- Спасибо. Самому нравятся. Я их вчера купил...
- Да уж не сегодня... Ну как, много насчитал?
- Не могу ответить, - честно признался врач, - вы немного сбили меня со счета. Но пульс точно в пределах нормы.
У капитана все оказалось "в пределах нормы", и даже лучше. Ее здоровью многие могли бы позавидовать... Но Траинен все не унимался, ему никак не верилось, что все в порядке. В последний раз он волновался почти так же сильно, когда ее ранили в бою.
- Точно все хорошо? Никаких необычных ощущений...или желаний не возникает?..
- Да точно, точно, - Шивилла строго пригрозила молодому врачу пальцем. - И не устраивай больше такой цирк на ровном месте. А то ты даже меня, честно говоря, напугал самую малость. А я ведь, правда, прекрасно себя чувствую. Только, пожалуй, есть чертовски хочется... И сон мне сегодня такой странный приснился... О, конфетка! - неожиданно девушка заметила и достала из-под стола закатившуюся туда последнюю конфету, завернутую в блестящую фольгу, развернула ее и, невзирая на немой протест судового врача, съела. - Вот, теперь все вообще идеально.
"Поправив здоровье" коварной шоколадкой, капитан деликатно выдворила Лауритца со своей личной территории и приступила к обычным делам.
Сегодня "Золотая Сколопендра", как истинная барышня, получила заслуженную порцию косметических процедур. Кораблю, наконец, отремонтировали борт, пострадавший в стычке с пиратами, и теперь он пуще прежнего лоснился угольно-черной краской. Трюмы флейта, не такие просторные, как у большинства "торговцев" и подходящие для транспортировки исключительно-ценных товаров, сравнительно малый объем которых с лихвой компенсировался их стоимостью, уже почти под завязку были наполнены "милыми мелочами" вроде нескольких сундуков с редкими южными специями, а главное - плодами дерева какао. Так что судну пора было отвыкать от запаха устриц и водорослей, и приобретать новый, благородный аромат.
Судовому врачу тоже скучать не пришлось, и ему нашлась работа по плечу. У одного из матросов, полдня провозившегося среди ларцов с какими-то мудреными перцами, начался жуткий кашель, тот едва не задохнулся. Бедолага, правда, и в таком состоянии не потерял здорового оптимизма. Сказал, что помереть среди горы дорогущих пряностей, даже щепотку которых он себе дома позволить не может, будет для него роскошной, "королевской" смертью... Право, лечить таких - одно удовольствие. И это помимо нескольких товарищей, на радостях вновь ощутить под ногами сушу, оказавшихся на пороге запоя... Но это все ничего страшного, дела обыденные.
Но даже когда ничто уже не предвещало беды, чувство безотчетного беспокойства все равно не покидало Лауритца. Оно досаждало ему, как крохотное темное облачко, неожиданно нарисовавшееся на фоне безупречной небесной синевы...и сразу не поймешь, то ли это колечко дыма, которому суждено растаять через несколько минут, то ли огромная черная туча, которая через несколько часов приблизится настолько, чтобы разразиться грозой над твоей головой... Ларри готов был поспорить, что предчувствие его не обманывает. Он сам с удовольствием проиграл бы в этом споре...но опять оказался прав.
Первыми предвестниками бури стала пара странных господ, подозрительно прогуливавшихся вдоль причалов и не менее подозрительно остановившихся аккурат у "Золотой Сколопендры". Этих двух мужчин можно было бы принять просто за чудаковато одетых (и, к тому же хорошо вооруженных) зевак...если бы не знать, что они являются служителями городской стражи. Один из них был темнокожим, коренастым обладателем густых, как щетка, и черных, как смоль усов, другой же - чуть повыше ростом, бронзовый от загара, но при этом с выгоревшими почти до пепельного волосами (возможно, приезжий...или его отцу просто посчастливилось обзавестись наложницей с северо-востока). Мало того, что дуэт сам по себе смотрелся колоритно, так они еще и держали на цепи и в собачьем ошейнике...кота. И ошибется тот, кто сейчас представил себе нежного домашнего мурлыку.
На севере в лесах водились большие кошки, некоторые любители экзотики даже держали этих пушистых дикарей в качестве домашних любимцев. Но чтобы настолько больших... Этот котяра был похож на карикатуру на своих более мелких собратьев - огромный, поджарый, с яркой, охристо-рыжей шкурой, покрытой контрастными пятнами, словно кто-то хватал его за бока пальцами, вымазанными в саже, а на морде - черные полосы, будто хищник от большого огорчения плакал чернильными слезами.
Безо всяких предисловий котовладельцы окликнули экипаж "Сколопендры":
- Эй вы, на борту! Этого ли судна капитан зовется Шивиллой Гайде?
- Я Шивилла Гайде, и это мой корабль, - гаркнула капитанша, моментально очутившись на верхней палубе. - Здравствуйте, коли не шутите, и чего вам нужно?
- Подняться на борт, - сухо ответил "светленький".
- Что?.. Нет, без крайней нужды я этого никому не позволю. Да вы и права на это не имеете. "Золотая Сколопендра" - моя личная собственность, и находится она на службе Миртлиарской Торговой Гильдии. Что вам может понадобиться на моем судне?
- Если вы будете препятствовать нам сейчас, капитан, в следующий раз нам придется применить силу. На вашем месте я бы не делал глупостей и поговорил пока по-хорошему... У нас есть приказ на ваш арест.
Многие из тех, кто услышал эту новость, должны были приложить некоторые усилия, чтобы не разинуть от удивления рот слишком широко и предотвратить падение челюсти на палубу. Даже у Шивиллы брови удивленно поползли вверх, но девушка быстро взяла себя в руки, и недоумение на ее красивом лице сменилось полупрезрительной насмешкой.
- Нет, это ошибка, господа. А если это какая-то шутка, то очень глупая и совершенно неостроумная, - уверенно заявила она, и среди ее матросов прокатился негромкий, одобрительный смешок.
- Вы так думаете, капитан Гайде? - переспросил блюститель, совершенно не впечатленный девичьей удалью, развернул и показал издалека какую-то внушительного вида бумагу. - Вот документ с печатью городского совета старейшин. Я охотно дам вам с ним ознакомиться... А ежели вы не обучены грамоте, то зачитаю вслух.
- Поднимайтесь на борт, - ответила она сквозь зубы. Последняя фраза, отдававшая неприятным душком сарказма, похоже, вывела рыжую из состояния хрупкого душевного равновесия. Зеленые глаза очень неприветливо блеснули из-под нахмуренных бровей, и про себя она явно уже успела представить не одну сцену расправы с наглецом, но на деле же великодушно позволила ему взойти на судно, - милости прошу. Только зверюгу свою оставьте внизу.
