— Шторм.
Ален замер, опираясь о стол. Он стоял спиной к девушке, и потому она не видела его покрасневшей от удара скулы. Я прошел мимо, оставив его в каюте, поднялся наверх, чтобы определить масштаб бедствия. И он поистине ужасал. Черные, густые, будто гранитные тучи висели по всему горизонту прямо по курсу Бегущей. В их глубине отчетливо сверкали молнии. Стоящий на носу ветровой тихо подвывал.
— Шторм поглотит наши души, я знал, я говорил… шторм…
— Надо попытаться обойти его, — Ален, тяжело дыша, поднялся следом. Усилившаяся качка очень сильно мешала ему. — Надо освободить штурвал. Я видел такие бури. Идти в нее — безумие, даже целый корабль не всегда способен противостоять подобным штормам.
— Румпель поврежден, но я могу повернуть корабль и без него, — отозвался я.
— Нет, погодите, не тратьте на это силы. Высшие, как не вовремя! Меня однажды укусила собака за щиколотку, я тогда понял, какие важные штуки — эти ноги. И вот опять! Марика, ты должна мне помочь спуститься вниз, я хочу посмотреть на румпель. Он переломлен или что?
— Я не смотрел, — признание вышло равнодушным. — Знаю только, что при попытке повернуть штурвал слышен хруст.
— Возможно, его просто расщепило, и часть щеп заклинило, а остальной вал цел. Марика, поддержи меня, нам нужно делать все быстро.
Они и вправду сделали все быстро, уже через четверть часа они вернулись обратно. Губы у Алена были совершенно белые, пот покрывал лицо.
— Я оказался прав, мы топором отбили щепу внизу, теперь он какое-то время продержится, хотя от вала отколот огромный кусок. Меняем курс на юго-запад, возможно, мы минуем шторм.
— Тогда мы пойдем против ветра, Демиану будет тяжело.
— Это к лучшему, потому что именно этот ветер и будет уносить бурю прочь. Я бы никогда этого не предложил, да это и невозможно, когда у тебя на борту нет мага. Но сейчас это отличный шанс!
— Меняй курс, — глухо велел я, — но учти мои размышления: я вижу дальше, чем ты можешь — фронт нам не обойти. Гроза тянется на день пути или даже больше. Мы лишь потеряем время, которое для меня сейчас… впрочем, как и всегда… страшнее всего. Придется идти.
— Это — центр бури, — упрямо возразил Ален. — Посмотрите на частоту вспышек. Порывы ветра поднимают волны величиной с таверну, чем глубже в темноту, тем меньше шансов выжить. Нет, здесь мы не пройдем, дори, уж вы должны это понимать!
— Ален! — Марика казалась испуганной. — Демиан знает, о чем говорит, это ничего не изменит.
— Какой бы силой не обладал дори, сейчас этого будет недостаточно, ведь он не сможет усмирить шторм!
Он уверенно, почти не хромая, поднялся на мостик, встал за штурвал, ослабил веревку, блокирующую его вращение, которую я давно уже захлестнул так, на всякий случай. И уверенно повернул колесо. Марика в самый последний момент вцепилась в рукоятку, и мощный рывок Алена повалил ее на палубу.
— Не вмешивайся, — резко велел он ей. — Ты не понимаешь!
— Можно подумать, ты понимаешь! — закричала Марика, поднимаясь. Я видел, что ей больно, и эта боль подстегивала обиду.
— Хватит, — негромко одернул я девушку. — Мы пройдем на юго-запад в надежде, что шторм утеряет свою силу. Три часа, Ален, это все, что у тебя есть.
— Надеюсь, этого будет достаточно. Марика, ты сильно ушиблась? Извини…
Она ничего не сказала, развернулась и ушла на нос, встала там вместе с трясущимся Гарретом.
— Она верит, что вы знаете лучше, но поверьте — это правильный выбор, — будто оправдываясь, сказал мне Ален, когда я подошел к нему.
— А я верю, — согласился я. — Иначе не изменил бы ветер. Но вскоре мы все равно войдем в эту мглу. Ветровой с Марикой уберет паруса и закрепит их так, чтобы не сорвало.
— Тогда мы будем всего лишь неуправляемой щепкой на волнах, — казалось, юноша рассуждал о чем-то абстрактном. — Не говоря о том, что это девочке не по силе. Полотнище очень тяжелое, у Марики слишком слабые руки, чтобы в одиночку подтягивать край.
— Тогда полезешь ты, — сухо подытожил я. — Ты и Гаррет.
— Если мне и удастся добраться туда, подобное закончится моим падением на палубу, — с полуулыбкой сообщил Ален.
— А если ты не будешь чувствовать боль? Совсем?
— Опять магия?
— Нет. Я дам тебе крепкий настой палуи, той травы, что добавил в ванну. Помнишь, когда пришлось высечь тебя?
— Как же. Помню. Кажется, это было необычайно давно, — он задумчиво посмотрел наверх. — Если нога перестанет меня мучить, я и Гаррет справимся, но только если он будет делать то, что нужно. А я посмотрел на него, он совсем дурачок.
— Приходится использовать тот материал, который есть у нас под рукой, — сказал я глубокомысленно и сплюнул. Ален покачал головой, и я усмехнулся: — Не волнуйся, шторм смоет все мое неуважение к этому кораблю.
На мой взгляд, втроем они справились с парусами играючи. Ветер стих, полотнища обвисли, безжизненные и опустошенные. Отвечая на мой зычный крик, Гаррет со сноровкой обезьяны взобрался на рею, и я подумал, что этот человек не всегда боялся выходить на палубу. Он был хорошим мореходом и, как и все на борту, умел делать многое. Но что-то заставило его спуститься в трюм, то, о чем когда-то умолчал Херт. Теперь мы никогда этого не узнаем, теперь для меня это совсем не важно.
Ален, наслаждаясь ощущением покоя, который приходит внезапно, когда перестаешь ощущать изнуряющую боль, от него не отставал. Марика тоже не упустила случая, и я смотрел, как они подбирают и крепят паруса, втайне завидуя их проблемам, которые для меня и выеденного яйца не стоили.
«Большие умения — большие беды, большой спрос», — так всегда говорили мудрецы. Они были правы.
За все время, пока они работали там, наверху, Бегущая не шелохнулась; ни одна рея не качнулась, не раздалось ни единого скрипа. А потом, когда они закончили, вода под килем вскипела, толкая корабль вперед.
— В нем чудовищная сила, — прошептал Ален за моей спиной, тяжело дыша. — Когда мы выберемся и ступим на берег, он отдохнет немного, и нам с тобой, девочка, придется заплатить за все те вольности, которые мы здесь себе позволили.
— Это не важно, если поможет нам добраться до суши, я готова проявить самое непристойное неповиновение!
— Не говори так.
— А я его не боюсь, понял? Демиан обещал меня научить, а маги всегда держат свое слово, — я ощутил в голосе Марики гордость.
— Обещал тебе? — в этом коротком вопросе было такое разочарование, что я ужаснулся. Неужели он желал того же, что и Марика — учиться у меня?
Я не хотел дальше слушать этот разговор и громко сказал:
— Есть еще кое-что. Когда мы войдем в шторм, я хочу, чтобы вы ушли с палубы. Все. Когда волны начнут перекатываться через корабль, вас попросту смоет за борт.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
