до неузнаваемости предыдущими экспериментами — единственной нетронутой частью тела оставалась голова. Именно ей и занимались экспериментаторы в настоящее время. Они отрезали пилой верхнюю часть черепа и вставили в мозг множество проводков, подключенных к компьютеру. Потом они вынули ему правый глаз, с помощью пилы расширили диаметр пустой глазницы и вставили туда оптический датчик, подключив его теми же проводками к коре головного мозга…
Гранд-Приор и Резунофф пошли дальше. Мельком взглянув на стол, где трехлетнему мальчику вынимали из тела позвоночник, они подошли к барокамере, в которой с каждой минутой понижалось давление воздуха. Подопытным на этот раз был сорокалетний человек. У него уже вовсю хлестала кровь из всех отверстий, смешиваясь с естественными биологическими выделениями. Судорожно корчась на полу, он жутко харкал кровью и испытывал неудержимую рвоту. Его глаза были страшно выпучены, они вот-вот должны были вылезти из орбит — на этой стадии зрение уже необратимо терялось. На синем, даже черном от нехватки кислорода лице человека отчетливо было видно неописуемое страдание. По всему ужасно раздувшемуся телу буквально на глазах свидетелей возникали, расходились и сливались воедино страшные подкожные гематомы… Давление все понижалось и понижалось, и вот уже тело не выдержало внутреннего напора — у человека вывалился на пол кишечник и окончательно выпали из орбит глаза…
Потом они увидели лежащего на операционном столе человека, пол которого нельзя было определить с первого взгляда — у него была полностью содрана кожа. Однако он не был мертв — ему аккуратно и неторопливо приживляли новую, искусственную…
На другом столе лежала беременная женщина. В ее живот входило множество проводов и трубок, по которым в обоих направлениях перекачивались различные жидкости. Далее находились биокамеры, где в особых растворах, подключенные к системе снабжения питательными веществами, плавали различные биологические ткани — сердце, желудок, почки, легкие, кости, мышцы… На особой плоской матрице выращивалась человеческая кожа.
В одной из лабораторий занимались только человеческими головами разумеется, живыми. Их было несколько десятков, принадлежавших когда-то мужчинам и женщинам разного возраста — от стариков до детей. Это был долгосрочный эксперимент — иные головы находились здесь до десяти лет. Они были полностью опущены в биологический раствор, их рот был зашит, а нос закупорен — ведь все питательные вещества поступали в голову непосредственно через кровь, от биореактора. В течение нескольких лет они находились в устойчивом биологическом состоянии, а детские головы даже росли. Многие из них вообще были вынуты из утробы матери и помещены в биокамеру — а теперь их размер соответствовал головам десятилетних детей. Они также были в полном сознании — у тех, кто на момент операции имел разум, он полностью сохранялся, хотя и не развивался далее — не так, как у нормальных детей, разумеется. А от сумасшествия их всех тщательно предохраняли — отсутствие сознания было для них «непозволительной роскошью».
Правда, далее шла лаборатория, подопытные в которой были самыми настоящими «счастливчиками», потому что для тех экспериментов, которые там проводились, разум был уже не нужен. Мертвые тела, к головному и спинному мозгу которых были подключены провода, двигали конечностями и даже неторопливо прохаживались по помещению…
А в следующем, самом обширном, лабораторном комплексе осуществлялись так называемые «шоковые эксперименты». Человека, полностью лишенного обезболивания, подвергали самым разным воздействиям — механическим, химическим, термическим, электрическим, лучевым… Разнообразию не было предела. Воздействовали на любые участки тела мужчин, женщин и детей кожу, ногтевые пластины, половые органы, ротовую полость, глаза, уши… И, конечно, непосредственно воздействовали на внутренности, мышцы и кости как через вскрытую плоть, так и через глубоко проникающие зонды. Воздействовали и методами «нового поколения» — непосредственно к нервным окончаниям подсоединяли провода, и «информационные» искусственные болевые импульсы шли в мозг, в результате чего человек ощущал не меньшую боль, чем при реальном воздействии. Точно такой же результат получался, если таким образом воздействовали непосредственно на головной или спинной мозг.
— Это направление исследований наиболее важно для нас, — возбужденно пояснял Резунофф. — Я считаю, что единственное чувство, которое должно испытывать быдло, причем испытывать постоянно, — это боль! Боль может в зависимости от поведения раба усиливаться или ослабевать, но она никогда не должна полностью утихать! Боль — это идеальный управляющий инструмент! К тому же, у них перед глазами постоянно должны находиться те, кому суждено в течение многих десятилетий без перерыва испытывать максимальную боль просто так — чтобы был наглядный пример, чтобы больше всего быдло боялось даже подумать против нас! Поэтому мы так тщательно исследуем механизм боли. Фактически его исследуют во всех лабораториях — компьютеры в любом случае фиксируют все нервно-психические ощущения. Какова бы ни была операция, подопытному никогда не дается обезболивающее в достаточном количестве пока его режут, он должен испытывать ту боль, которая воспринимается организмом. А когда он от боли все же теряет сознание, его тут же приводят в чувство и дают немного обезболивающего — но ровно столько, чтобы он мог испытывать боль на грани потери сознания, так и не теряя его. В случае возникновения проблем с сердцем у подопытного мы быстро его реанимируем…
— А здесь этим занимаются в чистом виде, — указал Резунофф на прозрачные камеры, по форме напоминавшие гробы. В каждой из них лежал человек, к которому были подведены трубки питания и искусственного дыхания. — Вы, наверное, знаете: природа так устроила, что человек может терпеть боль лишь до определенного предела, а потом наступает потеря сознания. И стресс также играет свою роль: например, многие люди, в последнюю секунду спасенные из когтей хищников, рассказывали, что они теряли остроту ощущений, а сознание мутилось еще до того, как животное начинало рвать жертву… Но мы умнее природы — мы ведь можем теперь напрямую управлять сознанием, и мы в состоянии сделать так, чтобы человек постоянно испытывал запредельную боль без какого-либо помутнения и тем более потери сознания, без сумасшествия — неограниченное количество времени. И острота с течением времени не снижается, привыкнуть к этой боли нельзя! А в самой недалекой перспективе мы сможем продлевать жизнь организма навечно — механизм старения будет ликвидирован!.. Это ад в самом прямом смысле этого слова! И мы — его демоны! Мы устроим этот технотронный ад всему человечеству! Все эти поганые общинники и праведники будут вечно испытывать адские муки за то, что когда-то отвергли нас! Да, как сказано в наших священных книгах, «трижды прокляты те слабые, чья незащищенность делает их низкими и подлыми, ибо они вызывают отвращение!»
Они несколько минут смотрели на саркофаги, наблюдая за лежащими в них людьми…
— Сначала мы привязывали людей к ложу и вживляли им в мозг микросхемы, но это сопровождалось массой недостатков: хотя они не издавали звуков, поскольку у них были удалены голосовые связки, тем не менее они судорожно извивались, повреждая себе ткани, у них были пролежни, глаза вылезали из орбит, а многие даже откусывали себе язык и пытались захлебнуться кровью. Поэтому мы быстро перевели их на другой режим. Посмотрите сюда повнимательнее…
Несколько десятков мужчин, женщин и детей, которые лежали, а точнее, плавали в камерах, заполненных жидкостью, были совершенно, полностью неподвижны.
— Эта ванна и есть наш «сортир» для «замачивания» быдла… Всем им в мозг вживлены микросхемы, — пояснил Резунофф. — Они все находятся в полном сознании, сумасшествие исключено, а на случай остановки сердца в него вшит автоматический стимулятор. Они вообще не могут двигаться, они полностью парализованы, лишены зрения и слуха. Но тем не менее они испытывают такую боль, которую в естественных условиях нельзя испытать ни при каких обстоятельствах! Ее даже нельзя назвать адской болью — ведь эта боль многократно сильнее, чем боль от огня или кипящей смолы, она проникает в каждую клетку! Их боль такова, что если дать им волю хотя бы на несколько секунд, то все без исключения — даже маленькие дети — попытаются вскрыть себе голыми руками грудную клетку и вынуть сердце — лишь бы прекратить свои страдания! Да-да, именно так, и даже дети! Мы специально проводили такой эксперимент! Но они не могут абсолютно ничего поделать! Ничего! Представляете, каково это — ничего не видя и не слыша, испытывать такую боль, и не иметь возможности даже пальцем шевельнуть! Вот так и все общинники скоро будут лежать!..
