остаётся только осматривать лежащий перед ними городок, где с момента их приезда ничего не изменилось. И всё же что-то здесь до них происходило, она видит явные тому свидетельства: разбитые окна, не все, но много, пустая машина, налетевшая на столб, несколько стреляных гильз на асфальте.
— Рич, как думаешь, что здесь произошло? — спрашивает она, внимательно осматривая пустые дома, глядящие на них тёмными провалами окон.
— Думаю, всё население просто уехало ещё днем, когда объявили эвакуацию. В спешке побросали своё барахло в машины и укатили на север.
— Тогда откуда гильзы?
— Мародёры…
Третья легковушка отъезжает от колонки, Ковчег встаёт на заправку.
— Самолёт, над нами самолет!
— Главное, чтоб бомбить не начал.
— Эй, вы слышите?
— Что, где?
Точно, звук мотора. Где-то рядом машина, видимо, на другой стороне города.
— Рич, это что, военные?
— Не думаю, судя по звуку, обычный легковой автомобиль, и он только один.
— Мисс Глория, там человек!
— Где, покажи?!
Мальчик со второго сиденья тычет пальцем на одно из окон в доме напротив, но она ничего видит там.
— Вот, ещё раз, в окне!
— Ясно. Рич, сбрось шланг, поехали!
— Вон ещё, и ещё!
Водители легковушек не собираются её ждать и уже выезжают на главную улицу. Теперь и Глория видит какие-то силуэты в сгустившихся тенях у домов.
— Он на крыше!
Автоматная очередь раскалывает ветровое стекло головной легковушки, она отворачивает в сторону и на полном ходу сбивает большой красный мусорный бак, в который почти сразу же прилетает бутылка коктейля Молотова. Ещё несколько бутылок падают на проезжую часть, огонь встаёт стеной. Две уцелевшие машины замирают перед пожаром, подставляя свои борта под всё новые пули. Стреляют с конца улицы и с крыш.
— Не останавливайтесь, это засада!
Но машины не двигаются дальше, их пассажиры пытаются выбраться, чтобы не попасть под пули и всё новые зажигательные бомбы.
Рич пытается поймать в прицел кого-нибудь из нападающих, а мисс Глория с высоты своего сиденья видит за стеной огня перегородивший улицу пикап, в открытом кузове которого стоит человек с ручным пулемётом. «Почему он больше не стреляет? Почему по Ковчегу никто не стреляет?» — думает она и внезапно понимает, что их хотят взять живыми, по радио говорили про пленных. Точно, вон ещё несколько крадутся вдоль стен, подбираясь к попавшим в ловушку машинам. Она видит вампиров в зеркале заднего вида, путь назад отрезан.
— Рич, бей по стрелку в пикапе! — кричит она и даёт полный газ. Ковчег срывается вперед, коротким броском преодолев расстояние до огненной стены. Человек с пулемётом вскидывает своё оружие, но Рич успевает первым, свалив его двумя выстрелами.
Нос автобуса бьёт пикап в борт, отбрасывая его на не успевшего отскочить в сторону водителя. Кругом стреляют. Глория сдаёт немного назад, чтобы объехать разбитый автомобиль, а затем снова вперёд, быстро набирая скорость. Позади усиливается перестрелка, несколько пуль попадает в борт и корму автобуса, кто-то кричит:
— На крыше, слева!
На разорванную крышу Ковчега спрыгивают двое, один из них валится на капот, прямо под последнюю пулю в карабине Рича. Несколько выстрелов через дыру в крыше, одна из пуль бьёт Рича в шею, он падает на торпеду. Мисс Глория поворачивает руль из стороны в сторону, чтобы сбросить вампира, но тот удерживается, а затем вскакивает на капот.
Выброшенный вперед электрошокер Глории с шипением и искрами вонзается в ногу врагу, рука с пистолетом вздрагивает, и пуля входит ей в плечо вместо того, чтобы попасть в лоб. Удар по тормозам, вампира отбрасывает на дорогу, снова полный газ, Ковчег слегка покачивается, переезжая его сначала передними, а потом задними колёсами.
Кровь хлещет из раны, кто-то из пассажиров пытается зажать её тряпкой, а мисс Глория всё гонит Ковчег вперёд. Разгорающийся пожар пожирает маленький городок, и из этого пламени вырывается одиночная машина, которая теперь догоняет автобус.
Короткие автоматные очереди и одиночные выстрелы пистолетов, пули бьют в борта и стёкла, левое заднее колесо с грохотом взрывается, но каким-то чудом ей удаётся удержать Ковчег от переворота. Кровотечение всё сильнее, у неё начинает двоиться в глазах, и когда там, впереди, над дорогой коротко вспыхивает белый огонек, ей кажется, что это просто галлюцинация. А секунду спустя преследующая их легковушка разлетается в огненном вихре, разорванная на части прямым попаданием противотанковой ракеты. Луч прожектора выхватывает Ковчег, она слышит, что ей что-то кричат в мегафон, но не может понять, что именно.
— Сколько их там?
— Человек тридцать, дети, несколько взрослых. Двое убиты, пятеро ранены, одна тяжело.
— Осмотрите всех внимательно, особенно шеи, среди них могут быть заражённые. На раненых надеть наручники.
— Есть, сэр!
Второй транспортный вертолёт заходит на посадку, чтобы принять на борт пассажиров разбитого автобуса, их прикрывает с воздуха пара Кобр. Солдаты осторожно вытаскивают из кабины водителя и укладывают её на носилки, девушка-санитар делает укол обезболивающего, устанавливает капельницу, а затем сковывает ей руки лёгкой, но прочной лентой пластиковых наручников.
— Зачем это?
— Извините, мисс, таков приказ. В прошлой группе, которую мы вытаскивали, оказался один заражённый, напал на остальных уже в грузовике. Сейчас приходится быть очень осторожными с ранеными.
— Понятно. Дети живы?
— Не волнуйтесь, все живы. Парочку немного зацепило стёклами, вот и всё. Сейчас отправим их на базу.
У неё снова начинает двоиться в глазах, и, погружаясь в лекарственную пелену, мисс Глория смутно осознаёт, что двое солдат поднимают носилки и идут к вертолёту. Позади остаётся разбитый автобус, Ковчег завершил своё последнее путешествие.
24 ДЕНЬ ВАМПИРОВ: Эпицентр - Главы 78/79/80/81
78. Визуальное наблюдение
Люди. Много людей: десятки, сотни, возможно, тысячи человек. Колонна растянулась на всю длину полуразрушенной улицы. Люди медленно идут по разделительной линии, подгоняемые гневными окриками, ударами прикладов и одиночными выстрелами. Мужчины и женщины, старики и совсем ещё дети, бедные и богатые — самые разные люди со всех концов огромного города медленно и неровно шагают в неизвестное под падающими с горящего неба хлопьями серого радиоактивного пепла.
Капралу Иванову кажется, что он уже видел где-то подобную картину, что-то из далёкого прошлого. Вспомнил: чёрно-белая хроника, марш немецких военнопленных в Москве, лето тысяча девятьсот сорок четвёртого года. Но там пленные шли ровнее, всё-таки то была недавно разбитая армия, и неудавшиеся оккупанты пытались держать строй. Здесь же без всякого порядка плетутся обычные гражданские, парализованные страхом и оглушённые непониманием
