Нет, Никита никуда не уехал, и относился к ней с прежней трепетностью и любовью, просто теперь у него почти не было свободного времени. Он уходил рано утром и возвращался вечером, иногда и затемно, работа в академии требовала отдачи. Княжна сначала безропотно приняла это, но чем дальше, тем больше не хотела мириться с таким положением вещей.
Вот и сегодня супруг вернулся поздно, она по обыкновению сидела в кресло — качалке в гостиной с книгой в руках, даже не поднявшись навстречу.
— Милая, — Никита наклонился, нежно поцеловал жену в щеку, — почему ты в темноте? Уже смеркается, нельзя читать при таком свете.
— Я не читала, — она подняла на него свои огромные глаза, — я задумалась.
— О чем?
— О тебе, как прошел твой день, почему тебя снова нет дома и я который вечер провожу одна.
— Елизавета, я прошу тебя, не надо об этом. Мы уже говорили на эту тему. Думаешь, мне не хочется к тебе? Думаешь, я с радостью торчу в библиотеке после лекций? Но пойми же меня наконец, к занятиям надо готовиться. Мне сложно, мало опыта. И я не хочу выглядеть в глазах своих подопечных шутом. Уж если я стою за кафедрой и читаю лекцию, я должен знать по этой теме все.
— Да, я это уже слышала, и я могу тебя понять, но Никита, услышь же и меня! Я целый день сижу здесь одна, вот уже второй месяц, смысл жизни заключается в том, чтобы проводить тебя на работу и встретить вечером. Я скучаю по тебе. А мне иногда кажется, что тебе все равно.
— Родная моя, ну что за глупости. Я тоже очень скучаю. Но ради нас же, нашего будущего, я должен хорошо выполнять свою работу. Чтобы достичь чего-то в жизни. Ну я не знаю. Съезди к тетушке, пройдись по магазинам, навести Полину, Арно всегда ждет тебя в конюшнях академии.
— Я все это делаю изо дня в день. Или может мне вообще на время уехать к Эмилии. Чтобы не быть тебе помехой. Тогда ты можешь и ночевать на своей работе и не отвлекаться на такие мелочи как я!
— Елизавета, — голос мужа посуровел, — что за детские глупости! Мы столько пережили вместе, я думал, что мы всегда сможем найти общий язык, а теперь мне кажется, что никто из нас не слышит друг друга. Милая моя, родная, ты знаешь, я люблю тебя безумно, но не могу сейчас полностью принадлежать тебе. Не сердись прошу, — Никита мягко привлек жену, обнял нежно, она спрятала лицо на его груди, тихо вздохнула, — пойдем ужинать, Никита.
За ужином супруги молчали, каждый думал о своем. Наконец за чаем, девушка не выдержала.
— Никита, а что если бы я тоже стала работать, а? Тогда я бы не сидела все время дома, я была бы нужной.
— Для меня ты всегда нужна как воздух. И где бы тебе хотелось работать, — с некоторой опаской спросил Никита. Зная, ее можно было ожидать чего угодно.
— Не могу сказать определенно, это должно быть что-то такое, чтобы мне нравилось.
— И? — молодой человек чувствовал, что она не решается сказать до конца.
— Ну например, я могла бы помогать тебе вести занятия по верховой езде, — скороговоркой произнесла молодая женщина и смутившись опустила глаза. Это идея уже недели две витала в ее голове, но сказать мужу она так и не решалась, боясь его реакции.
— Что? — молодой человек поперхнулся чаем, — я сейчас не ослышался, нет?! Это совершенно, абсолютно исключено!
— Но почему? Ты же сам говорил, что не справляешься, что практика дается многим тяжело, двадцатый век — время машин, а не лошадей, и многие вообще не умеют держаться в седле. А я могла бы…
— Елизавета, извини, но более бредовой идеи тебе наверное не придумать. Правда, если вдобавок к занятиям верховой ездой ты еще не предложишь мне помощь в уроках фехтования.
— Нет, на это я не претендую, шпаги — дело мужчин.
— Неужели, а лошади стало быть… Как ты себе это представляешь. С сегодняшнего дня у вас господа студенты будет новый учитель, а точнее учительница. И тут выходишь ты, в амазонке? Или может в обтягивающих бриджах, улыбаешься и начинаешь урок. И вместо того, чтобы хоть что-то услышать, эти изголодавшиеся по женскому обществу юнцы просто пожирают тебя глазами!
— Ах вот что тебя волнует…
— Да, меня это не просто волнует, я не позволю тебе!
— Ты не позволишь! — голос задрожал, такой яростной атаки она не ожидала! — С какой стати ты можешь мне что-то позволять или запрещать, я в состоянии решать сама!
— Да, но помниться уже год, как ты моя законная жена! — Никита зло звякнул чашкой о блюдце, давно он так не злился, а на супругу, пожалуй, что и никогда, — не лучше было бы вместо таких идей, сосредоточить силы на другом.
— О чем Вы, мой господин, что мне будет позволено, — Елизавета не могла скрыть издевки.
— На беременности например, вот Полине сейчас некогда упрекать Пьера, она занята будущим материнством.
От подобного заявления, Елизавету просто затрясло.
— Да как ты смеешь говорить со мной об этом, Никита ты прекрасно знаешь, как бы я хотела этого, но может ты плохо стараешься, а? — в пылу захлестнувших чувств, она бросила ему в лицо, то о чем обещала самой себе никогда не вспоминать, — нашему ребенку могло бы быть уже несколько месяцев!
Елизавета сказала и сама испугалась, Никита резко встал из-за стола, опустил голову, вся злость мгновенно слетела с него, уступив место отчаянию. Он никогда не простит себе, того, что произошло тогда в России, ее слова ударили по самому больному.
— Прости, ты права, я не имею права упрекать тебя в этом, — голос мужа был наполнен такой болью, что сердце девушки сжалось. Мгновенно забыв все обиды вечера, она шагнула навстречу, протянула руки, но он поймал их на лету, не позволил обнять себя, — Не надо, Лиза, не сейчас, я хотел бы побыть один, я лягу в гостиной.
Молодая женщина вновь бессильно опустилась на стул, в глазах стояла пелена слез. Как же давно она не плакала. Да, даже в мирной и счастливой жизни оказывается можно было быть такой несчастной как сейчас. Зачем она сказала эти роковые слова, зачем сама возвела стену непонимания между ними. Не зная, что делать, она тихо плакала.
Давно уже стемнело, Елизавета потеряла счет времени. Она заставила себя встать, умыться, тихо заглянула в гостиную. Никита лежал ничком на диване.
— Никита, ты спишь, — ее тихому шепоту ответила тишина, но ждать утра сил не было, так хотелось вернуть все на свои места, и никогда больше не ссориться. Она тихо подошла, присела на краешек, погладила темные волосы.
— Милый, ты же не спишь, я чувствую, прости меня, я не хотела этого говорить. Просто вырвалось, твоя реакция меня огорошила, я не ожидала, что ты так все воспримешь. Родной мой, ты не виноват в том, что случилось. Я…
— Я как раз виноват и мы оба это знаем, — молодой человек повернулся, сел, его полный отчаяния взгляд напугал княжну.
