Урока хотелось. После девушка планировала навестить Виррис, предвкушая встречу и нервничая в её ожидании. Чтобы немного успокоить зачастившее сердце, немного позанималась сама, уделяя внимание практике дыхания, концентрации на источнике своей магии, ловила малейший отклик и жалела, что не на ком попрактиковаться полноценно.
Оделась потеплее, собираясь нарезать свежей зелени в теплице, и услышала мелодичный перезвон внизу, возвестивший о чьём-то визите. Девушка спустилась, увидела лакея, чьё лицо показалось знакомым. Едва пробормотав положенные слова, он выудил из кармана письмо, почтительно вложил в руки молодой хозяйке.
— Ответ не требуется, леди, — вежливо кивнул лакей.
Едва он ушёл, Элге отодвинула край тяжёлой портьеры ближайшего окна и нетерпеливо вскрыла послание. Да что такое сегодня с этими письмами: и в этом строчки прыгают, пытаясь изогнуться волной! Буквы казались знакомыми… У Элге дрогнули руки.
«Леди Адорейн плохо. Леди Форриль, прошу вас: приезжайте к сестре как можно скорее. Вопрос жизни и смерти.
С надеждой, Б.Зоратт.»
Элге перечитала письмо дважды; подрагивающие пальцы так и норовили выпустить жёлтый кусочек бумаги. В оглушающей пустоте она повернулась, ища взглядом молчаливую предупредительную горничную — та стояла неподалеку в ожидании указаний.
— Сиона, скажи Хагду, пусть закладывает экипаж. Очень быстро, очень срочно.
— Я должна сопровождать вас, леди?
— Не нужно.
Не помня, как оказалась в своих комнатах, Элге собралась в считанные мгновения, не забыв о своих снадобьях. Господин Зоратт ничего не пояснял, но эти неровные строчки говорили громче всяких слов. Леди Бритта, едва увидев невестку, придержала язык, ни одного ненужного вопроса не задала, зато принесла магическую бумагу из личных запасов: на таких листках послания доставлялись адресату без участия посыльных, в течение минуты. У Элге такой бумаги не было.
— Возьмите, дорогая, вдруг пригодится. Сообщите нам сразу же, что там и как. Если понадобится помощь, любая… И…надеюсь, с вашей сестрой ничего ужасающего и серьёзного. Пусть всё обойдётся. Удачи вам.
Элге поразила тень участия, мелькнувшая на гладком свекровином лице. Выдохнув слова благодарности, девушка выскочила за дверь в распахнутой шубке, прижимая к себе сумку с травами. Первый морозец цепкими пальцами прошёлся по её щекам, она на бегу накинула на голову глубокий капюшон и нырнула в распахнутое нутро нагретого экипажа. Хагд, второй возница Форрилей, без слов понял нетерпение молодой хозяйки и погнал что было сил.
Вопрос жизни и смерти… Не потому ли молчала Вир? Её старый домик, милый, уютный, выглядел нахохлившимся птенцом, утопал в свежевыпавшем снегу, низкий заборчик частично спрятался под чистым белым покровом, маленький садик уснул до весны, а быть может, и дольше: кто вместо Элге будет сеять семена и сажать цветы?
Хагд заботливо распахнул перед госпожой дверцу и помог выбраться.
— Возвращайся домой, Хагд. Я вызову, когда понадобишься.
— Но как же, леди…хозяйка старшая велела… — растерялся седовласый мужчина.
— Я не знаю, надолго ли задержусь здесь, — качнула головой Элге и нетерпеливо оглянулась в сторону крылечка. — Может, полдня или больше. Езжай к Форрилям. Спасибо.
На звук подкатившегося экипажа из домика выглянул мужчина. Элге с трудом узнала в этом человеке директора Леаворской Школы: ничего похожего на выдержанного, затянутого в безупречно сидящие строгие костюмы, умеющего себя подать господина. Вздрогнув, она побежала к двери.
— Хвала Небу, вы приехали! Благодарю вас!
И в этих хриплых карябающих звуках она ни за что не узнала бы голос Бьорда Зоратта.
— Что же вы на самом ветру стоите, вы же не одеты!
Господин Зоратт молча посторонился, пропуская бывшую хозяйку дома в тепло, принял у неё шубку, не глядя, пристроил на какой-то пуфик. Выглядел он не очень: взъерошенный, с бессильно поникшими плечами, в одной тонкой сорочке с закатанными рукавами, с расстёгнутыми верхними пуговицами. С серым от усталости лицом. Элге пригляделась: нет, не столько усталость, сколько опасение, страх. Её снова обожгло холодом; девушка метнулась в гостиную:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Где Виррис? Что с ней?
— Наверху, в своей спальне.
Элге резко развернулась к нему, ещё раз оценивая его растрёпанный вид.
— Господин Бьорд, вы…
— Два слова, леди. Я должен вам пояснить кое-что и очень быстро, а потом я провожу вас к сестре. Я не причинил ей вреда, наоборот, пытаюсь спасти. Мы пытаемся.
Глаза Элге расширились, она уставилась в измученные светлые глаза.
— От чего спасти?..
— Я заехал проведать Ви…леди Виррис. Увидел её с улицы в окно — она лежала на диванчике в вашей гостиной в таком положении, что я сразу заподозрил обморок, — быстро, сбивчиво заговорил Бьорд, дёргая свои и без того растрёпанные русые пряди. Приношу свои извинения, но мне пришлось взломать защиту на вашем замке.
— Ничего страшного, — пробормотала девушка. — И что с ней? До сих пор без сознания?
— Виррис под воздействием яда и она… — мужчина сглотнул и отвёл взгляд. — Она умирает, а мы с Каннелией ничем не можем помочь. Да, ваша наставница здесь, я попросил её о помощи. Не получается вытащить, Элге!.. Простите, леди Элге. Каннелия сильный маг, её руки могут всё! Но всё, что мы сумели — это замедлить действие отравляющего вещества и я… я должен был вызвать вас, вы же сестра и вы тоже целитель, хотя вам ещё рано, но…
— О чём вы говорите, господин Зоратт! Мы её вытащим, должны!
Элге бросилась вверх по лестнице, оступилась на середине и была подхвачена господином Зораттом, спешившим следом. Яд?? Откуда, как?? В девичьей спаленке сестры увидела Каннелию: та, предельно сосредоточенная, с закушенной губой, держала руки на теле белой до прозрачности Виррис. И лишь глаза наставницы выдавали её отчаяние.
— Вир, — шёпотом позвала Элге и прикусила собственную ладонь: не ответит.
Такое родное, незнакомое сейчас лицо, с резкими синими тенями, ввалившимися глазами, бескровными губами. Даже яркие волосы, отливающие в цвет красного дерева, выглядели тускло и безжизненно. Девушка опустилась рядом и взяла прозрачную холодную руку Виррис в свои ладони. Такая беззащитная, хрупкая.
— Каким образом в её организм попал яд?
— Предположительно — в каком-то питье, леди Форриль, — тихо ответила наставница. — Господин Зоратт проверил на вашей кухне все запасы, травы, сборы — ничего подозрительного. Но леди Адорейн совершенно точно приняла яд, скорее всего, по незнанию.
— Сейчас самое главное — спасти Ви…леди Виррис, с остальным я буду разбираться после, — мрачно пообещал мужчина и снова взъерошил короткие жёсткие волосы.
Светлые, прозрачные глаза с крохотными точками чёрных-чёрных зрачков выглядели жутко. Девушка лишь на миг прикрыла глаза и глубоко вдохнула. «Не время паниковать и трястись от ужаса. Соберись!» Она обернулась к застывшему в напряженном молчании директору.
— Я готова, Бьорд. Командуйте.
* * *
— Я не понимаю, что это, — в отчаянии сказала Элге.
Для целителя недопустимо терять контроль над эмоциями, поддаваться панике, страху не справиться. Но девушка только училась, а в постели бледным полупрозрачным изваянием лежала родная сестра, и Каннелия молча посылала ученице успокаивающие импульсы.
Внутренним зрением Элге видела пучок тёмно-зелёных линий, уродливым цветком распустившийся в груди Виррис, и опутавший длинными нитями горло, руки, рёбра. И он не поддавался их целительной силе. Господин Зоратт и наставница при этом тёмную субстанцию не видели — для их зрения линии сливались в общий мутный дымчатый ком, тогда как перед Элге этот «цветок» был как на ладони. А под ним — да, вяло шевелилось что-то расплывчато-дымчатое.
«Что же такое ты приняла, Вир?»
Она утомилась, но не собиралась сдаваться. Директор помогал как мог: пусть и не так, как Элге, но он видел источник проблемы и совместно с женщинами мог его хотя бы приостановить, замедлить, а так же усилить действие целительских чар. Но если бы это помогало! Сколько бы они не бились — действие яда не ослабевало, а сам он не желал покидать пленённый организм.
