Подойдя к полкам, Мольх начал читать заголовки книг и свитков, которыми они были забиты до отказа: "Учимся говорить публично", "Агитация и демагогия", "Пропаганда: как подчинять людей", "Сила слова и магия общения", "Красиво говорим", "Освобождение голоса и живое слово", "Влияние на людей через публичные выступления", "Искусство убеждать толпу".
Мольх ещё раз внимательно пробежался глазами по содержимому шкафа, взгляд остановился на тёмно-бордовом фолианте под названием "Удар Сансэдарских Богов". Он питал слабость к книгам и, зайдя в незнакомый дом, первым делом искал книжные полки. Если таковые находил, то внимательно изучал, что читает владелец.
Подцепив и вытащив фолиант, повертел издание в руках, отметил, что обложка выполнена из качественной свиной кожи, с бархатистыми рунами. Провёл пальцами, удовлетворился рельефной чеканкой знакомых ему символов. Открыл на первой попавшейся странице и начал изучать, отметив, что слово "сансэдарцы" везде вычеркнуто от руки и заменено на слово "верузийцы", как и некоторые другие моменты:
"С точки зрения сансэдарцев верузийцев и близких им народов, хоббиты - не такие, как другие народы. Сансэдарцев Верузийцев поражают в хоббитах некоторые особенности: отсутствие совести, стыда, справедливости, доброты, сострадания. А так же - склонность ко лжи, ненормальная жадность, паразитизм, кровожадность, презрение и ненависть к другим народам верузийцам, и другие нелицеприятные качества. Наконец, в хоббитах полностью отсутствует человечность и добродушие. Почему? Напрашивается главный и тщательно скрываемый мировыми заговорщиками вывод: хоббиты - не люди!".
Панкурт открыл книгу почти у самого конца, выбрал наугад строчку и продолжил чтение:
"Сансэдарцы! Верузийцы! Объединяйтесь в любые союзы под любыми названиями, пусть даже это будет союз по защите редких птиц бездомных собак. Но названия - это не главное. Важно, чтобы там не было ни одного хоббита. Пусть будут хоть лавессиды реевельцы, но хоббитов не должно быть. Не ищите с хоббитами ничего общего, кроме вреда это нам ничего не принесёт. Никогда не поддерживайте хоббита, что бы он ни говорил. Главное, никогда не относитесь к хоббиту так же, как к сансэдарцу верузийцу. Нет ничего одинакового в этом мире... Долой власть хоббитов! В Сансэдаре Верузии должны править сансэдарцы! верузийцы".
Положив фолиант на место, Мольх подошёл к литаврам, которые стояли в углу, осмотрел их. Затем направился к маленькой дверке сбоку от кровати.
- Там что? - спросил он присутствующих.
- Наверное, платяной шкаф, - ответил Гинеус и обратился к начальнику стражи: - Открывай.
Тот подчинился, порылся в связке ключей, нашёл нужный. Скважина охотно приняла вставленный ключ и, тихонько щёлкнула.
- Для чистоты эксперимента, - Мольх вынул свёрток и передал его королю, - Ваше величество, вернёте, когда я осмотрю шкаф.
Король только пожал плечами и принял куль. В воздухе повисла мёртвая тишина. Толкнув дверь на себя, сыщик вошёл внутрь, подсвечивая по мере надобности огарком свечи.
Через пять минут в комнату полетели сапоги, вымазанные в огненно-рыжей глине и разодранный красный кафтан.
- Это что такое? - нарушил тишину Ровид.
- Обо всём по порядку, мой король, - сыскарь порылся за пазухой и достал заклёпку, - взгляните на буквы.
- ГК, - прочёл король, - Что это?
- Ровид! - оживился князь, - Дай посмотреть. Это же заклёпка моего Ксандо! Но откуда она у тебя, граф?
- Нашёл. И знаете где? У выхода из подземелий замка со стороны холма. Что бы ей там делать? Это раз.
Сыскарь подошёл к кафтану, расправил его на полу, чтобы все видели. Затем попросил у короля свёрток, разодрал упаковку и достал несколько красных тряпочек.
- А это что? - поднял бровь Ровид. Остальные молчали, осознавая происходящее.
- Видите? - приложил куски материи к кафтану сыскарь, - Цвет полностью сходится. Теперь попробуем собрать их вместе.
Повозившись минут десять, Мольх приладил несколько кусков. Они сошлись.
- Ничего не понимаю, - произнёс Гинеус. На лбу отчётливо проступили три складки.
- Это я так же нашёл в подвале, - ответил Мольх. - Кусочки материи были пришпилены к стенам у поворотов. Очевидно, какие-то ориентиры, чтобы не заблудиться в подземных ходах.
Подойдя к сапогам, поднял их с пола и показал присутствующим.
- Такая огненно-рыжая глина есть в том же самом подвале. Нигде подобной больше не встречал. Ксандо был внизу, и что он там делал, я не знаю. Точнее, подозреваю, - Мольх отошёл к окну, оперся на стол, пока остальные молчали, переваривая услышанное. Поверхность была завалена пергаментами, листами бумаги. Приблизившись к ним, сыскарь понял, что Ксандо набрасывал свои бесконечные ораторские речи для публичных выступлений. Проведя рукой, он прочитал заголовки речей, которые, судя по всему, глашатай писал для каких-то одному ему понятых целей: "Почему провинция оккупирует Любец?", "Что нам не нравится в провинциалах", "Культурная деградация: наплыв приезжих". Сплюнул.
Взгляд его упал на запечатанный конверт. На нём было написано "Королю Гардарии Ровиду. Лично".
- Король! - закричал Мольх, развернулся и гигантским прыжком оказался прямо возле своего правителя. Тот ошарашенно посмотрел на сыщика.
- Смотрите, - сунул в руки конверт. Присутствующие зашумели, переглядываясь. Сам Ровид чуть не выронил бумагу от удивления. Судорожно сорвал печать и прочёл:
"Ровид, если хотите увидеть свою дочь в человеческом обличье и здравом уме, немедленно отменяйте свадьбу с Блоднеком. Пятница - крайний срок. Дочь получите после того, как мы убедимся в том, что свадьба отменена, а все договора расторгнуты. Не пытайтесь ничего предпринимать, это бесполезно".
Король почернел лицом, стиснул зубы, отдал письмо сыскарю. После чего обхватил голову руками, упёршись локтями в колени. Мольх пробежался глазами по тексту и задумался. "Меня не упомянули. Значит, уже списали со счетов. Блоднек хоть и есть, но и он без пяти минут труп. Чего же они хотят? Чтобы Тествера не выходила замуж за Блоднека или чтобы её духу тут вообще не было? Твою гвардию, мою кавалькаду! Одни загадки...".
- А что там написано? - нарушил тишину второй сын князя.
Король поднял голову, исподлобья посмотрел на него, испепеляя мрачным взглядом:
- Написано, что надо отрезать тебе уши, заспиртовать и отнести в определённое место! Тогда я увижу свою дочь!
Блоднек побледнел и стал отходить назад. Мольх, несмотря на драматичность ситуации, закрыл лицо письмом и тихо хрюкнул от смеха, зажимая нижнюю губу зубами. Ровид тем временем достал из-за голенища сапога кинжал, с которым не расставался никогда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
