какой станции едет та женщина, которая только что вошла в вагон?
– Я не могу вам дать эту информацию, – мужчина средних лет, явно давно работающий проводником, настороженно посмотрел на меня.
– Скажите, это очень важно, – я пристально всмотрелся ему в глаза и он испугался.
– До конечной.
– Спасибо.
С этими словами я ушел с вокзала и переместился домой. Теперь я знаю, где можно её найти. А, значит, продолжу свои наблюдения. Приняв горячий душ, потому что ужасно замерз, я лег спать и поднялся вместе с общим гудком утром. Теперь мне есть о чем поговорить с Линкоком. И он не сможет мне отказать. Мне не удалось поймать его при выходе из города и на поле боя, поэтому я дождался вечера и, найдя Линкока в толпе, пошёл рядом с ним.
– Зайдешь сегодня ко мне на ужин? Покажу тебе свои новые трофеи? – я пытался говорить как можно более дружелюбно, но получалось плохо.
– Мне это неинтересно, Рей, – Линкок был мрачен.
– Нам ведь есть о чём поговорить.
– О чем? О прошлом? О настоящем или может быть о будущем? – он отвернулся от меня.
– О настоящем. О том, что не здесь.
– Ты что-то знаешь о ней? – Линкок оживился и с надеждой заглянул мне в глаза.
– Не здесь. Заходи на ужин, тогда и поговорим.
– Хорошо.
Вместе с другими солдатами мы дошли до города и благополучно добрались до моего дома. Пока старушка готовила ужин, мы с Линкоком прошли в гостиную. Я сел в своё кресло, а он устроился на диване.
– Ну, говори, – Линкок закинул ноги на пуфик и смотрел куда-то в сторону, делал вид, будто рассматривает оружие на стенах.
– Я был там. Видел её.
– И?
– Она жива. С ней всё в порядке.
– Она тебя видела?
– Нет, конечно. Не думаю, что ей стоило видеть меня и знать про наблюдение. Да и больше я не рискну туда отправляться. Достаточно и того, что я видел и знаю. Мы все должны жить своими жизнями и оставить прошлое в прошлом.
– Ты уверен, что такое вообще возможно? Тебе ночами трупы не снятся? – он издевался надо мной. Это от обиды, понятно… Выстроить с ним добрые отношения будет не так-то просто.
– Снятся. Последние полгода я вообще нормально не спал. Ну, может пару-тройку ночей. Ты думаешь, у меня нет никаких чувств?
– Конечно нет. Ты же убийца. Палач. Какие у тебя могут быть чувства?
– Но, тем не менее, они у меня есть. И знаешь, самое страшное в жизни, понимать, что ты совершал отвратительные поступки потому, что считал их единственно верными.
– И ты продолжаешь их совершать.
– Таков наш мир. Я хочу выжить. Хочу жить. И если для этого придется воевать сотни лет, то я готов. Главное – больше никого не убивать своими руками. Не разрушать жизни так, как я это чуть не сделал с тобой.
– Мне жаль тебя. Но мне есть, за что и уважать тебя. Нужно быть очень смелым человеком, чтобы пойти против Совета, – Линкок вздохнул и задумался. – Хотя я никогда не смогу тебя понять.
– А я тебя. Это взаимно. Но кроме тебя, у меня здесь, в этом мире никого больше нет. Ты знаешь про меня больше, чем кто бы то ни было. И я думаю, что нам стоит держаться вместе. – Просто для того, чтобы не забывать о том, кто мы на самом деле.
– Ладно, уговорил, – Линкок поднялся и протянул мне руку. Я пожал её, и мне стало спокойнее. Значит теперь я не один, у меня есть друг и союзник. Тот самый товарищ, который подставит своё плечо и сохранит тайны.
10.
И снова потекла череда одинаковых дней. Утром – подъем, днём – война, вечером – ужин в компании Линкока или в одиночестве. Победа за победой, постепенное повышение в должностях, увеличение привилегий. Раз в пару недель я перемещался в другой мир и наблюдал за Анной. Видел, как она устроилась на работу, как нашла подруг, как похорошела после зимы. Ничего больше про её новую жизнь я не рассказывал Линкоку, не хотел его тревожить. Мы с ним были заняты военной стратегией и тактикой, втянулись в эту игру и всё чаще обсуждали именно военные темы и не сворачивали на наше прошлое или будущее.
Мне казалось, что моя жизнь теперь именно такая, какой всегда и должна была быть. Наша почти бесконечная жизнь казалась мне наградой – ведь мы можем успеть осуществить всё, что хотим. Я не видел признаков старения на своем лице и теле. И мне нравилось это. Я будто бы застыл во времени и просто плыву по течению. А вот Линкок менялся на глазах – он стал отпускать бороду, что прибавило его лицу возраста. Плечи его стали шире, а сам он как-то серьезнее и мощнее на вид.
Мы оба переступили отметку в двести лет на момент нашей встречи, а теперь стремительно приближались к трёмстам. Я продолжал наблюдения за Анной, уже не так часто, но стабильно. Она сменила место жительства, скорее всего, чтобы не смущать людей тем, что с годами её внешность не меняется. Она была всё так же свежа и красива, но глаза пусты. Я не мог избавиться от ощущения того, что в ней больше нет никакой жизни, пустая оболочка. Мы, вернее я, обрёк её на бесконечные скитания в чужом мире. Смог ли этот мир стать для неё домом?
Однажды, глубокой осенью, я снова вернулся в мир Анны, чтобы убедиться в том, что с ней всё в порядке и был поражен. Конечно, я знал, что она теперь снова живёт с мужчиной. Но я не думал, что она решится родить от него ребенка. Да, Анна была беременна. Я смотрел в изумлении на её изменившуюся фигуру, на счастливые глаза и никак не мог понять – почему? Неужели она наконец-то нашла смысл в своей жизни? Я боролся с отчаянным желанием подойти к ней и прикоснуться. Неужели внутри неё действительно живет маленький человек? Она не казалась мне безобразной, как те беременные женщины, которых я видел на записях и в живую. Она была удивительно прекрасна. Ещё долго мне не удавалось забыть её счастливую улыбку, обращенную к тому мужчине, с которым она шла по улице. Я понял, что должен вернуться сюда ещё раз, но раньше, чем обычно. Должен убедиться, что мне не показалось и всё действительно так – Анна счастлива.
Но ни через неделю, ни через две мне не
