Я ошеломлена. Правда, я не упоминала о стальных пешеходных мостах. Но слова «мост из корней деревьев» и «самое дождливое место на Земле» заставили бы большинство не умеющих акрофобов отказаться от этого похода.
«Мне очень жаль, мэм, – говорит она. – Боюсь, я не смогу перейти».
Основание моста кажется слабым – лишь восемь стальных тросов и три сантиметра неба между ними. Проволока, сплетенная между базовыми поручнями и поручнями из стального троса, по-видимому, для безопасности во время муссонов, ржавеет от дождя и выбивается то тут, то там. Поскольку дождей было меньше, чем обычно, Симтунг не бушевала и не вздувалась под нами, как обычно бывает в июне. Через кристально прозрачную воду я вижу булыжники, тянущиеся вдоль русла реки. Если мост оборвется, не думаю, что Римджхим утонет. Она просто разобьется об огромные камни.
Уже отправив от ее имени электронное письмо о случившемся ее брату, я знаю, что Рамджхим – любимый чудо-ребенок семьи, центр вселенной для брата, отца и милой мамы, которая ждет в моем номере. И все-таки после тринадцати тысяч километров и двух тысяч ступеней я не намерена возвращаться, пока я не увижу мост Двухпалубный Корабль из корней деревьев, выросший под дождем.
И единственное, что приходит мне в голову, – это соврать. Ложь, которая куда хуже лжи во благо, сказанной ведущей Клэр Насир детям, которые смотрят передачу «Ожесточенная земля: Муссоны». Ложь, которая хуже любой лжи, которую я говорила своим детям, чтобы убедить их, что бамия совсем не склизкая, или что конец тропы уже вот-вот за углом. Я говорю Риджхим, что я абсолютно уверена, что мост прочен, как скала, что это безопасно, что мы без проблем перейдем, и все, что ей нужно делать, это держаться, переставлять одну ногу за другой и следовать за мной на тот берег. «Просто не смотри вниз».
Я беру снаряжение Римджхим, ступаю на мост с притворной уверенностью и говорю ей, что мы так быстро пройдем этот мост, что она даже не заметит. Это оказалось правдой лишь для меня, страх заставляет меня торопиться, мои ботинки скользят вперед по тросам. Римджхим переходит мост чрезвычайно медленно и смотрит вниз на каждом шагу. Когда ее ноги касаются почвы на другом берегу, она вся в поту. Она дрожит, но вновь расплывается в лучезарной улыбке. Она взбудоражена тем, что смогла победить мост, и мы делаем несколько победных снимков.
Следующий навесной мост выше, длиннее и хлипче. Он провисает, тогда как предыдущий был туго натянут. Как дополнительный бонус, рядом с ним присел сонный на вид сельский житель, что-то ремонтируя. Он сделал нам знак подождать, и мы прошли через практически такую же последовательность событий: Римджхим смотрит на босого ремонтника и говорит, что не сможет пройти. Я вру ей, и моя ложь так же огромна, как булыжники под нами.
Течение в этой реке, Умкинсан, быстрее и глубже, вода подталкивает булыжники на речных порогах и перетекает в великолепные бирюзовые пруды. Когда сельский житель помахал нам, я вступила на мост, пытаясь игнорировать бамбук и другие загадочные заплатки, прикрывающие разрывы в стальном тросе. Римджхим следовала за мной, как черепаха. Больше триумфа, больше фотографий и больше пота.
После подвесных мостов завершающий подъем по ступеням и камням, заросшим мхом, в деревню Нонгриат дается проще. Деревня Нонгриат, врата на пути к Двухпалубному Кораблю, обозначена маленькой табличкой, написанной от руки, и мусоркой, сделанной из банки из-под горчичного масла. Плотный букет желтых бабочек, сидевших ниже на стволе дерева, расцветает в полете, пока мы проходим.
Преодолев крохотные деревни и еще один пролет ступеней, покрытых мхом, нашим взорам наконец-то открылся памятник, построенный поколениями сельских жителей, корней и дождей.
Вид пары мостов восхитителен, как вид двойной радуги: одна – это уже шедевр. Двухъярусные мосты из корней деревьев кажутся чудом. Они простираются через ущелье от гигантского Ficus elastica — индийского каучукового дерева, разросшегося среди больших булыжников, чтобы стать частью берега реки. Бессчетные поколения назад, сельские жители начали направлять новые тонкие корни через реку на противоположный берег. Они использовали длинные, полые ветки бетеля и плоские камни для создания фундамента, а также сформировали поручни. Сейчас эти живые корни выросли огромными и затвердели в два извилистых моста со стенами по пояс, крепкими, как бетон. (Как будто моим словам о крепости мостов кто-то может доверять.) Большинство сконструированных мостов, от тех, что мы прошли сегодня днем, до городских автострад Дели и Детройта, со временем слабеют. «Двухпалубный корабль» только вырос и стал сильнее и мощнее.
Я очень сильно разочарована, что упустила муссоны. Я также злюсь на себя за несуразную мысль, что Римджхим приведет с собой дождь, – которая закончилась ничем. Как легко я поверила в собственную молитву о дожде, которая ничем не отличается от той, что произносит губернатор Джорджии, обхватывающий руками Капитолий с золотым куполом в Атланте, или самаритяне, поклоняющиеся Ишкуру – богу, который мечет молнии, стоя на спине быка.
Райен и Шати боятся, что режим дождей в Черапунджи со времени детства Шати изменился навсегда. Что Мегхалая потеряет свое звание «самой дождливой точки на Земле» из-за глобального потепления. Ученые говорят, что невозможно делать выводы, основываясь лишь на уменьшении количества осадков в течение нескольких лет. Самый сильный муссон может быть так же капризен, как и сам дождь, зависящий от многих океанических и атмосферных тенденций, включая Эль-Ниньо. Последние модели климата говорят, что изменение структуры индийского муссона означает более экстремальные засухи, но и гораздо более сильные осадки в будущем, когда океаны прогреются. Когда я покинула Индию, экстремальные дожди, заставшие врасплох религиозных паломников на тибетской границе на севере, привели к гибели более 5 000 человек во внезапном наводнении и массивных оползнях. Пока Черапунджи тосковала по дождю, смыло целые деревни и города в Северной Индии.
Мои последние два дня в Мегхалая подойдут к концу, и показатели в дождемерах останутся нулевыми, что редкость для июня, даже в режиме дефицита осадков последних нескольких лет. Однако в Нонгриате, восхищаясь идиллическим видом в рамке мостов из корней деревьев, я вижу дождь в каждом пикселе этой картинки: дождь наполнил пруд, где сельская жительница стирает свою одежду и умывается Римджхим. Молодая девушка, боявшаяся воды, наслаждается ей – желание напиться, охладиться и отметить завершение похода сейчас сильнее, чем страх.
Охлаждая пыл человечества, дождь лелеял и эти джунгли, раздробил это ущелье, напоил эти водопады и сотворил этот поток, Умшианг, спокойный сегодня и бушующий во время муссонов, и бури, породивший много лет назад мечту о древесных мостах в небе. Сказочный Ficus elastica – часть семейства баньянов, а дождь – материнское молоко для баньянов, сделавший их листья сердцевидными. «Капельные верхушки» аккуратно направляют влагу в грунт, защищая почву от потопляющих муссонов. Корни стоят под брызгами, летящими с этого балдахина, как из душа, и им не нужна земля, чтобы закрепиться, и почвенные воды, чтобы черпать влагу. Вся вода и питательные вещества, дающие дереву жизнь, приходят с дождями.
Благодарности
Из множества людей, которые помогали мне с этой книгой – и с уходом за двумя моими неспокойными детьми, – никто не вложил в написание этих страниц больше, чем Аарон Гувер. Аарон не только мой муж, но и мой первый редактор, составитель речей, делающий мои слова лучше, равно как и жизнь – мою и моих детей.
Уилл и Илана Гувер вдохновляют меня во всем. Спасибо моим замечательным болельщикам – за терпение к моей работе и постоянную готовность к походам во время дождя.
Спасибо моему коллеге-писателю, экологическому историку Джеку Дэвису, чья мудрость и критика помогали мне на протяжение всего времени, пока из идеи формировалась книга. «Дождь» стал гораздо лучше благодаря трем другим писателям, ставшим мне близкими друзьями по общим интересам к воде и словам: Хизер Девор, Эмили Грин и Кристин Кляйн.
Из Crown Publishing Group я хотела бы поблагодарить выпускающего редактора Рэйчел Клейман и издателя Молли Стерн за веру в книгу о дожде, а также Доменику Алиото за ее доброту и умелую редактуру. Выражаю также свою благодарность Элис Капрон из литературного агентства Sandra Dij kstra, которую в моем доме все знали как секретного агента.
Я в неоплатном долгу перед многочисленными метеорологами и другими учеными, особенно перед Грегом Хаммером из Национального центра климатических данных в Ашвиле, Северная Королина. Он был со мной с самого начала, когда я только составляла первые интервью, и до последних дней проверки фактов. Кроме ученых-специалистов в области наук об атмосфере, я обязана и многим другим людям, оставшимся за сценой, посвятившим свою жизнь тому, чтобы помогать людям разобраться в погоде, климате и рисках, связанных с ними. Это Дэйв Истерлинг и Майка Брюера из Национального центра климатических данных, Кевин Келлехер и Джонатан Гурли из Национальной лаборатории исследования ураганов в Нормане, Оклахома. Я благодарю профессоров Университета Оклахомы, Боба Пулса и Дэвида Сабатини, а также Рене МакФирсон из центра Климатологических соцопросов в Оклахоме. Я благодарю Дэна Уильямса и неизменно терпеливого Марка Бесвиика из метеорологического бюро в Эксетере, Англия.
