- Я прошу вас успокоиться! - перекрыл своим голосом все выкрики Юрий Юрьевич. - Конечно, решать только вам, но вы еще не все знаете. Если вы дадите мне еще несколько минут, то я постараюсь убедить вас. Есть все основания полагать, что этот человек ненавидит Сопротивление так же как и мы с вами.
Арт насторожился. Ему и самому было неведомо, почему же он так "ненавидит" Сопротивление. Но послушать было весьма интересно, да к тому же, от этого объяснения напрямую зависела его участь.
- Он, - Юрий Юрьевич ткнул в Арта пальцем, - сказал, что готов участвовать в казни, которая назначена на сегодня. Более того, не просто участвовать, но собственноручно расстрелять Горшкова. Этого достаточно, для того, чтобы убедить вас в искренности намерений незнакомца?
В зале опять послышались тихие разговоры. Арт сидел на своем стуле и судорожно соображал, что вообще происходит. Какая казнь? Какой Горшков? И осознание слов главы поселения постепенно приходило к нему. Чтобы доказать свою чистоту перед военными, ему придется казнить, вероятно, какого-то предателя, который сотрудничал с Сопротивлением. То есть, просто напросто убить человека. Причем хорошего человека.
Из раздумий ее вывел все тот же Юрий Андреевич.
- Новичок, встаньте! - приказал он Арту.
Арт вскочил с места, тут же подумав, что прыти надо бы поубавить, так как столь выраженная подвижность никак не вяжется с его образом измученного странника.
- Сегодня, в шесть часов вечера с вашего согласия вы осуществите казнь предателя интересов Новой России, тайного пособника Сопротивления Леонида Горшкова. Казнь будет проводиться путем расстрела. Вы не отказываетесь от своих слов?
- Нет, - ответил Арт и не услышал свой голос. В горле пересохло и засвербело. Он откашлялся и снова сказал: - Да. Я согласен.
- Прекрасно. - Арту показалось, что Юрий Юрьевич ему заговорчески подмигнул, после чего обратился уже к залу: - Вас устраивает такой вариант? Новичок доказывает свою лояльность режиму, и мы даем ему время прийти в себя, чтобы после рассказать все, что он сочтет нужным нам поведать. Как всем известно, уже через несколько недель начнется рекрутинг новобранцев. Думаю, к этому времени Олег будет полностью готов встретиться с военными и поступить к ним на службу.
Зал одобрительно загудел. Глава поселения вытер рукавом выступивший у него на лбу пот и сел. Все получилось.
Когда люди разошлись, и они вновь остались в зале втроем, Юрий Юрьевич сказал:
- Олег, тебе придется это сделать. Я все понимаю, но это единственный возможный выход. Иначе, как я тебе и говорил, уже этой ночью за тобой приедут господа из СБГ. Сразу предупрежу, что даже твое участие в публичной казни не гарантирует сто процентного решения вопроса. Но все же это шанс.
- То есть, расстреляв этого несчастного, я все равно могу в любой момент оказаться у ваших костоломов?
- Не у наших, - понизив голос, ответил Юрий Юрьевич. - Но все так и есть. Единственное, ты, участием в казни, существенно повышаешь свои шансы на спасение. Впрочем, у тебя есть право отказаться. Но этим ты очень сильно подставишь не только себя, но и нас с дядей Славой.
Арт посмотрел на старика, который сидел с грустными глазами и молчал. Было заметно, что ситуация ему не нравится во всех отношениях - если до собрания дядя Слава смотрелся бодрым и крепким мужчиной, то сейчас он выглядел именно на свой возраст. Щеки у него впали, а лицо приобрело землистый серый оттенок. Глаза словно впали, а взгляд потух, как будто этот мир больше не интересовал старика ни с какой точки зрения.
- Ты хорошенько подумай, Артем, - тихо сказал дядя Слава, впервые обратившись к Арту его настоящим именем. - Все же тебе придется человека убить. И не просто человека, а связного, который верой и правдой служил делу сопротивления ни один год. Это тяжело. Но мы должны сейчас мыслись иными категориями, понимаешь? Нет ни добра, ни зла. Нет ни "хорошо", ни "плохо". Есть только "выгодно для дела". И больше ничего. Это мораль подразумевающая отсутствие вообще какой-либо морали. Но таковы законы времени. И любой из нас однажды может стать заложником борьбы. И отдать свою жизнь, ради того, чтобы товарищ выполнил более важную миссию...
- Он действительно хороший человек? - спросил Арт, глядя на грязный пол.
- Действительно. Он жил в нашем поселении. Работал на Сопротивление, так же как и мы. Но его вычислили. Раскрыли. Ты услышишь всю историю от начала до конца во время зачитывания обвинительного приговора перед самой казнью. И я тебя сразу предупреждаю, что рука у тебя дрогнуть не должна после всего услышанного. Убей в себе жалость. Убей в себе все чувства, которые могут помешать в этот момент. И просто нажми на курок.
- Я все понял. Я все сделаю.
- Вот и правильно, - опустил ему руку на плечо Юрий Юрьевич. - Вот и правильно... А сейчас иди отдохни. Поспи немного. Тебе надо набраться сил. И помни то, что сказал дядя Слава: никаких сожалений. Это закон, который ты должен усвоить.
Они вышли из клуба и разошлись. Юрий Юрьевич направился к себе, а Арт со Славиком медленно побрели к дому старика. Краем глаза Арт заметил, что дядя Слава все еще выглядит так, словно пережил тяжелую болезнь. Арту стало жалко его. Но как только калитка закрылась за их спиной и они оказались во дворе дома старика, он моментально преобразился, в секунду сбросив десяток лет. И Арт понял, что старик всего лишь претворялся на людях, а значит его жалость была иллюзией...
Глава 8
Арту показалось, что народу вокруг намного больше, чем присутствовало днем в клубе. Вечер медленно и тягуче окутывал окружающий мир, делая его еще более мрачным и беспросветным. Заметно похолодало. Здесь всегда так было ближе к ночи. Арт туго завязал ушанку, перевязал горло шарфом в два оборота. Но все равно было зябко.
Он стоял возле дома главы поселения и ждал, когда Юрий Юрьевич отдаст команду выдвигаться к месту проведения экзекуции. В сам дом его на сей раз не пригласили. Дядя Слава объяснил это тем, что люди должны видеть, что он здесь еще чужак, незнакомец. Другое дело после казни...
К Арту приставили охрану. Два мужика лет за пятьдесят ходили за ним неотступно всю вторую половину дня. В разговоры они не вступали, да, собственно, Юрий Юрьевич строго настрого запретил ему вообще открывать рот. Сейчас мужики стояли неподалеку, тихо беседуя о чем-то между собой, то и дело кивая в сторону Арта. Внезапно один из них подошел к нему и нагловатым тоном спросил:
- Мерзнем?
Вопрос явно был с подковыркой. Сами мужики стояли без головных уборов и нараспашку. Им, привычным к климату, было вполне тепло в это время суток и никакого дискомфорта они не испытывали.
- Мерзнем. - как можно суше ответил Арт.
- А чего мерзнем? - Не отставал мужик.- На улице вроде бы тепло...
Арту пришла в голову догадка, что мужик, возможно, клонит к тому, что к погоде здешней арестант не привычен. Это могло значить как то, что мужики заподозрили его в том, что он вообще не из этого мира (но это в том случае, если они имели представление об "эвакуаторах"), а может и просто не из этих мест.
- На улице тепло, - безразлично произнес Арт. - А мне холодно. Еще вопросы есть?
Мужик попереминался с ноги на ногу и отошел. Арт так и не понял, удовлетворился ли он ответом, или просто не нашелся что еще спросить. В любом случае он отстал.
А люди все шли мимо, поглядывая в сторону Арта. Он старался не встречаться с ними взглядом, отводя глаза. Мысленно он настраивался на предстоящее событие...
После того, как Славик с Юрием Юрьевичем прочитали ему мини-лекцию про мораль, Арт несколько часов обдумывал их слова. Были моменты, когда он был практически готов безо всяких эмоций осуществить приговор. Ему даже было жалко, что нельзя это сделать прямо в ту же минуту, когда душа его наполнялась решимостью и бескомпромиссностью. Но в следующий миг весь напор испарялся, и ему становилось жутко от одной только мысли, что секунду назад он был готов убить человека.
- Готов? - Услышал Арт у себя за спиной.
Он обернулся. Перед ним стоял Юрий Юрьевич.
- Готов.
- Ну, пошли тогда. Народ уже собрался.
Арт медленно пошел за главой поселения. Мужики засеменили за ними.
Народ действительно собрался. На небольшом поле сразу за последними домами деревни стояло все население - от мала до велика. Детей было очень много. Они, как и днем в клубе, носились, ни на минуту не прерывая свои игрища. Вообще, сугубо внешне сбор производил скорее праздничное впечатление, нежели создавал ощущение надвигающейся смерти над человеком. Некоторые, как успел заметить Арт, даже принарядились - сменили серые унылые шапки на цветные. Те же изменения произошли и с шарфами некоторых поселенцев. Не хватало только духового оркестра...
