-- Так вы не из Верузии? - спросила Нечка.
-- Нет, по приглашению, - продолжил сыщик, - Я подданный короля Ровида.
-- А, вон оно что! - воскликнул Невтель, и Мольх отметил, что затаённое напряжение с лиц присутствующих спало, - Мы, как я говорил вам, рыбу ловим в основном. Каждый месяц на большой лодке приплывает стража и отбирает чуть ли не...
-- Дорогой... - покраснела Лина и опустила голову, - Это неважно.
-- Продолжайте, мне интересно, как тут люди живут. На портовые районы я уже насмотрелся сполна.
В воздухе повисло молчание.
-- Да не переживайте. Я расследую совершенно другое дело, с вами никак не связанное, и ничего сверх его показаний, - мотнул на Тулга, - докладывать не буду. Слово графа.
-- Ну, если милсдарь так настаивает, - протянул Нетвель, - Каждый месяц мы отдаем часть улова. Приплывает стража, вооружённая до зубов и собиратель оброка, обыскивают тут всё, не припрятали ли чего, и забирают, что приглянется. А ежели что утаенное найдут - бьют немилосердно. По закону мы треть должны сдавать, а берут сверх половины, - вздохнул бородач.
-- Это почему же так? - спросил сыщик.
-- Так почему бы больше не отнять, если не видит никто? - вписался в разговор Тулг, - Люди мы мирные, работаем, не покладая рук. Жалоб писать не умеем, да и некому их писать. Гуй вон ремесло наше перенимает потихоньку, труженик растёт. Не померли, и слава землице-матушке да водице-поилице.
Мальчишка вдруг выбежал, чтобы всем его было видно, и прокричал:
- Когда я выласту, то поймаю самую больсую лыбу, - развёл руками в стороны, - И засуну её Гинеусу плямо в зопу, стобы один хвост тольчал!
- Гуй! Прекрати, негодяй! Не смей! Нельзя так выражаться при графе! - зашикали женщины на мальчика, испуганно глядя на Панкурта.
Мольх застыл, не донеся кружку до рта, ошарашено посмотрел на ребёнка, потом фыркнул со смеху.
-- Простите его, господин, маленький ещё, глупенький, - продолжил бородач, - Вообще нам повезло. Слышали, наверное, про Жодара Дьердя?
-- Нет. А кто это? - отсмеявшись, спросил Мольх.
-- Комедиант такой, на всю Верузию известный. Потом стал виноделием заниматься и богатеть. И решил князь Гинеус, что тот должен ему три четверти всех доходов каждый год отдавать, хотя раньше меньше половины требовал. Тот возмущался, письма писал в замок, просил не отбирать так много, а князь никак не отступался. "Отдавай, - говорит, - раз такой богатый, я бедным раздавать всё буду!". А Дьердь возьми и откажись. Тем более, он и так госпиталь на свои деньги построил для простого народа. Государь Сансэдара его лично пригласил, письмо написал и с самым быстрым гонцом прислал. Приезжай, говорит, тебя у нас все любят, а я - сильнее всех. Лично в руки разрешение на поселение дам! Прямо так и сказал. С тебя, говорит, только одну седьмую годового дохода буду брать, живи у меня, где хочешь, виноградники выращивай, вино делай да по театрам выступай.
-- Твою гвардию, мою кавалькаду! История. И что, поехал?
-- Куда ж ему деваться? Еле-еле выехал. Слухи ходят, господин, что его потом на правеж хотели сюда вызвать, за то, что по несколько бутылок в день выпивал и на осле пьяный задом наперёд катался. Будто чернь пьёт меньше! Только её-то не трогают, потому что князя славит. А господин Дьердь что, живёт теперь в Сансэдаре. Это мы к земле и воде привязаны, нам податься некуда. Мы хоть народ невежественный, да знаем, как князь бедным всё раздаёт! - возмущённо сказала Лина, - Черни он раздаёт, что у трудяг отобрал. А те лодыри и рады ничего не делать, а только подачками кормиться. Нам рассказывали, что отец его, князь Гинеус Первый хоть и суровый тиран был, но честный народ не трогал, работать давал и голодом не морил. А за бездельников, кто работать мог, но не хотел, сажал в тюрьму и заставлял какие-то барабаны до смерти крутить.
-- Перегибал он, конечно, палку, господин Мольх, - вторил Тулг, - Но лучше уж пусть так, чем поборы ни за что. Вот и мы отдаём сверх положеного, еле концы с концами сводим, а кто-то просто так получает.
-- Мы, признаться, как вас увидели, так подумали, что это какие-то новые проделки оброчных, - поддержал его Нетвель.
-- Случай тут был прошлой зимой, - сказал Тулг, - В холодное-то время мы тоже рыбу ловим. Бурим лунки и бечевки с крючками туда опускаем. А поборщики эти на санях по речке приезжают, как она замёрзнет. Так один стражник нагнулся над лункой посмотреть, а шлем у него в прорубь и упал. Заставил он меня туда нырять и его доставать. Я ему говорю: "У меня насморк". А он меч вынул и отвечает: "Ныряй, а то пасть порву!"
Мужчина всхлипнул.
-- Ладно, Тулг, хватит со своим насморком. Замучили мы господина своими причитаниями.
-- Нечка, не мешай! - перебил Нетвель, - А вот нам соседи с того берега ещё рассказывали, что скоро Тествера с Блоднеком поженятся. Говорят, граф, строгая у вас принцесса, но справедливая, порядок любит. Надеемся, что хоть она что-то изменит. Что нужно простому человеку, у которого руки и голова есть? Возможность работать и кормить себя и семью, немножко отдавая князю. А больше нам ничего и не надо.
Мольх покачал головой, плеснул себе ещё самогонки, выпил залпом и закусил огурцом. "Вроде и простаки, но не дураки. Вот бы все такими были тут, а трущобное быдло скатать в громадный ком и скинуть в море!".
-- Я тоже надеюсь, что скоро здесь станет лучше. Пора мне назад, дело не ждёт. Ваши сведения будут учтены.
Встал и, спотыкаясь о корни деревьев, зашагал к холму.
***
Король в эту ночь спал плохо, постоянно ворочаясь с боку на бок. Да и мудрено ли спать крепким сном, когда через несколько комнат квакает твоя дочь в образе пупырчатой жабы?
Ворочаясь на кровати, король услышал, как за дверью раздались тихие приближающиеся шаги, будто кто-то шлёпал по коридору к его покоям.
Ровид широко открыл глаза, завертел головой, соображая, что происходит.
Звуки шагов становились громче.
Покои короля изменились, стали какими-то неестественными. Редкие звёзды неспособны были разогнать царивший в комнате мрак. Воздух и тот начал вязнуть, словно Ровид попал в пруд со сгущённым молоком.
В дверь что-то плюхнулось. Король с удивлением обнаружил, что не слышит голосов стражи.
Страх накатывал волнами, липкий, мерзкий, до отчаяния жуткий, что хотелось вскочить и убежать подальше. Сердце съежилось, дыхание участилось. Руки двигались с трудом, но король нашёл силы сесть на постели и вытащить меч из ножен.
В дверь снова раздался шлепок невероятной силы, от чего она задребезжала. Громкий голос протяжно и с чавканьем произнёс:
- Откро-о-ой, папа! Я пришла-а-а! Зде-е-есть никого-о-о больше-е-е не-е-ет!
Король похолодел и покрылся мурашками с головы до ног.
И открыл глаза.
Раздался стук в дверь и, распихав стражу, в комнату, как порывистый ветер, влетел Мольх.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
