Госпожа Дарья в тот момент как раз смазывала детским кремом пролежни на боках у мамы, поэтому на аудиенцию явилась с видом крайне недовольным и раздраженным.
– Что вам угодно? – холодно осведомилась она у ведьм, вытирая салфеткой жирные от крема пальцы.
Ведьмы поклонились ей и протянули большой пухлый конверт.
Даша открыла конверт. Прочла его содержимое, слегка изменившись в лице. Потом посмотрела на ведьм.
– Вы действительно этого хотите? Действительно это мне предлагаете?
– Да, Великая Госпожа Ведьм.
– Хм. У меня есть время подумать над вашим предложением?
– Да, Великая Госпожа Ведьм.
– Хорошо. Только… Я ставлю два условия!
– Сколько угодно, Великая Госпожа Ведьм.
– Первое условие: никакого Трибунала! Вообще! Он больше не должен существовать как факт.
Ведьмы переглянулись и кивнули.
– А ваше второе условие?
– Со мной будет мой дед. Калистрат Иосифович Бальзамов. Без него я отказываюсь выполнять вашу…
– Мы согласны!
– Это все? – спросила Даша, убирая конверт в секретер.
– Да…
– В таком случае, благословенны будьте. А у меня еще есть масса неотложных дел.
Когда гостьи ретировались, на Дашку посыпались вопросы, но она отмалчивалась с чуть печальной улыбкой. И только с дедом обменялась понимающим взглядом.
Говорят, беда не приходит одна. Но когда целая компания бед, вдоволь натешившись над вами, вашими близкими и вашим кошельком, наконец сваливает куда подальше, есть все основания надеяться на то, что освободившийся плацдарм займет радость.
И она тоже не придет в одиночку.
Первая радость случилась тогда, когда Вика открыла глаза.
А вторая – когда заговорила.
– Я и не думала, что у нас на потолке столько паутины, – это были ее первые слова после комы.
Но они привели все семейство Белинских в безумный восторг!
Они все окружили Вику и принялись умильно улыбаться.
– Почему-то ужасно хочется пива, – робко сказала Вика и глянула на Авдея.
– Солнышко! – чуть не разрыдался тот. – Тебе какого: светлого, темного?
– Холодного. И чтобы много-много пузырьков…
Выпив бутылку «Гиннесса», Вика попыталась сесть поудобнее, но тело ее еще не совсем слушалось. Тогда Авдей усадил ее к себе на колени и прижал к груди, как ребенка.
– Какое счастье, что ты очнулась, – прошептал он.
– А что со мной было? – спросила Вика.
– Это не важно, – быстро и ласково сказал ей Баронет. – Ты скажи, золотко, ты помнишь, кто мы?
– Баронет, это не смешно, – нахмурилась Вика и тут же рассмеялась. – Вот это мой муж, а это мои дочери. Маш, а ты похудела как! Дарья, почему ты ревешь? Перестань, а то я тоже начну реветь. Ой, мам! Мам! Все, теперь я точно разревусь!
И хотя, конечно, были слезы и сентиментальные вскрики, стало ясно, что радость-таки пришла. И приволокла с собой не то что компанию, а целую развеселую тусовку.
…Вике становилось все лучше. Особенно после приготовленного в срочном порядке праздничного обеда. Правда, у нее иногда кружилась голова и по квартире Вика передвигалась в сопровождении мужа или девочек. Она бродила по комнатам, словно вспоминала их, привыкала к ним заново и набиралась сил от родных стен.
В библиотеке Дарья с гордостью показала матери аккуратно расставленные по полочкам колдовские книги:
– Вот! Теперь их не надо никуда отвозить! Я их все изучила и могу заниматься магией, как и ты!
– Магией? – Вика удивленно приподняла брови. – Дашка, да я вспомнила, ты же у меня ведьма.
– Так ведь и ты, мамочка, ведьма!
Вика как-то странно и растерянно поглядела на дочь.
– Ты знаешь, – наконец сказала она, – кажется, я перестала быть ведьмой.
Она вяло щелкнула пальцами и произнесла заклинание для освежения воздуха. Ничего не произошло.
– Я не помню, как это – колдовать, – растерянно сказала Вика. – И я больше не чувствую в себе Силы.
Дашка обняла маму:
– Не расстраивайся! Все к тебе вернется! Ты же сама говорила: ведьмами не становятся, а рождаются!
– Да, да, конечно…
…А потом наступил день, когда все семейство решило отправиться на Москва-реку. Устроить пикник. С загораньем, купаньем, шашлыками и нешумным отдыхом. Инициатором этого мероприятия оказалась, как ни странно, Инари.
– Вике полезно побыть возле воды, – загадочно сказала она, нежно обнимая свою ожившую подругу.
…И сейчас, когда вся компания сидела возле мангала, Вика тихо, повинуясь какому-то внутреннему зову, пошла в глухие камышовые заросли.
Под ногами хлюпало и чавкало, босоножки немедленно наполнились темной илистой жижей, но Вика упрямо шла среди стен громадного, выше ее ростом, камыша. И когда наконец ее путь закончился, она увидела, что вышла на прогретый солнцем ало-золотой песок. Которого нет и быть не может на московском пляже. И перед нею – куда ни кинь взгляд – бирюзовое прозрачное море.
И по этому морю к Вике шел парусник.
– Славка, – сказала Вика, медленно оседая на песок. – Вот ты и вернулся…
И, словно все происходило во сне, от корабля отошла шлюпка и понеслась к берегу.
– Мама! – услышала Вика. – Я приехал!..
…Баронет как раз раскладывал по тарелкам зелень к шашлыкам, когда из каких-то непонятных зарослей к общей компании вышли Вика в обнимку с сыном.
– Ярослав! – ахнули все и принялись тискать в объятиях бесстрашного капитана «Летучего Голландца».
– Как ты его встретила? – спросил Вику Авдей, когда всеобщие страсти немного утихли.
– Я шла среди каких-то камышей. Просто шла. А потом вижу – море. И корабль. И я поняла, что Яська вернулся.
– Конечно, вернулся. Я же должен был выяснить, что с тобой стряслось.
– ???
– Твои волосы в пакетике… Они обуглились, – тихо сказал Яська. – А потом пришла весть – у чайки к лапе был привязан твой браслет. Я понял, что случилась беда, и велел снаряжать корабль домой. Только перед отъездом я опустил твой локон в Синий Ручей, что на Острове. И теперь твои волосы – вот… стали прежними.
Яська показал пакетик, где лежала блестящая прядка Викиных волос.
– Ничего не понимаю, – прошептала Вика.
– А я понимаю! – заявила Дарья. – Это же как у шаманов: человек болеет – его волосы болеют. А если его волосы исцелить, то и человек исцелится. Яська, ты давно это сделал?
– Сразу, как увидел, что волосы обуглились. Я испугался за маму.
– А что это у вас за Синий Ручей?
– Да на самом деле это вовсе не ручей. То есть он не из воды. Это словно поток энергии, который можно увидеть. Струится и струится. Поэтому ручьем и прозвали…
– Эх, не знают о таком ручейке всякие производители шампуней от облысения! Уж они бы открыли там фабрику!
– Исключено, – твердо сказал Славка. – На этом Острове никогда не будет никакой промышленности.
– Ну хорошо, – сдалась Вика. – А мой браслет-то тут при чем?
– При том, – громко сказала Инари. – Яся-тян получил мою весть. О том, что твоему сыну необходимо тебя навестить, как и требует того сыновний долг. Это я послала браслет с чайкой. Это моя ручная чайка. Ее зовут Модем-сан. Она найдет нужного человека где бы он ни был.
– Яська, погоди! – воскликнул Авдей. – Ты про какой Остров-то толковал?
– Остров, Которому Нет Описания, – улыбнулся Ярослав. – ОКНО. Место, не нанесенное ни на одну карту.
– Нашел, значит.
– Нашел.
– Трудно было?
Яська заливисто засмеялся. И сейчас выглядел как десятилетний пацан, а не как бесстрашный капитан «Летучего Голландца».
– Легко только в носу ковырять, – заявил он, видимо исходя из собственной практики. Но тут же оговорился: – И то не всегда. В девятибалльный шторм, например, можно запросто палец сломать. Вместе с носом.
Теперь все засмеялись. А сестры с восхищением смотрели на братца: из сопливого зануды-нытика, каким они его помнили, Ярослав превратился в парнишку стремительного и яркого, как солнечный луч.
Даша решилась спросить:
– Там хорошо? На этом Острове?
– Да, – ответил он и добавил с какой-то просительной интонацией: – Мам, пап, я ведь не просто так приехал. Я хочу, чтобы вы туда… со мной отправились. Все. Если хотите. А я вас очень прошу.
Все замолчали.
– Насовсем? – наконец подал голос Авдей.
– Нет. Оттуда всегда можно вернуться…
– Только, наверное, не хочется возвращаться… – как бы про себя заговорил Баронет. – Я теперь вспоминаю, были легенды про этот Остров. Они стали основой всех романов и сказок о стремлении человека к острову. Ведь человеку нужен остров – место, где ему человечно. И это даже не рай. А просто… Тишина для души. Медленный прибой, ласкающий песок. Хрустальные водопады, спрятанные среди зарослей пахучих деревьев и трав. Ласковые звери. Сладкие плоды, падающие с деревьев под собственной тяжестью. Цветы, яркие как бабочки, и бабочки, пестрые как цветы. Мир, в котором есть мир. В котором нет зла, потому что оно не знает туда дороги. И никогда не узнает! Это мир, который примет тебя с миром… Вика, Авдей… Поезжайте. Будьте там с вашим капитаном.
