— Ну? — Мюллер снова помахал снимком, повторяя свой вопрос. Ювелир взял его в руки, делая вид, что изучает предоставленное его глазам лицо на фото.
— Нет, — уверенно изрёк он, после пяти минут усердных дум.
— Точно?
— Точно.
Два старательных кивка головой должны были убедить Мюллера в его правоте, но этого не произошло. Он убрал фотографию во внутренний карман пиджака и лениво оглядел помещение.
— Н-да, Стьюи, — он сознательно пренебрежительно назвал его уменьшительным именем, — дела у тебя идут, видимо, неважнецки совсем …
Стью занервничал, его пальцы дрогнули, но он попытался не подать виду.
Мюллер отошёл от стеклянной стойки, за которой стоял ювелир, прошёлся около витражей с выставочными работами драгоценных украшений.
Прошёлся раз, другой и остановился посередине комнаты, небрежно засунув руки в карманы.
— Что? Дружки больше не пользуются твоими услугами? Или у них появился более выгодный покупатель?
Стью напрягшись, застыл на месте. Он делал свою привычную работу, определял подлинность драгоценного камня в массивной золотой оправе. Но по сути это была всего лишь жалкая попытка избежать пронзительного колючего взгляда нежданного и далеко нежеланного визитёра.
— Короче так, — Мюллер энергично шагнул обратно к столу, — Сдам-ка я тебя, наверное, своим ребяткам из одной известной тебе организации. И дело с концом. Надоело мне с тобой сюсюкаться. Так что — не знаешь, так не знаешь, — он постучал кончиками пальцев по стеклу, но к выходу не поспешил, он даже туда не собирался, а стоял оперевшись на стойку, ожидая соответствующей реакции на свои слова.
— Я не могу тебе ничего сказать, — промямлил ювелир.
— А ты и не говори, Стьюи. Ты просто кивни. Я сейчас тебе это фото ещё раз покажу, а ты кивни, если это он, — Мюллер говорил с ним издевательским тоном, будто тот был либо малолетним ребёнком, либо идиотом. Второй вариант был предпочтительнее, хотя и говорят, что у осьминогов самый высокоразвитый мозг, пусть и среди беспозвоночных.
Он снова достал снимок и положил на стол.
Небольшое фото, на котором был изображён молодой человек.
Стью быстро кивнул, будто опасаясь, что этот жест заметит кто-то ещё, хотя в ломбарде кроме них никого не было.
— Ну, вот и славно, — ехидно улыбнулся Мюллер. — Поощрения не жди. Тебя и так неплохо кормят.
— Куда уж мне, — обречённо вздохнул ювелир, когда звенящие колокольчики над дверью известили, что та захлопнулась, скрыв за собой нежеланного гостя.
От ломбарда Мюллер прошёл пешком квартал, потому свернул в тихий и грязный проулок между дешёвым китайским рестораном и ещё какой-то подобной забегаловкой.
Он скривился от запаха и ускорил шаг, переступая через какие-то отбросы и мусор. Выйдя на соседнюю улицу, он забрался в свою машину и тронулся с места.
Только отъехав от места на пару кварталов, он довольно улыбнулся и стукнул по рулю кулаком.
— Да! — победно воскликнул он, достал сотовый и набрал номер, радостно ответив, когда трубку взяли. — Серж! Я его нашёл!
— Дуй в контору!
— Уже еду!
— Чего рисуем?
Эва вздрогнула, как и всегда, выведенная из состояния полного погружения в процесс работы, пребывая в творческом вдохновении.
Причём мир это был нарушен незнакомым ей человеком, а точнее мужчиной.
Она выглянула из-за своей полиэтиленовой ширмы, и решила ответить в тон на столь бесцеремонное вмешательство.
— Рисуют детишки в раскрасках, а мы пишем, — заявила она поучительным и слегка высокомерным тоном.
— Ух, ты!
Была ли то реакция на слова или на ту, которая их произнесла, осталось неясным, но то, то он обсмотрел Эву с ног до головы, было очевидно.
Просторные льняные брюки, белая майка, светлые вьющиеся волосы, заколотые китайской шпилькой в очаровательном художественном беспорядке …
И майка и брюки были испачканы аккуратными «художественными» каплями синей краски.
Эва задёрнула импровизированную шторину, всем видом показывая, что нечего ему пялиться на её произведение.
Внезапно до неё дошло, что она находится в доме одна с незнакомым человеком.
От этого осознания стало неуютно, однако особой тревоги в присутствии незнакомца она не ощутила.
Может, потому что в его карих глазах плясали смешинки, а, скорее всего, потому что он сам улыбался. Улыбался довольно мило и хитро и, казалось, что он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
Глядя на него, ей и самой захотелось рассмеяться.
Есть такие люди, про которых говорят, что они обладают «заразительным» смехом. Так вот он был именно из этой категории, и даже больше того. У него была заразительная улыбка.
— Ну, так?
— Ну, так, что?
— Ну, так с кем имею честь?
— А, — он спохватился и улыбнулся, вложив в любезный оскал всё своё мужское обаяние. В руках он держал объёмную коробку. Перехватив её левой рукой, он шагнул к Эве и протянул правую. — Грегори. Меня зовут Грегори. И желательно сразу на «ты».
— Эва. Вот только ручку целовать не надо, — деловито сообщила она, вызвав тот самый приступ смеха, сразу заразивший и её тоже.
Выделив его из списка известных ей имён, её сообразительный ум сразу выдал образ, и приписанную ему характеристику, прозвучавшую из уст Марты, и Эва не смогла удержаться от смеха.
— А где Ян? Я думал он уже подъехал.
— Нет ещё. А что это у тебя? — осторожно осведомилась Эва с сомнением поглядывая на коробку в руках Грега.
— Подарок, — проронил он с заговорческой улыбкой.
— Что-то мне кажется твой подарок весьма сомнительного содержания, — проговорила она, читая на коробке название марки элитного коньяка. — Это точно то, что я думаю?
— А что ты думаешь?
— Я думаю, что ты решил убить Яна алкогольным злом. Что так не угодил? Ну, тихонько подсыпал бы ему какого-нибудь ядику и не мучил бы друга этим отвратительным пойлом.
Грегори взъерошил короткие тёмные волосы, помолчал несколько секунд, соображая, что на это ответить, а Эва между тем заглянула в коробку.
— Я же говорила! Так оно и есть. Алкоголики!
Грег расхохотался свободно и с чувством, как того и требовали шуточки, что отпускала очаровательная особа, которую он застал в гостиной у друга.
Эва быстро свойственным женщинам, цепким взглядом оценила незнакомца, именовавшего себя Грегори.
Он поставил небольшой ящик на журнальный столик и отряхнулся, заинтересованно глядя, как девушка юркнула за ширму и появилась через секунду с кистями в руке. Она поставила их в баночку с какой-то мутноватой жидкостью, вероятно, разбавителем.
